18 июля (1 августа) 1914 года разразилась 1-я Мировая война. Три с лишним года шла та жестокая и кровавая война. В сражениях на разных фронтах не раз отличались уроженцы станицы Гундоровской. Об этом ещё не раз предстоит рассказать мне своим читателям. В этой статье пойдёт речь о гундоровцах, добившихся заметного служебного положения в казачьих войсках. Чтобы понять значение станицы Гундоровской, как кузницы казачьих военных кадров, давайте заглянем в список строевых частей казачьих войск, составленный 1 июня 1917 года.
20-м Донским казачьим полком командовал гундоровец, полковник Яков Афанасьевич Шляхтин. Во главе 46-го Донского казачьего полка стоял, уже неоднократно упомянутый в публикациях авторского канала, полковник Тихон Петрович Краснянский. Закончили академию Генерального штаба гундоровцы Григорий Степанович Рытиков и Эраст Эрастович Шляхтин. В этой же академии учился, но не успел её закончить из-за событий 1917 года, Николай Яковлевич Шляхтин. Среди командиров и заместителей (тогда они назывались помощниками) донских казачьих частей в годы 1-й Мировой войны насчитывалось немало гундоровцев. По-разному сложились их судьбы. Попробуем их проследить…
Начнём с самого старшего, из находившихся на военной службе, гундоровца полковника Якова Афанасьевича Шляхтина. Родился он в станице Гундоровской 20 октября 1863 года. Закончил Елисаветградское кавалерийское училище в 1885 году. Последовательно прошёл все ступени карьеры офицера казака и в чине полковника командовал 20-м Донским казачьим полком. Помощником по строевой части у него был тоже гундоровец - Иван Никитич Коноводов. В декабре 1916 года этим одностаничникам пришлось воевать на берегу Дуная, к западу от Измаила.
Как и в любом другом воюющем полку, в 20-м Донском казачьем, по разным причинам были большие потери и значительная убыль людей. Ранее, до Я. А. Шляхтина, 20-м Донским казачьим полком командовал полковник Анатолий Михайлович Назаров, тот самый, который стал Донским войсковым атаманом после А. М. Каледина и 17 февраля 1918 года был расстрелян красногвардейцами.
1 июля 1915 года у деревни Грибовице Походный атаман казачьих войск провёл смотр полка № 20, который показал, что: «в строю находилось офицеров - 29, нижних чинов - 300, лошадей - 300. Столь незначительный состав полка объясняется тем, что за минувший период войны полк понёс самые значительные потери в дивизии. Например, в 5-й сотне сменилось 5 командиров. Из состава полка убыло 22 офицера, 635 казаков и 938 лошадей».
Подтверждением этих печальных результатов служил невзрачный интендантский документ в виде рапорта командира 4-й сотни о недополученных в 1914 году казаками суммах, ставших впоследствии переходящими. На примере этого списка 4-й сотни можно составить общую статистику. Всего в списке состояло 86 казаков. Из них за два года боёв убиты и умерли от ран 9 человек, пропали без вести 23, эвакуированы в тыл по ранению - 27, находились в госпиталях 8 казаков. Убыль, как видите, внушительная и трагическая, она составляла 67 казаков из 86.
Яков Афанасьевич Шляхтин принял полк уже в начале 1916 года. Ему пришлось заново заниматься боевым сколачиванием подразделений полка, делать их боеспособными. Весь 1916 год прошел в тяжёлых боях на различных участках фронта. К концу 1916 года всё чаще и чаще стали вести речь о моральном облике казака. Нередкими были случаи мародерства и даже откровенного грабежа мирного населения.
Командиру полка Якову Афанасьевичу Шляхтину приходилось с этим бороться. Вот выдержки из его приказов за 1916 год: «Жители острова, находящегося между Измаилом и Тульчей, заявили, что в ночь под 21 декабря 1916 года какие-то казаки прогнали через мост в Измаил 13 штук скота, принадлежащего жителям этого острова. Сотнику Блажкову произвести подробное расследование и выяснить виновность.
Приказываю под ответственность, вплоть до предания военному суду, ни под каким видом не допускать в сотнях и командах приблудившегося и никому не принадлежащего скота, а только приобретать. Оплату производить лично командирам сотен и команд».
