Очень часто спрашивают, как я стала завхозом через полтора месяца пребывания в отряде. Некоторые считают потому, что "стучала" операм. Пусть. Оправдываться я точно ни перед кем не буду. Достаточно того, что я сама про себя знаю.
Я как-то спросила Ксению Ивановну: " Почему я?" Она ответила просто: " Потому что ты справишься".
Вот и всё. Но на самом деле я понимаю, как это происходит. Всё гораздо прозаичнее.
К примеру, запускник бригады собирается на УДО. А я понимаю, что ставить на её место некого. Но пока соберут документы, сводят на комиссию, пару месяцев у меня есть. Плюс ещё парочка, пока назначат суд. Иду к завхозу карантина, говорю, кто мне нужен. Она рассказывает про тех, кто в данный момент находится в карантинном отделении. Если есть подходящая кандидатура, то у тех девчат, кто сидели с ней в СИЗО, аккуратно выспрашиваю, естественно, не открывая истинной цели. По опыту скажу, что истинный характер человека проявляется в мелочах. А ещё в первой реакции на стрессовую ситуацию. Для меня случайно оброненная фраза, выражение глаз, первое побудительное движение значат больше, чем разглагольствования о чести, долге и смысле жизни. Насмотрелась я на таких. Послушаешь: честнее и великодушнее нет на свете человека. Посмотришь: дно слегка прикрыто мутной водицей, а в ней только одно "Я" отражается, и ничего больше.
В это же время начальник отряда по своим каналам узнаёт, кто скоро должен прибыть с СИЗО, и есть ли подходящая кандидатура. Всё же окончательное решение принимает она. Основные требования: адекватность, "приличная" статья и большой срок. За такими людьми всегда идёт "охота". Они нужны на "точках", на фабрике, в отряде. Начальники отрядов идут на разные ухищрения, чтобы заполучить такую осужденную в свой отряд. А если она ещё обладает хоть каким-то талантом, то становится главным призом.
За то время, пока мы сидим на тюрьме в ожидании суда (Т9 упорно исправляет на "чуда"), кто год, а кто и три, успеваем перезнакомиться и узнать более или менее друг друга. Естественно, что и "милиция" успевает составить какое-то мнение о каждом из нас. Поэтому вопросы и реплики о моем назначении завхозом через столь короткий срок звучат от людей либо не сидевших, либо от тех, у кого срок был "два понедельника". А насчёт стучать... Повторюсь, как сказала мне в самом начале опер: " стукачей мне и без тебя хватает". Сколько я потом их перевидела! На курилке кричат: "Все мусора- пид...сы, а как "петух клюнет" первые бегут к операм.
Был такой случай. Перевели к нам с другого отряда в качестве наказания девчонку. У оперов это одна из мер воздействия- кидать из отряда в отряд. А до этого она ещё и лишилась хлебного места. И для того, чтобы вернуть себе прежние блага, сдала своей оперше, что у меня есть флэшка. А ведь сколько лет весь отряд знал! Хорошо, что я, предполагая нечто подобное, успела подстраховаться. Поэтому, чем больше и громче человек кричит на публике о своих убеждениях, тем меньше я ему верю.
Ещё я точно не доверяла женщинам, которые сами мечтали стать завхозом, запускником, бригадиром. Одна женщина, критикуя своего завхоза на всё той же курилке, говорила, что "вот я бы сделала лучше, я бы такой не стала". Отвечаю ей: " Ты понимаешь, что это собачья работа? Тяжелее и хуже ничего на зоне нет? Зона- это не то место, где нужно строить карьеру." И понимаю, что дай ей хоть малюсенькую власть, начнет решать личные проблемы и самоутверждаться.
В самом начале была в отряде молодая девчонка Танька. Высокая, крепкого телосложения, она выглядела старше своих 24 лет. Она с чего- то решила, что завхозом должны были назначить её. Полгода Танька мне "поджевывала тапки". Критиковала любое моё решение, любое действие. Распускала слухи. Готовила всевозможные "подставы". Но мне тогда не до неё было, хотя "сворачивала кровь" она изрядно. Да и не связываться же с малолеткой в самом деле. Но любому терпению приходит конец. В то утро мне надо было успеть до проверки закончить плакат, который девчата не успели доделать, и сдать его в клуб. А Танька начала мне высказывать за какую-то ерунду, уже не помню точно. Я смотрю на неё и понимаю, что всё, предел.
- Пошли,- говорю ей и иду в умывалку.
Проходя мимо тумбы, демонстративно снимаю часы и отдаю Юльке.
- Не пускай никого в умывалку.
- Да, конечно, Оль.
Танька всё это слышит и уже наедине начинает вести себя по- другому.
- Оль, ты же можешь объяснить мне нормально. Так, мол, и так. Что я, не пойму что ли?
Объясняю "нормально". Спокойно... Соглашается...Выходим в коридор- начинается заново. Ну и всё. Пришла я в себя от боли в ступне, потому что с ноги слетел тапок. Танька, скорчившись, лежала на полу. А я её пинала. Что было до этого- не помню. Девчата потом рассказывали, что дрались мы молча. Это была моя первая в жизни драка. Не последняя, но так меня больше не "перекрывало". Зато больше не было желающих оспаривать моё решение. И эта же Танька, которая всегда говорила, что "двигается по- чёрному", побежала после проверки к оперу. Очевидно, что вся её "чернота" ограничивалась поднятым воротником и сидением на кортах. Потом уже, через дежурку, вызвали меня. Когда оперативница, после воспитательной беседы, предложила нам помириться, я ответила: нет.
- В ШИЗО пойдешь!- кричала она.
- Ну значит в ШИЗО.
Потом Таньку перевели в другой отряд, а по зоне поползли слухи, что во втором отряде завхоз- " зверь". Как-то видела, как после распределения одна девчонка плакала, что попала в наш отряд. А я не смогла удержаться и подлила масла в огонь:
-Бойся, бойся! У нас ещё "темную" устраивают!
Потом она, конечно, хохотала, вспоминая свои прежние страхи.
Но всё же не страхом и силой зарабатывается авторитет. Со временем девчата поняли, что бы ни случилось, я сделаю всё возможное, чтобы помочь. Не потому, что я такая хорошая, а потому, что у всех нас одна цель- вернуться скорее домой. И если есть возможность помочь, то я сделаю это. Может даже для себя. Помня о тех людях, которые когда-то помогали мне.
Продолжение следует...
