Ханзаде-султан по прибытии во дворец сразу же попросила брата назначить ее управляющей гаремом. Но падишах в просьбе отказал:
-Ты еще мала, Ханзаде. Пока гаремом будет заведовать Дженнет-калфа. А ты учись у нее.
Сестренка недовольно фыркнула и ушла обживать новые покои.
Дженнет-калфа первым делом решила обеспечить нового султана гаремом, но повелитель сам вызвался выбрать себе наложниц. Ему пришлась по душе Мейлишах, грациозная брюнетка с большими серыми глазами.
Прекрасно проведя время с наложницей, повелитель встал пораньше, чтобы поприсутствовать на саоем первом Совете дивана. Там он снял с должности Великого визиря Давуда-пашу и назначил на его место Дилавера-пашу.
Вечером он спокойно ужинал в обществе Ханзаде-султан. Но спокойствие нарушила Дженнет-калфа.
-Повелитель, есть проблема ...
-Что случилось?
-Гюльшах-хатун, оказывается, беременна ...
Султан недоумевающе посмотрел на калфу:
-Кто такая Гюльшах-хатун?
-Последняя фаворитка вашего покойного отца султана Ахмета.
Падишах медленно положил ложку и встал.
-Беременна? И ты только сейчас мне об этом сообщаешь?
-Повелитель, я ничего не знала. Никто не знал, она никому не говорила. Одна хатун заметила у нее живот и поделилась со мной подозрениями. Когда я вызвала лекаршу, она призналась, что молчала, потому что боялась быть задушенной.
-Кесем-султан об этом знает?
-Нет, я же говорю, никто не знает.
-А почему ее не отправили в Старый дворец после смерти отца?
-Такая суматоха была, что о ней все позабыли.
-Ладно, иди Дженнет. И держи рот на замке.
-И вот что теперь делать?- спросил ни к кому не обращаясь султан.
Ханзаде, решив, что брат обращается к ней, ответила:
-Казни ее- и нет проблем.
Осман удивленно посмотрел на нее и покачал головой.
-Ты поела? Теперь иди к себе.
Ханзаде вышла из покоев и вместо того, чтобы идти к себе, направилась в покои Гюльшах-хатун.
Наложница встала при ее появлении.
-Госпожа, как неожиданно видеть вас тут.
-Пришла тебя навестить в последний раз.
-Почему в последний? Меня высылают из дворца?
-Ну что ты? Конечно нет. На рассвете тебя казнят.
Ханзаде заявила об этом так спокойно и скучающе, что у бедной хатун волосы зашевелились на голове.
-Казнят?! Но за что?
-Ты же беременна, зачем моему брат еще один соперник?
Гюльшах начала тихонько плакать, а потом сквозь слезы проговорила:
-Но ведь я могу родить и девочку.
-Можешь, конечно можешь. Но зачем ждать? Когда все можно быстро решить.
Бедная наложница начала метаться по покоям, не зная, что предпринять.
-Помогите мне, госпожа, прошу вас,- умоляюще сказала она.
Ханзаде притворно ахнула:
-Не могу.
-Сообщите об этом Кесем-султан, может быть, она поможет?
При имени Кесем госпожа злобно сверкнула глазами.
-Никто не сможет ей сообщить, падишах запретил покидать дворец. Так что завтра тебя выведут на плаху, обнажат при всем народе, объявят блудницей и отрубят голову.
Хатун чуть не стошнило от таких подробностей.
-Разве так можно поступать с фавориткой султана?
-Ты уже не фаворитка. Но, возможно, мой брат проявит благородство и ночью к тебе придут черные дильсизы и просто удушат тебя.
Наложницу затрясло от страха. А Ханзаде спокойно ушла.
Люди Кесем-султан недаром ели свой хлеб: в этот же день госпоже было донесено о состоянии Гюльшах-хатун. Кесем сомневалась, что Осман решится казнить девушку, но все же решила вывести ее из дворца.
Однако султанша не успела. Наложницу нашли повешенной в собственных покоях.
Кесем потребовала отчета у повелителя.
-Как ты мог казнить девушку? Ведь она носила под сердцем твоего брата или сестру.
-Что за тон, Валиде? Неужели вы думаете, что это я приказал ее повесить?
-Я не верю, что она сама удавилась. Какая у нее для этого была причина?
