Внезапная вспышка COVID-19 стала серьёзной угрозой для всего мирового сообщества. Меры, направленные на борьбу с эпидемией, в том числе введение обязательного карантина, несомненно оправданы и уже приводят к положительным результатам. Разумеется, никто не собирается спорить с тем, что карантин в рамках сложившейся ситуации – хорошее решение, которое позволит в условиях пандемии сократить количество ежедневно заражающихся людей. Более того, вследствие остановки производства, несомненно, выигрывает и экология.
Но что происходит с экономиками стран мира? Действительно ли принимаемые меры по недопущению падения мировой экономики так эффективны, как о них говорят?
Масштабный карантин приводит к тому, что экономика просто «перестаёт работать». Так, в январе-феврале промышленное производство Китая снизилось на 13,5%, оборот торговли — на 20,5%, а инвестиции — на 24,5%. Для КНР, которая в силу естественных причин переживает замедление темпов экономического роста, такая динамика сродни катастрофе. Китайские учёные полагают, что для Поднебесной этот год будет худшим с 1976 года, когда умер Мао Цзэдун и закончился разрушительный период «культурной революции».
С экономическим спадом придётся бороться не только Китаю. ОЭСР (Организация экономического сотрудничества и развития) в начале марта снизила прогноз роста мировой экономики в этом году с 2,9 до 2,4% при базовом сценарии и до 1,5% если эпидемия окажется продолжительной. При этом в I квартале аналитики ждут спада на 1,9% в годовом выражении, в основном из-за проблем в азиатских странах. Восстановление во II квартале, прежде всего за счет Китая, не компенсирует ухудшения ситуации на Западе, где ВВП США сократится на 0,8%, а еврозоны – на 0,6%. Кризис затянет Европу в глубокую рецессию, ВВП ЕС снизится примерно на 1% в этом году при ранее ожидаемом росте на 1,4%. Например, согласно официальным оценкам, экономика Франции в настоящее время работает примерно на две трети.
Если предположить, что аналогичные сокращения действуют во всем Европейском союзе, трехмесячная блокировка приведет к падению годовой выработки примерно на 8% – гораздо более серьёзное потрясение, чем в период глобального экономического кризиса 2008- 2009 годов.
Принудительное закрытие магазинов, ресторанов, кафе, кинотеатров и переход на удалённый режим работы – серьёзный удар по малому и среднему бизнесу.
Компании, переживающие такой шок, не могут обслуживать кредиты и платить за аренду, растут риски банкротств заемщиков.
Останавливающие производство компании сокращают инвестиционные планы, снижается производительность.
Так, например, из-за введения карантина и закрытия торговых точек под угрозой банкротства находится международная корпорация Melon Fashion Group. Компания находилась в стадии роста, руководство планировало масштабное расширение сети магазинов, поэтому на момент начала эпидемии у MFG практически не было накоплений или долгосрочных финансовых вложений. В Melon Fashion Group приоритет отдавался прежде всего торговле посредством офлайн-магазинов, поэтому пандемия поставила существование этого fashion-ритейла под угрозу.
Предлагаемые правительством меры поддержки бизнеса, в том числе прямые денежные трансферты и льготное кредитование, во многих случаях оказываются неэффективными или реализуются не в полной мере. Для сравнения Россия выделяет на борьбу с последствиями эпидемии 1,2% ВВП, в то время как Германия – более трети своего ВВП, а США- 12,4%.
Экономические сбои уменьшают доходы и налоговые поступления при одновременном росте расходов на здравоохранение. Компании и частные лица пользуются существующими и специально введёнными налоговыми льготами, субсидиями, поддержкой заработной платы и кредитами. В итоге может оказаться, что бюджетный дефицит достигнет уровня, небывалого со времен мировых войн.
Например, в США бюджетный дефицит ещё до начала эпидемии превышал 4% ВВП. Меры фискальной политики, уже введенные правительствами в ответ на экономические сбои, вызванные коронавирусом, беспрецедентны в мирное время и, вероятно, потребуют значительного повышения уровня государственных заимствований. Особенно тяжёлая ситуация ожидается в странах с развивающейся экономикой.
Согласно постановлению правительства РФ от 2-го апреля 2020 года, наиболее пострадавшим от влияния коронавирусной инфекции предоставляются налоговые каникулы на срок от трех до шести месяцев. Для экономики страны, значительная доля доходов бюджета которой формируется за счёт платежей по НДФЛ (41%) и по налогу на прибыль организаций (17,6%), такая мера может стать серьёзным бременем.
Кроме того, сами по себе налоговые каникулы в текущей ситуации – это недостаточно эффективная мера.
