С Константином Константиновичем Рокоссовским, как я уже упоминал, мы вместе учились в 1924–1925 годах в Ленинграде на ККУКС и хорошо знали друг друга. Ко мне он относился с большим тактом. В свою очередь, я высоко ценил его военную эрудицию, большой опыт в руководстве боевой подготовкой и воспитании личного состава. Я приветствовал его назначение и был уверен, что К. К. Рокоссовский будет достойным командиром старейшей кавалерийской дивизии.
С Г.К. Жуковым мы дружим многие годы. Судьба не раз сводила нас и снова надолго разлучала. <…> В моем представлении Георгий Константинович Жуков остается человеком сильной воли и решительности, богато одаренным всеми качествами, необходимыми крупному военачальнику.
Вот так друг о друге в своих мемуарах отзывались именитые маршалы Георгий Жуков и Константин Рокоссовский. Казалось бы, если уж оба военачальника, прошедшие вместе и порознь через трудности, моменты поражений и славы, говорят такие слова, то их действительно должна связывать крепкая дружба. Но дружба эта, к сожалению, была лишь на бумаге, в жизни же их отношения сложно было назвать идеальными.
Изначально Константин Рокоссовский занимал более высокие должности, чем Жуков. Вот и в 1930 году должность командира 7-й Самарской кавалерийской дивизии занимал Рокоссовский, а одной из бригад у него командовал Жуков. Спустя год их пути разошлись, но карьерный рост Константина Константиновича тогда был более стремительным: после введения в 1935 году персональных званий в Красной армии Рокоссовский стал комдивом, Жуков же комбригом. Впрочем, такое положение дел поменяло начало репрессий в РККА.
В июне 1937 года Рокоссовский был исключен из ВКП(б), спустя месяц уволен из армии, а в августе арестован и находился в заключении до марта 1940 года. За это время Жуков успел отметиться победой над японскими агрессорами на реке Халхин-Гол, и с 7 июня 1940 года уже в звании генерала армии возглавил Киевский особый военный округ. Рокоссовский же, получив после освобождения звание генерал-майора, оказывается в подчинении Жукова, и сперва командует кавалерийским корпусом, а возглавляет и формирует 9-й механизированный корпус, с которым и встретит начало войны.
С момента прибытия в Киевский особый военный округ и вплоть до окончания войны Рокоссовский был в подчинении у Жукова, что явно раздражало Рокоссовского, и не из-за того, что их роли поменялись, а из-за разных взглядов на ведение боевых действий. Особенно ярко это выражалось в первые два года Великой Отечественной войны. Рокоссовскому, стороннику грамотного сочетания оборонительных и наступательных действий и слаженного использования всех родов войск, крайне не нравилась жуковская тактика: наступать и изматывать противника всеми силами. Летом и осенью 1941 года это привело к настоящей катастрофе, когда в приграничных сражениях были перемолоты фактически все части приграничных военных округов.
Об одном из случаев, когда эгоцентризм Жукова и его нежелание слушать альтернативную точку зрения едва не стало причиной разгрома частей 16-й армии под Москвой в ноябре 1941 года, вспоминал Рокоссовский в своих мемуарах. Он, сумев оценить сложившееся в районе Истринского водохранилища положение, принял решение отвести свои войска на более выгодный рубеж и известил об этом командующего Западным фронтом Жукова. Но ответ был дан следующий:
Войсками фронта командую я! Приказ об отводе войск за Истринское водохранилище отменяю. Приказываю обороняться на занимаемом рубеже и ни шагу назад не отступать.
Рокоссовский с нескрываемой горечью отметил:
Такое выражение [ни шагу назад], между прочим, стало модным в то время. Причем чаще всего оно произносилось теми лицами, которые, находясь вдали от событий, не видели и не знали, как они развиваются, где и в каких условиях происходит то или иное сражение. Стоять насмерть и умереть нужно с умом, только тогда, когда этим достигается важная цель, лишь в том случае, если она, смерть немногих, предотвращает гибель большинства, обеспечивает общий успех.