С некоторыми виновниками подобных происшествий Шляхтин разбирался с применением своей власти командира полка:
«Командира 6-й сотни подъесаула Мамонова, за допущение в сотне покупки вина и пьянства, а также за самовольный пригон в сотню скота, принадлежащего окрестным жителям Измаила, отрешаю от командования сотней. Вахмистра 6-й сотни Карасёва, за слабый надзор в сотне, смещаю на младший оклад и с должности вахмистра… и перевожу его для дальнейшей службы в 3-ю сотню».
Доставалось и рядовым казакам, которые под шумок пытались проводить реквизиции самостоятельно: «Казаков команды связи Ивана Наумова и Василия Рогачёва арестовываю строгим арестом на 15 суток… за то, что при нахождении на постое у крестьянина Стариуполо пропало 27 рублей 78 копеек. Деньги возмещаются из жалованья казаков».
Разумеется, полковнику Шляхтину приходилось заниматься не только этими житейскими вопросами а, прежде всего, боевой деятельностью полка. Именно его полк с конца 1916 года и до середины 1917 года считался одним из самых боеспособных в правом, а затем и левом боевых участках Дунайского отряда. Одно время Я. А. Шляхтин даже руководил левым боевым участком этого отряда. После возвращения в родную станицу в начале 1918 года он недолго пробыл не у дел. Начиная с весны 1918 года, Шляхтин уже воевал в составе Донской армии, а в 1919 году был назначен обер-квартирмейстером 3-го Донского отдельного корпуса, затем его прикомандировали к штабу Деникина. В 1920 году Я. А. Шляхтин стал генерал-майором. Уже в Крыму вышел в отставку 5 апреля 1920 года. В октябре 1920 г. ему была назначена пенсия. Последние годы жизни провёл в эмиграции во Франции. Умер 22 января 1929 года в Монтаржи (Франция).
В станице Гундоровской часто вспоминают доблестного и отважного казачьего офицера Тихона Петровича Краснянского. Родился он 19 июня 1876 года. Новочеркасское военное училище закончил в 1897 году, офицером стал в 1898 году. Воевал в русско-японскую, проходил боевую службу в 10-м Донском казачьем полку. 29 июня 1915 года войсковой старшина Т.П. Краснянский, высочайшим приказом назначен командиром 46-го Донского казачьего полка. 5 августа 1915 года этот полк впервые столкнулся с подразделением австрийской конницы, которую называли «гусарами смерти». В бою эти гусары противнику пощады не давали, бились насмерть и поле боя покидали последними. Однако хвалёные гусары были биты, а 46-й Донской казачий полк завоевал богатые трофеи.
В 46-м Донском казачьем полку также служило немало гундоровцев. Даже помощником у Краснянского был его земляк полковник Алексей Львович Дьяков. В июне 1916 года Т. П. Краснянский был назначен начальником Ясельдского боевого отряда под городом Пинском. Это довольно крупная войсковая группировка, в состав которой, кроме 46-го Донского казачьего полка, были включены: две роты 22-й ополченческой пешей дружины Ковельского полка, первая понтонная рота 8-го саперного батальона, одна полевая батарея 75-й пехотной дивизии, кольтовская пулемётная команда партизанского корпусного отряда и команда из двух катеров, вооружённых пушками, под руководством гардемарина флота Аренса. Перед Ясельдским боевым отрядом стояла задача форсировать речку Ясельду и овладеть городом Пинском. Для начала Краснянский занялся разведкой и в своём приказе от 9 июня 1916 года в интересной, совсем не приказной форме, скорее попросил, чем потребовал: «Приглашаю всех офицеров отряда следить, чтобы исходящими донесениями полностью исчерпывался затронутый предмет, не возбуждая никаких вопросов. Требую, чтобы на каждом наблюдательном пункте было назначено по три дежурных наблюдателя из вольноопределяющихся или интеллигентных унтер-офицеров с биноклем, картой, часами и записной книжкой».
В следующем приказе Краснянский уточняет задачу разведчикам и наблюдателям: «Пользуясь изученными разведчиками подступами к противнику, беспрерывно вести разведки, которыми выяснять ширину полосы проволочных заграждений, расположение окопов, редутов, их профили, ходы сообщения, размещение пулемётов, бомбомётов, миномётов. Определять гарнизоны окопов, смену, получку горячей пищи, расположение резервов и прочее».
