Представляю наиболее интересные, на мой скромный взгляд, выдержки из интервью с немецким танкистов Рудольфом Шиммером о Великой Отечественной войне.
В: Как вы оказались в армии?
О: Я пошел добровольцем в 1939, как только мне исполнилось 18 лет.
В: Почему?
О: Я бы все равно попал служить - тогда всех призывали. Может годом или двумя позже, но служить пришлось бы. Но, если идешь добровольцем, была возможность выбрать род войск, где хочешь служить, а по призыву распределяли независимо от пожеланий. Я хотел служить в танковых войсках и попасть туда мог только добровольцем иначе, скорее всего, оказался бы в пехоте.
В: Когда вы попали на Восточный фронт?
О: С самого начала - 22 июня 1941. До этого я в боевых действиях не участвовал.
В: Какое отношение к войне с СССР было среди немецких солдат?
О: Мы ничего не понимали. Сначала нам транслировали, что Россия - враг. Потом был договор Молотова и риторика изменилась - Россия вдруг стала другом. Мы до последнего момента не знали, что грядет война. Нам говорили, что мы идем в поход на Иран, а оттуда в Египет. Якобы Россия дала нам право прохода. Рядовому составу в нашей дивизии только за 12 часов до начала войны сообщили, что мы вторгаемся в Россию.
В: С какими советскими танками вы столкнулись первыми?
О: В первые недели я повидал КВ-1, БТ-7, Т-26 и Т-27. Первый был для нашего Pz.IV равным противником. Остальные нас не пробивали, но были шустрые и нам не часто удавалось попасть в такой танк на ходу.
В: Вы помните вашу первую победу над танком противника?
О: Да, это было осенью 1941, когда мы подходили к Петербургу. Тогда наступала пехота, а мы их поддерживали огнем. И тут из-за деревьев появляется КВ-1 и сходу лупит нам по башне. А потом, пока мы среагировали, еще раз. Танк хорошенько потрясло, но ущерба не было. Мы выстрелили в ответ и сбили КВ гусеницу, после чего экипаж покинул машину и скрылся в лесу.
Такая себе победа. По нам стреляли то ли шрапнелью, то ли фугасными снарядами. Сначала мы подумали, что у русских не было бронебойных, но когда отбуксировали танк и осмотрели его, оказалось, что бронебойных было полно. Скорее всего, заряжающий просто ошибся, иначе моя жизнь там бы и закончилась - в лесах под Петербургом.
Этот случай очень впечатлил нашего заряжающего. Впоследствии он во время боя всегда бубнил себе под нос тип снаряда, который необходимо зарядить.
В: Вы встречали Т-34?
О: Да и это было отвратительно. Наши короткие 7.5-сантиметровые пушки могли пробить его только вплотную, когда как нас Т-34 бил издалека. Уже к зиме 1942 появились Pz.IV с длинными стволами и тогда Т-34 стал для нас равным противником.
В: С какими еще советскими танками вы сталкивались? Исы, КВ-2?
О: Я дважды видел КВ-2 на полях боя, а ИСы только на изображениях в информационных буклетах.
В: Как бы вы оценили немецкие танки того периода?
О: я всю войну прошел на Pz.IV. В начале их было мало - основу составляли легкие Pz.III. Плохая машина, быстрая, но почти беспомощная. До 1942 Pz.IV тоже были не очень хороши, я уже говорил, что мы ничего не могли сделать Т-34, пока наши танки не оснастили длинноствольными пушками.
Тигры были большой ошибкой - большие, медленные и дорогущие. Нам их преподносили как вершину инженерной мысли, но я знавал танкистов, воевавших на Тиграх и все они негативно отзывались об этих танках.
А вот Пантеры были хороши - идеальный баланс в маневренности, защищенности и огневой мощи.
В: Как на вас реагировало мирное население?
О: Не знаю. Танковые части нигде не задерживались. Даже, если мы брали населенный пункт, мы располагались за его пределами и то, максимум на день-два, а затем двигались дальше.
В: Вам приходилось взаимодействовать с русскими коллаборационистами?
О: Вы про Власова?
В: В том числе.
О: Наша дивизия сражалась с войсками Власова в 1942 году, еще до того, как он перешел на нашу сторону. Больше я об этом ничего не знаю.
В: Каков был ваш боевой путь?
О: С начала войны наша дивизия двигалась к Москве. Осенью 1941 нас переправили к Ленинграду. В начале 1943 нас должны были перебросить к Сталинграду, но там битва была проиграна еще до нашего прибытия. После этого нашу дивизию перевели во Францию, там мы встречали Союзников в Нормандии.
В: Как вы относились к тому, что делали немцы на захваченных территориях?
О: Я понимаю о чем вы и мой ответ прозвучит как оправдание: и я, и мои товарищи, с которыми я продолжал общаться, узнали о всех ужасах уже после войны.
Поставьте, пожалуйста, ваш лайк и подпишитесь на канал, чтобы не пропустить еще больше интересного в будущем. Спасибо!