Прежде всего они предоставляются только предприятиям из «наиболее пострадавших» отраслей, в данный момент – это в основном туроператоры и авиакомпании. Тем не менее, большинству предпринимателей потребуется немалое количество времени, чтобы восстановить свой товарооборот и повысить прибыль до прежнего уровня. Налоги, особенно для ИП, составляют весомую долю совокупных расходов. Однако есть ещё и такие составляющие, как плата за аренду помещения и оборудования, а также заработная плата работников – план Правительства по поддержке экономики предусматривает компенсацию доходов людей, находящихся на карантине, в первую очередь, за счет работодателей, и т.д..
Стоит также упомянуть и о бюрократических препятствиях, особенно характерных для российских реалий. В действующем законодательстве РФ не установлены специальные нормы, регулирующие размер и порядок возмещения убытков бизнесу со стороны государства при возникновении ЧС на территории России. При этом по сложившейся практике законодатель дает сторонам свободу в определении таких событий как пожар, наводнение, пандемия и т. д. в качестве форс-мажора. Поэтому необходимость определить эпидемию короновируса как форс-мажорное обстоятельство для в некоторых случаях может вызывать определённые трудности.
Пандемия короновируса ударила также и по потребительскому спросу. В условиях кризиса люди склонны ограничивать свои передвижения (в том числе из-за принудительного введения режима самоизоляции), что отражается на логистическом бизнесе, а также сокращать потребление товаров, которые не относятся к категории первой необходимости.
Ярким примером здесь является уничтожение в Нидерландах более 80% годового производства цветов, продажи которых упали практически до нуля.
Наконец, в результате снижения спроса на рабочую силу растёт безработица – в КНР её уровень уже достиг 6,2% при уровне 3,8% в 2018 г. По подсчетам Международной организации труда (МОТ), в мире более миллиарда человек могут остаться без работы из-за COVID-19, и примерно такое же число людей ждёт сокращение заработной платы. В большинстве стран мира предусмотрены различные пакеты социальной поддержки населения – в России гражданам, потерявшим работу из-за ситуации с коронавирусом и обратившимся в службу занятости после 1 апреля, будут выплачивать пособие по безработице в течение трех месяцев по верхней планке минимального размера оплаты труда (12130 рублей). Однако учитывая то, что в 2020 г. Россия из-за ситуации с коронавирусом недополучит большой объем доходов, средств может оказаться недостаточно. По оценкам министра финансов Антона Силуанова, бюджет будет исполнен с дефицитом в 0,9% ВВП, 600 млрд руб. на покрытие дефицита будет использовано за счет средств фонда национального благосостояния. Если же масштабы эпидемии продолжат разрастаться, правительству придётся существенно сократить расходы для финансирования борьбы с вирусом и компенсации антикризисных мер. В сложившейся ситуации работодатели, несмотря на грозящие им штраф, вынуждают своих сотрудников писать заявления по собственному желанию или уходить в неоплачиваемые отпуска – соответственно растёт уровень скрытой безработицы и искажаются данные о реальной обстановке на рынке труда.
У населения и компаний растет пессимизм относительно будущих доходов, и как следствие, спрос сокращается еще сильнее. Таким образом запускается нисходящая спираль спроса и предложения.
К примеру, несмотря на принимаемые властью меры по поддержке спроса в условиях кризиса, индекс потребительской уверенности (степень оптимизма относительно состояния экономики, который население выражает через своё потребление и сбережение) в США, рассчитываемый Мичиганским университетом, снизился в марте со 101 до 95,9 пункта. Более того, потери могут оказаться гораздо большими, потому что экономики вряд ли оправятся так быстро, как упали.
Поразительная неопределенность останется. Потребители с долгами и страхами могут не возобновить свои прежние уровни расходов, даже если у них будет работа. Банки могут не захотеть или не смочь кредитовать население и фирмы, а многие пострадавшие предприятия никогда не оправятся.
Итак, несмотря на всю оправданность принимаемых мер по борьбе с пандемией как с гуманной точки зрения, так и с позиции здравого смысла, очевидно их отрицательное влияния на мировую экономику. В свою очередь предпринимаемые Правительством действия для минимазации негативного эффекта в силу различных причин – уровня экономического развития, особенностей правового регулирования, финансового положения определённой страны и т.д. – зачастую оказываются несостоятельными и не оказывают должного воздействия.
Источник: Александрова Виктория Алексеевна (2020). ВЛИЯНИЕ МЕР ПО БОРЬБЕ С COVID-19 НА МИРОВУЮ ЭКОНОМИКУ. E-Scio, (4 (43)), 353-360.