С целью детализации обороны противника наши разведчики завели нумерацию вражеских окопов и передавали её при смене участка друг другу по акту, записываемому в полевые книжки.
Разведка противника тоже не дремала и занималась тем же самым, только с применением более совершенных технических средств: «Около 6 часов противником было выпущено 5 аэропланов, которые особенно долго кружились над городищенской укреплённой группой. Все аэропланы возвратились за Ясельду. Артиллерийская стрельба корректируется немецким аэростатом».
В начале июня 1916 года Ясельдской боевой группировке, которой командовал Краснянский, противостояло около пяти батальонов пехоты и 16 эскадронов гвардейской кавалерии с артиллерией и пулемётами.
При малоподвижном характере боевых действий Тихон Петрович решил задействовать лихих партизан казаков. Вот как им была поставлена задача: «Казакам партизанам распоряжением командиров сотен подать лошадей и они будут нести разведывательную службу, держать связь и доставлять донесения…».
При команде на общее наступление партизаны должны были форсировать на обывательских лодках водные преграды (в районе Пинских болот) и далее действовать так: «…перерезать проволоку, взорвать фугасы, ворваться в окопы и деревни, занятые противником, поджечь последние. Беспредельной дерзостью вызвать тревогу и панику, а в случае бегства противника, Рудавинской и Песочной группам, захватить дорогу Пинск- Логишин».
В те первые июньские дни 1916 года, в 46-й Донской казачий полк пришли приказы о повышениях в воинских чинах и боевых наградах. Примечательно такое поздравление Краснянским хорунжего Еремеева: «Сердечно поздравляю с производством… Желаю молниеносного движения по службе».
Молниеносного продвижения по службе не получилось не только у Еремеева, но и почти у всех тех, кто в то военное лето 1916 года, заживо гнил в Пинских болотах. Не стал генералом, хотя имел все предпосылки к этому, и командир Ясельдской боевой группы полковник Тихон Петрович Краснянский. После возвращения на Дон в декабре 1917 года он организовал партизанский отряд, который носил его же имя. Этот отряд ушел в 1-й кубанский «ледяной» поход. Полковник Краснянский погиб 3 марта 1918 года в решающем бою под Выселками, на подступах к Екатеринодару.
Среди воевавших на фронтах 1-й Мировой войны гундоровцев были не только кавалеристы, но и артиллеристы. Например, представитель гундоровской военной династии Эраст Эрастович Шляхтин. Родился он 23 сентября 1886 года. С малых лет его жизнь была тесно связана с военной службой. Донской кадетский корпус Эраст закончил в 1904 году, Михайловское артиллерийское училище - в 1907 году, академию Генерального штаба - в 1913 году. После службы в 6-й Донской казачьей батарее, с учетом обучения в Академии Генерального штаба, Эраста Эрастовича назначили начальником штаба 3-й Кубанской казачьей дивизии. Затем он служил в должности начальника организационного отделения при штабе донского походного атамана. Во время демобилизации казачьих войск на Дон, в декабре 1917 года, стал начальником штаба войск Донецкого района. Вместе с земляками гундоровцами воевал в 3-й Донской дивизии, получил звание полковника. С 25 марта 1920 года - помощник начальника штаба 3-й Донской дивизии, успешно служил в штабе Главнокомандующего до эвакуации из Крыма (в начале ноября 1920 года находился в Севастополе). Будучи в эмиграции, служил топографом в Югославии. В годы II Мировой войны был зачислен в состав Русского Корпуса. В 1945-1946 годы находился в лагере Келлерберг (Австрия), затем во Франции. В 1969 году работал сотрудником журнала «Военная Быль». Умер 3 декабря 1973 в Аньере (Франция).
