Второй главе «Евгения Онегина» предпослан любопытнейший двойной эпиграф:
«O rus!
Hor.
О Русь!»
Первая его часть взята из 60 стиха («О rus, quando ego te aspiciam... [О деревня, когда я смотрю]») сатиры 6-ой Горация (Сатиры, кн. 2-я) Горация (звучит запутанно, но не знаю, как сказать иначе). Обычно приводят перевод этого отрывка, сделанный М.А.Дмитриевым:
О, когда ж я увижу поля! И когда же смогу я
То над писаньями древних, то в сладкой дремоте и в лени
Вновь наслаждаться блаженным забвением жизни тревожной!
А я позволю себе привести перевод А.Ф.Фета:
О деревня, когда же тебя я увижу, когда же
Из старинных книг, из сна и часов беззаботных
Почерпну я отрадное жизни мятежной забвенье?
Конечно же, каламбурно звучит поставленное рядом «О Русь!» Снова мы видим усмешку поэта…
И начинается глава со знаменитого описания «прелестного уголка», «где скучал Евгений» :
Господский дом уединённый,
Горой от ветров ограждённый,
Стоял над речкою. Вдали
Пред ним пестрели и цвели
Луга и нивы золотые…
Практически все соглашаются с тем, что здесь Пушкин описывает совершенно конкретное место – своё Михайловское:
Скептики могут, конечно, возразить, что писалась глава в Одессе, ещё до приезда Пушкина в Михайловское, но вспомним, что Пушкин жил в имении после выпуска из Лицея, описал его в 1819 году и в знаменитой «Деревне», и в менее известном, но чудесном, по-моему, стихотворении «Домовому»:
Поместья мирного незримый покровитель,
Тебя молю, мой добрый домовой,
Храни селенье, лес и дикий садик мой,
И скромную семьи моей обитель!..
…Люби зелёный скат холмов,
Луга, измятые моей бродящей ленью,
Прохладу лип и клёнов шумный кров —
Они знакомы вдохновенью.
Вполне соответствует описанию в романе и интерьер господского дома в Михайловском:
Везде высокие покои,
В гостиной штофные обои,
Царей портреты на стенах,
И печи в пестрых изразцах.
И Пушкин поместит выразительную характеристику дяди Онегина, рассказав, что
… деревенский старожил
Лет сорок с ключницей бранился,
В окно смотрел и мух давил.
Впрочем, позднее, в седьмой главе, из рассказа ключницы мы узнаем ещё об одном его занятии:
Со мной, бывало, в воскресенье,
Здесь под окном, надев очки,
Играть изволил в дурачки.
Описывая обстановку «покоя», Александр Сергеевич не случайно заметит: «Нигде ни пятнышка чернил» - думаю, речь не об аккуратности, а о нежелании что-либо записывать. Выразительно и другое замечание:
Онегин шкафы отворил;
В одном нашел тетрадь расхода,
В другом наливок целый строй,
Кувшины с яблочной водой
И календарь осьмого года:
Старик, имея много дел,
В иные книги не глядел .
Напоминаю эту цитату ещё и для тех, кто не понял моей насмешки над огромной библиотекой, показанной в английском фильме, спрашивавших меня: «И чем вам, Архивариус, не понравилась библиотека? Мне, например, это льстит… Это воплощение идеалистического мифа авторов фильма о России». Могу только процитировать чеховского героя: «Оно, конечно, так-то так, всё это прекрасно, да» не из «Онегина» это! И вовсе не «это такая мелочь в контексте всего "Онегина"», как мне пишут, потому что Пушкин показывает совсем других людей. Тех, кто будет сплетничать об Онегине:
«Сосед наш неуч, сумасбродит,
Он фармазон; он пьёт одно
Стаканом красное вино;
Он дамам к ручке не подходит;
Всё да да нет; не скажет да-с
Иль нет-с» . Таков был общий глас.
А вот в этих рассуждениях интересно, во-первых, упоминание о «фармазоне » (в то время это слово стало бранным обозначением вольнодумца), явно перекликающееся с грибоедовским (впрочем, как я уже писала, пока два Александра Сергеевича ничего не знали о творениях друг друга) «Что? к фармазонам в клоб? Пошёл он в пусурманы?» Во-вторых, «он пьёт одно стаканом красное вино» как будто тоже напоминает «Горе от ума»:
- Шампанское стаканами тянул.
- Бутылками-с, и пребольшими.
- Нет-с, бочками сороковыми.
Однако здесь обвинение совсем другое: не пьяница, по мысли соседей, Онегин, а расточитель: пьёт он «вдовы Клико или Моэта благословенное вино», а не домашнюю наливку, как подобает добропорядочному помещику. Вспомним: у дяди его «наливок целый строй», Ларины угощают «брусничной водой» (не обольщайтесь: это тоже алкоголь. Ю.М.Лотман указывает в своём комментарии: «Автор известных в XVIII в. книг по домоводству С В.Друковцев дает несколько рецептов изготовления брусничной и других ягодных вод, которые рекомендуется заквашивать дрожжами, хмелем, а после того как перебродят, разбавлять водкой “по вкусу”»). А может быть, помянем и двоюродного деда Пушкина П.А.Ганнибала, который занимался «возведением настоек в известный градус крепости» (я о нём писала здесь)?
В-третьих, очень показательно обвинение, что Онегин «не скажет да-с иль нет-с». Такое прибавление к каждому слову (так называемый «слово-ер-с») говорило о глубочайшем почтении, показывало униженное положение говорящего. Один из персонажей Ф.М.Достоевского будет представляться: «Николай Ильич Снегирёв-с, русской пехоты бывший штабс-капитан-с, хоть и посрамлённый своими пороками, но всё же штабс-капитан. Скорее бы надо сказать: штабс-капитан Словоерсов, а не Снегирёв, ибо лишь со второй половины жизни стал говорить словоерсами. Слово-ер-с приобретается в унижении». Конечно же, Онегин никогда не будет так говорить…
И, наконец, примечателен вывод, который сделают соседи, узнав, что Евгений решил «порядок новый учредить»:
И в голос все решили так,
Что он опаснейший чудак.
Вот здесь уже вспоминаются совсем не весёлые вещи, к примеру, страшная судьба Ф.П.Шаховского (о нём читайте здесь), тоже решившего заняться преобразованиями в своих поместьях.
И, наверное, не приходится удивляться, что очень скоро Онегин увидит,
Что и в деревне скука та же,
Хоть нет ни улиц, ни дворцов,
Ни карт, ни балов, ни стихов.
Хандра ждала его на страже,
И бегала за ним она,
Как тень иль верная жена.
Но здесь появится новый герой – Ленский (неслучайно в своём «оглавлении» Пушкин назовёт вторую главу «Поэт»), и действие получит иное развитие.
Продолжение следует.
Если статья понравилась, голосуйте и подписывайтесь на мой канал.
«Путеводитель» по всем моим публикациям о Пушкине вы можете найти здесь
"Оглавление" всех статей, посвящённых "Евгению Онегину", - здесь
Навигатор по всему каналу здесь
