Если в школах при раздельном обучении успеваемость выше (а она действительно выше), если элиту принято выращивать в школах закрытых, из которых и на каникулы не всегда отпускают (вспомните Лицей), так не обратиться ли и нам к опыту зарубежному и историческому?
Но для этого надо решить, что для нас важнее: успеваемость, "элитарность" - или способность вписаться в общество? Хотелось бы, конечно, всё и сразу, но...
А ведь было время - в одном и том же учебном заведении учили одних - как в пансионе, других - как в обычной школе. Разница между соседями по парте была более чем наглядна!
Интереснее всего о разнице между "пансионерками" и "приходящими" - в повести Александры Бруштейн "Дорога уходит в даль" , а именно в её продолжениях - "В рассветный час" и "Весна".
В начале повествования Сашеньке Яновской девять лет,
в конце - шестнадцать,
то есть перед глазами читателя проходят все её школьные годы. А пришлись эти годы на самый конец девятнадцатого века.
"Институт" - это звучит солиднее, чем "Гимназия", но папа-доктор выбирает это учебное заведение для своей дочки не из соображений престижа. Он сравнил программы и убедился, что программа института - шире. И математики больше, даже тригонометрия есть, а значит - возможно будет и высшее образование. Да, пока для женщин этот путь закрыт, но - решат же что-то "наверху", пока Сашенька будет учиться!
Школа называется "институтом" ещё и потому, что здесь учатся и пансионерки, "сданные" родителями в казённое заведение на все семь лет. Но половина учениц - "приходящие". Домашние девочки, глядя на которых несложно представить себе, что у них за семьи. Чем занимаются, чем живут, как относятся к людям... А о семьях пансионерок мы узнаём только то, что они расскажут сами.
Вот в институте повальное увлечение "обожанием": надо выбрать себе объект поклонения - старшеклассницу или учителя, - и не сводить с него глаз. Ходить следом, хвалить вслух - и в глаза, и за глаза, делать подарки, вытатуировать на руке его инициалы, собирать для него табак из окурков (если он курит), а лучше всего - доедать недоеденные им хлебные корочки. Несложно догадаться, что это пансионерки сходят с ума от однообразия жизни. К тому же они полагают, что это - проявление особой духовности, раз идёт из самого Смольного.
Но у домашних девочек хватает здравого смысла, чтобы отнестись к этому, как к игре: Сашенька решает обожать старенького ксёнзда (его можно иногда похвалить - но ничего более), а её подружка - вообще ... портрет императора. Ему достаточно иногда писать записки и закидывать за раму! И только Лида Карцева сразу говорит, что не хочет заниматься глупостями. Почему бы не противостоять коллективному помешательству, когда есть надёжный тыл - семья?
Домашние девочки сразу поняли, что ценить человека надо за человеческие качества, а не за размер родительского кошелька. Но здесь у всех одинаковые платья, книжки, тетрадки... как можно выделиться? А вот как: приносить на завтрак пирожные! Наверняка это могла бы позволить себе не одна Меля Норейко, но остальные почему - то этого не делают. Меля заглядывает в завтраки одноклассниц - и так горда, что пирожные только у неё!
А пансионерки - почти все богаты. Получают из дома посылки с тортами - фруктами и чёрной икрой, и сравнивают, у кого дороже.
И как же несчастна Соня Павлищева, что её мама живёт далеко, не присылала ей никогда и ничего, и вдруг - приехала в единственном стареньком платье и передала дочке леденцы. И бутерброды с салом!
Впрочем, это ещё можно пережить: бедность - не порок. И самолюбивая Соня никогда ничего ни у кого не попросит. И угостить попытаются - откажется. Но не дай же бог в институте узнают, что Сонина мама ... работает! Сама работает! Продавцом! Нормальная дворянка скорее умерла бы с голоду, чем пошла бы работать за деньги!
А домашняя Люся уважает свою маму именно за то, что мама, хотя и детски наивная, не очень - то приспособленная к жизни, однако, ни разу не позволила себе опустить руки. Работает. Держит маленький пансион - и обходится без прислуги: стирка, уборка, готовка - всё сама. Дочка уже помогает: даёт уроки. И её полтинники очень не лишние.
Вдохновившись примером подруги, и Сашенька находит себе маленьких учениц. Занимается с девочками каждый день, стараясь не слышать шипения их младшего братца: "Воображает! А кто она такая? Ей деньги платят, как нищей!"
Ясно, что пятилетний такой фразы сам не придумает - он повторяет шипение своей матушки - купчихи.