В годы, предшествующие 1-й Мировой войне, гундоровцы служили не только в 10-м Донском казачьем полку, хотя для большинства казаков первой очереди, именно он стал родным. Станичники проходили службу также в казачьей гвардии, в Лейб-гвардии казачьем, его Величества полку и Лейб-гвардии Атаманском, его Императорского Высочества наследника цесаревича полку. А из казаков, отбывавших первоочередную службу в этих полках, с началом мобилизации был сформирован 52-й Донской казачий полк. Фактически он являлся резервом Донских гвардейских полков. Командовал этим полком выходец из Лейб-гвардии Казачьего его Величества полка полковник Борис Ростиславович Хрещатицкий. В полку сохраняли жалованье по гвардейскому окладу (в советские времена в гвардейских и в обычных частях оклады были одинаковые). Необычным фактом являлось то, что в этом полку были награждённые иностранными наградами. Командиру полка полковнику Хрещатицкому пожалован английский орден «За военные отличия». Из подчинённых Бориса Ростиславовича иностранные ордена имели подхорунжий Стефан Шапкин - французскую медаль «За военные заслуги» и старший урядник Александр Воинов - «Бельгийский военный крест». Думается, это объяснялось, прежде всего, большими связями самого командира полка.
Полковник Б. Р. Хрещатицкий попытался воспользоваться этими связями, постоянно добиваясь для 52-го Донского казачьего полка наименования «Резервный Гвардейский казачий полк». Он разработал Положение о сводной гвардейской бригаде казачьего резерва и особый значок гвардейского казачьего резерва. Самое интересное, что его потуги не пропали даром, генерала он всё-таки получил.
Так вот, в этом 52-м Донском казачьем полку помощником по хозяйственной части был офицер, вписавший немало страниц в историю станицы Гундоровской, это Андриан Константинович Гусельщиков.
Надо сказать, что помощник по хозяйственной части в казачьем полку - это не просто завхоз, пересчитывающий портянки, это фактически правая рука командира полка. Не зря в 10-м Донском казачьем полку с должности помощника по хозяйственной части, командиром этого полка, был назначен полковник Фарафонов. Примечательно, что в 52-м Донском казачьем полку предшественником Гусельщикова был полковник Анатолий Александрович Траилин, ставший командиром 1-го Донского казачьего полка.
В войну А.К. Гусельщиков вступил подъесаулом, командиром 3-й сотни 52-го Донского казачьего полка. Первое его боевое дело было 5 сентября 1914 года, когда при захвате города Синява, на пути в Краков, его сотне удалось захватить кассу, несколько орудий и автомобиль. Затем полк перебросили к Перемышлю, где он участвовал в боях по блокаде этой крепости. О том, как заведующий хозяйством полка Гусельщиков содержал полк, лучше всего говорит выписка из приказа от 27 мая 1916 года по 1-му Туркестанскому армейскому корпусу, которому был придан 52-й Донской казачий полк: «52-й Донской казачий полк представился в составе 4 штаб-офицеров и 28 обер-офицеров. Вид людей блестящий. Все молодец к молодцу, прекрасно и однообразно одеты, в новых шинелях и фуражках. Амуниция в порядке. Оружие в хорошем состоянии, если не считать отдельных шашек, требующих большей отточки. Патроны и обоймы в порядке. Сёдла и вьюки в исправном виде. Большая часть лошадей хорошего сорта, от двух и выше вершков роста... Тела лошадей, в общем, хороши».
Судьба гундоровца Андриана Константиновича Гусельщикова хорошо известна любителям донской военной истории. После возвращения с фронта 1-й Мировой войны, он в марте-апреле 1918 года принял участие в восстании казаков в станице Гундоровской. Руководил отрядом обороны Гундоровско-Митякинского района. 26 мая 1918 года вступил в командование, им же сформированного, Донского Гундоровского полка. За очищение Батайского фронта был произведен в полковники. 1 октября 1918 года стал генерал-майором и назначен начальником Северного отряда. За умелое руководство этим отрядом и успешное Борисоглебское наступление им был получен чин генерал-лейтенанта.Затем, после ранения и контузии, Гусельщиков уже на Луганском фронте, где был назначен начальником 8-й Донской дивизии. После этого стал командиром 3-го Донского корпуса. В Крыму генерал Гусельщиков командовал 3-ей Донской казачьей дивизией.
Затем эвакуация из Крыма и пройденный генералом Гусельщиковым горький путь эмиграции от турецкой деревушки Чилингир и до маленького городка Виши во Франции, где он и умер в феврале 1936 года. Обо всём этом пойдёт речь в следующих статьях на канале. Будете читать!
