Я давно не писала тексты в Дзен. Но возрождение выставки «Лучшая работа года» в Кузбассе стоит того, чтоб прервать молчание. В пятницу 5 февраля второго по счету ковидного года в Кузбассе возродилась выставка «Лучшая работа года». Эта выставка - наш региональный «Оскар» в изобразительных видах искусства.
Выставка «Лучшая работа года» в Кемерово проходила регулярно с 1992 года. Это событие – символ пульса творческой жизни Кузбасса. А для самих художников - маркер, городу, региону необходимо искусство. Символом этой необходимости был призовой фонд. В 2013 году 21 выставка «Лучшая работа года» была последней. С 2014 года вместо «Лучшей работы года» стали проводить «Зимний вернисаж». В 2019 году в декабре произошел откровенный диалог, в котором художники и искусствоведы озвучили «досаду» от существующего положения дел. Возврат конкурсного статуса зимней выставки случился сразу после откровенного разговора. Еще добавлю, что возрожденная «Лучшая работа года» отличается по настроению от выставки прошлого года. Если на выставке прошлого года сквозило отчаяние, замаскированное под равнодушие, то в этом году доминирующим настроением стала робкая надежда на перемену участи (маленькими шажочками мы движемся в светлое будущее, сказал бы оптимист, ничего не изменилось с прошлого года, процедит сквозь зубы пессимист).
Нынешнюю выставку следует смотреть, имея перед собой одну, две или сразу три цели: 1. Посмотреть актуальные работы в творческих стилях корифеев Союза художников; 2. Оценить работы молодых кемеровских художников. 3. Познакомиться с творчеством представителей нескольких союзных организаций Кемерова.
Экспозиция построена так, что зритель с самого начала видит работы лидеров кемеровского искусства – Евгения Тищенко, Александра Макеева, Валерия Трески. Затем зрением цепляешься за работы Юрия Белокриницкого и финалом экспозиции стал комбинаторный крест Андрея Дрозда. По темам и идеям лидеры охватили главные идеи в искусстве. Е. Тищенко, А. Макеев и В. Треска вошли в магистральное направление нашего времени – новый романтизм в условиях техницизма. У Евгения Тищенко основой для современного высказывания стало неоклассицистическое наследие, у Александра Макеева позднесоветский романтический символизм. Валерий Треска развивается по пути модернистский эстетики формы.
Юрий Белокриницкий, а вместе с ним и Юрий Демаков, обратился к осмыслению предметного мира. Оба трактуют предмет как ценность. У Юрия Белокриницкого эти одинаковые предметы (грибы) облекаются в орнаментально-живописную форму. У Ю. Демакова (тыквы) – в сюжетно-тематическую. В обоих случаях – плодородие и изобилие как ценность. В этом же направлении творческой мысли давно работает К. Дмитриев. Но в отличие от старших коллег – его предметность рутинна и не самоценна. У Константина за обыденным предметным миром стоят эмоции, чувства, отношения.
Андрей Дрозд своим модульным крестом совершил демарш к героическому образу человека 1990-х годов. Но этот демарш скорее обращен к зрителям, помнящим пафос кризисного десятилетия. Мне кажется, что для мироощущения нашего современника такое столкновение человека и ритмов природы противоестественно. В экспозиции есть еще одна ретроспективная работа – картина Александра Копорушкина «Троица». Эта картина тоже о героях и личностях, тоже с отсылкой к иконографии. Но если у А. Дрозда героический посыл и пафос, то у А. Капорушкина смирение и принятие мира таким, каков он есть.
В прошлом году я описывала выставку «Зимний вернисаж» как битву двух натюрмортов. В этом году в экспозиции наметилось три противостояния: на 1 этаже в начале экспозиции абстрактные работы Александра Насонова столкнулись в молчаливом споре с картинами лидеров Союза, а в конце три произведения Сергея Соломатина «Нарыв», «Плоть», «Стагнация» завораживают зрителя своим прямолинейным посылом, на 2 этаже графика Ивана Щербакова противоречит окружающим ее работам.
Абстракция А. Насонова, соседствующая с тонким постсоветским неоклассицизмом Е. Тищенко, противостоит всей экспозиции своей наглостью. Само сочетание утонченной неоклассицистской телесности и абстракции в техники дриппинга близко к ощущению, когда смотришь на солнце без защитной оптики, а потом, полностью ослепленный, закрываешь глаза. Обращение художника к абстракции означает раскрепощение личности живописца, осознание своей внутренней свободы. Александр Насонов транслирует зрителю свои внутренние изменения, и наблюдать за этим интересно.
Работы Сергея Соломатина выходят за рамки привычного для 2020 года авторского высказывания в Кемерово. Посыл вполне читаемый и очень актуальный для нашего времени – визуально точно описать физиологические механизмы боли. Для изобразительного искусства Кузбасса работы С. Соломатина – редкий случай прямого высказывания.
На втором этаже работы И. Щербакова своим разоблачительным нарративом противостоят произведениям, изображающим романтический момент из жизни авторов. Работы И. Щербакова размещены на мольбертах перед окнами и находятся как бы в окружении большинства романтично-описательных произведений.
Если задаться целью и понять вектор развития кемеровского молодежного искусства (на выставке не представлена новокузнецкая молодежь), то следует обратить внимание на работы Михаила Смирнова, Данилы Апанасова, Константина Дмитриева, Антона Сызранова, Ивана Щербакова, Анны Волковой, Александры Носковой и дебютантки Марии Крюковой. Эти ребята – стопроцентные наследники своих учителей и кузбасской традиции художественного образования. В своем творчестве они самостоятельны и несгибаемы. У каждого есть свой диалог с учителем. Но это очень личное, так что зрителю, чтоб понимать суть диалога, нужно отлистать назад историю кемеровского искусства и обратиться к творчеству педагогов.
Есть еще одна особенность у этой выставки. Среди авторов, которые представили свои работы на выставку, есть представители Союза художников, творческого Союза художников, Союза дизайнеров, а также несоюзные художники. И это еще одна новая реальность. В Кемерово усилилась деятельность творческих общественных организаций. Границы, отличающие представителей разных творческих организаций, достаточно размыты. Можно конечно начать спор, какая организация правее и престижнее, но это контрпродуктивно.
Конечно, я должна проанализировать формат открытия выставки. По модной тенденции информация об открытии выставок проходит малозаметно. Но все-таки посетителей было много. В двух словах открытие можно охарактеризовать как «чил и горизонтальная коммуникация». Был эстрадный вокал, безымянный перформанс, и коллективное действо по заливанию цветной краской белого архитектона Казимира Малевича. В целом, ненавязчиво и стильно. Отсутствие скены, орхестры и ораторов сосредоточили внимание на самих произведениях.
В заключения я раздам свои виртуальные Оскары:
Оскар за смелость получают:
Александр Насонов и Иван Щербаков.
Оскар за героизм прямого высказывания:
Сергей Соломатин.
Оскар за актуальность:
Михаил Смирнов и Василий Коробейников.
Оскар за рефлексию кемеровского искусства:
Александр Капорушкин.
В этом тексте малая часть того, что можно посмотреть на выставке.
16 февраля я провожу экскурсию в Кузбасском центре искусств, а для тех, кому нравится приобщаться к искусству перед монитором ноутбука, будет записана лекция о выставке.
Приходите, голосуйте за понравившиеся работы.