Каким же девочки видят своё будущее?
Та же Соня, уверенная, что работать - позорно, скорее всего, хлебнёт этого "позора" полной мерой. Но мечтает - то она... о ПРИНЦЕ! И не о любви, а об избавлении для мамы: принцевой тёще работать не придётся, у неё и так всё будет самое лучшее, и кофе каждый день!
А другой пансионерке - Зое Ганнибал - подавай именно любовь: ведь она самая красивая в школе, а в красивых влюбляются все и всегда. Ещё и совершенствует свою внешность: спит с прищепкой на носу, исправляя какое - то одной ей видное "утолщение". И вот - высмотрела она в дырочку, проскобленную в закрашенном окне, молодого незнакомца, живущего в соседнем доме, и мечтает о семейной идиллии с этим красавцем. Причём семья в её воображении - череда бесконечных радостей и периодическое дарение ей брошек. Бриллиантовых. Да что возьмёшь с этой Зои, если она ни разу не поинтересовалась, в какой степени родства она с Пушкиным? Впервые услышала, что Пушкин тоже из рода Ганнибалов - и не поверила.
И обе мечтательницы, как Соня так и Зоя, витают в облаках. Насколько же приземлённо - практична в сравнении с ними домашняя Тамара Хованская - её избранник должен быть богат. Всё. Остальное не имеет значения.
Что ж, может, кому - то и повезёт с замужеством настолько, чтобы не думать о хлебе насущном. Но домашние девочки, в отличие от пансионерок, готовы и к "невезению" - они УЖЕ способны себя прокормить. И рассчитывают только на себя. Причём не все они мыслят о высоком, не все собираются в Питер учиться, но все чётко представляют, чем они смогут заниматься, чтобы ни от кого не зависеть.
Меля вот продолжит семейное дело - встанет за стойку бара. Ведь молоденькая девушка добавит привлекательности отцовскому ресторану?
А Сашенька (автор повести) станет организатором детского театра. Драматургом. писательницей.
Кто же подготовил девочек к жизни - школа или семья? Школа - то выпустила пансионерок...
И обещанной "математики - тригонометрии" так и не дала. Всё - таки сочли, что барышням это - лишнее.
***
Один из персонажей "Дороги"... произносит замечательную фразу: "Государство только и думает, как бы бедненьким богатым получше жилось, а о бедных у него, у государства, голова не болит!"
Это - не революционный призыв, просто он объясняет десятилетней Сашеньке, для чего нужны и как работают благотворительные общества в стране, где практически нет ни системы пенсий, ни обязательного образования, ни государственных интернатов для сирот, ни даже какого ни на есть страхования от периодических "недородов". Но работают эти самодеятельные общества куда хуже, чем хотелось бы. Один выход - объединяться самим - и помогать, кому и как можем.
А мы - можем. Фактически создана параллельная система образования - стихийно!
Раз в неделю у Сашенькиной бабушки обедает Пиня - мальчик из местечка. "Как мотыльки слетаются эти мальчики из тёмных местечек - учиться! Раз в полгода они сдают экзамены при учебном округе, где их проваливают с методичной жестокостью, пропуская двух - трёх из пятидесяти. Но назавтра они снова ныряют в учёбу!"
Пиня кормится в СЕМИ еврейских семьях - по одному дню в неделю. Жить его пустила к себе восьмая семья. Никому не накладно - а глядишь, мальчик выйдет в люди.
И в последний день весны, когда экзамены в школах окончены, и счастливые школьники щебечут на улицах,
Сашенька видит Пиню, буквально чёрного от горя. В чём дело? Провалился?!
- Отказались экзаменовать. За три дня до экзаменов ввели ещё один предмет - французский язык. А за полгода не могли?! Нет, выучите французский - и приходите!
И девочки, только что перешедшие во второй класс, наперебой предлагают заниматься с этими мальчиками. Конечно, бесплатно. Пиня светлеет:
- Я за вас век буду бога молить...
С этого дня у домашних девочек стало хорошим тоном иметь одного - двух бесплатных учеников. Им... стыдно за своё благополучие. "Долг перед народом" - это они понимают буквально. Так же, как и их родители.
А для пансионерок (даже неплохих, даже не глупых) "те, кто работает сам", равно как и иноверцы, так и останутся низшими существами: верят в то, чему их учат. Других - то источников информации у них нет. И то, что даже окна института закрашивались белой краской - правда. Настолько барышням не полагалось видеть реальную жизнь - даже из окна. Вдруг там что - нибудь не-при-лич-но-е!