Еще не раз Рокоссовскому в годы войны приходилось слушать гневные шифровки и директивы Жукова, но Константин Константинович, все выше поднимаясь по карьерной лестнице, пытался всеми силами противостоять не всегда хорошо обдуманным решениям своего начальника. И со временем, получив от Сталина некоторую свободу действий, Рокоссовский все чаще применял свой опыт, итогом чего стала блестящая операция «Багратион» и другие операции, которые к августу 1944 года привели Красную армию к Висле, загоняя территорию Третьего Рейха к его довоенным границам. Но именно на Висле Рокоссовского ждало крупное разочарование.
Рокоссовского, командовавшего 1-м Белорусским фронтом, нацеленным на Берлин, перемещают на 2-й Белорусский, которому предстояло вести бои в Восточной Пруссии. Место же Рокоссовского занял Жуков, который с подчиненными ему войсками и взял германскую столицу. Итогом такой рокировки стал Парад Победы, на котором Жуков принимал парад, командовал же им Рокоссовский. Правда, Жуков в своих мемуарах открещивается от своего участия в решении о такой рокировке и пишет:
Видимо, он считал, что я в какой-то степени сам напросился встать во главе войск 1-го Белорусского фронта. Если так, то это его глубокое заблуждение.
Несмотря на появившуюся возможность поквитаться за обиду в ходе разбирательств по «авиационному» и «трофейному» делам, Рокоссовский не опустился до склок. На одном из заседаний, где рассматривалось недостойное поведение Жукова и других военачальников, эшелонами вывозивших незаконно присвоенное имущество из Германии, Константин Константинович, по воспоминаниям Конева, выступил так:
Очень дипломатично… отметил, что никак не разделяет обвинения в адрес Жукова в том, что он политически опасный человек, нечестный коммунист. Былой дружбы между Жуковым и Рокоссовским давно уже не было, чему способствовали и разница характеров, и нетерпимость Георгия Константиновича к любому, кто мог претендовать на его место «полководца номер один.
Правда, спустя десятилетие, когда на пленуме ЦК КПСС 28-29 октября 1957 года рассматривался вопрос о бонапартизме Жукова и его отставки с поста министра обороны Рокоссовский как заместитель министра все же высказался против своего начальника, вспомнив о том, что ему приходилось выслушивать в годы войны:
Основным недостатком тов. Жукова во время войны… была грубость. <…> Вместо того, чтобы старший начальник в разговоре с подчиненными спокойным, уверенным голосом подбодрил, поддержал, мы слышали сплошной мат и ругань с угрозой расстрела.
Жуков был снят с должности, после чего никаких назначений не получал. Впрочем, и сам Рокоссовский в 1962 году был отправлен в отставку с должности заместителя министра.
Уже после смещения Хрущева и более широкого освещения Великой Отечественной войны и Жуков, и Рокоссовский вновь ощутили на себе лучи славы, однако первому из них повезло больше: при Брежневе именно Жуков был объявлен главным творцом Победы, Рокоссовский же оказался в длинном списке командующих фронтами, ее приближавших.
Как видите, отношения между маршалами были натянутыми, и у обоих на это были свои причины. Жуков как заместитель Сталина гнул свою линию, часто принимая необдуманные решения, Рокоссовский же противился этому и настаивал на более тщательной разработке операций. Оба были по-своему талантливы, оба желали скорейшего завершения войны и прикладывали к этому все усилия и карьера обоих оказалась разрушена политическими интригами. Но история помнит вклад каждого из них, и какие бы взаимные склоки не возникали у них при жизни, оба они навечно останутся в народной памяти маршалами Победы.
- Если вам понравилась статья, то рекомендую также прочитать:
О том, как маршала Рокоссовского изгнали из Польши;
О том, как подделывали "Дневники Гитлера";
Об Игоре Сикорском, русском изобретателе американского вертолета