-Я не знаю, что было в голове у этой хатун. Я сам до сих пор в себя прийти не могу.
-Надеюсь, что это действительно так.
Осман вдруг вспомнил, что он повелитель а отчитывается перед Кесем как какой-то мальчишка.
-Валиде, не забывайте, с кем говорите. Смените тон.
-И ты не забывай, с кем говоришь, Осман.
-И с кем же я говорю?- с сарказмом спросил падишах.
Кесем жестко улыбнулась:
-Тебе лучше не знать.
Кесем-султан уже удалилась, а повелитель еще долго хмуро глядел ей вслед.
Пришел Мирджан-ага и доложил:
-Повелитель, как Вы и приказывали, я узнал, с кем общалась девушка. Вчера у нее были только лекарша и Ханзаде-султан. С наложницами она практически не разговаривала.
Падишах велел позвать сестру.
-Зачем ты ходила к Гюльшах-хатун?
-Просто так, мне было скучно.
-Почти сразу после разговора с тобой девушка наложила на себя руки. Что ты ей наговорила?
Ханзаде пожала плечами.
-Ничего особенного. Просто поболтали о пустяках.
-Она тебе ничего не говорила? Может бвть, была расстроена?
-Да нет, вела себя как обычно.
-Тебя совсем не тронула ее смерть?- удивленно спросил султан, глядя на сестру, которая с трудом подавляла зевоту.
-А что мне переживать? Очередная рабыня умерла.
Осману захотелось встряхнуть ее, крикнуть: "Ну прояви ты хоть немного сочувствия! Ведь вместе с ней умер и наш брат или сестра". Но падишах сдержался, решив что в конце концов она еще слишком молода, чтобы понять это.
***
Повелитель решил, что Османскому государству нужны перемены, чтобы выйти из кризиса. Поэтому активно занялся политикой.
Первым делом он освободил из Едикуле ханзаде Мехмета Гирея и назначил его крымским калгой, чем привел в невероятное возмущение Кесем-султан. Тот, в свою очередь, потребовал от шаха Аббаса освободить наконец брата Шахина и всю его семью. Так братья вновь воссоединились.
В битве при Гуменне была разбита армия Трансильвании. Тогда Габор Бетлен, являющийся вассалом османского султана, попросил о помощи Османа. Так Османская империя вступила в Тридцатилетнюю войну.
Янычарам это пришлось не по нраву, но Зульфикару удалось успокоить их и не допустить мятежа.
В первом бое под Яссы была одержана победа. Окрыленный этой удачей, султан Осман решил лично возглавить османскую армию.
Опасаясь, что в его отсутствие враги захотят лишить его власти, он решил казнить самого старшего из шехзаде-Мехмета. К тому же Давуд-паша, у которого, к слову, недавно родился сын, рассказывал повелителю о том, как янычары бурно приветствовали шехзаде Мехмета в корпусе.
Однако Шейх-аль-Ислам отказался выдать фетву. Тогда Осман отправил своего поверенного к кадиаскеру Румелии Ташкопрюзаде Мехмету-эфенди, и тот, желая выслужиться перед падишахом, дал фетву.
Ничто не предвещало беды, так как Осман, опасаясь, что Кесем-султан вмешается в это дело, вел себя очень осмотрительно. Пока он ждал фетвы от кадиаскера, то старательно делал вид, что поддерживает решение Шейх-аль-Ислама. Зная, что дворец напичкан шпионами Кесем-султан, он приветливо общался с Мехметом и вел себя как обычно.
Чтобы не вызвать подозрений, он призвал во дворец лишь одного палача, переодетого в евнуха. "Мехмет слаб,- рассудил он,- один палач вполне с ним справится".
Днем, когда весь дворец, спасаясь от жары, погрузился в полудрему, Осман вызвал к себе Мехмета. Шехзаде спокойно отправился в султанские покои, интуиция не подсказала ему, что грозит опасность. Лишь увидев строгое лицо падишаха, поглядев в его холодные глаза, Мехмет понял, что пришел его конец.
Разглядев за спиной султана человека в черном с шелковым шнурком в руках, он лишь прикрылся руками, как от удара, и недоуменно спросил:
-За что?
Осман с трудом поборол в себе желание отменить приказ и быстро кивнул палачу, а сам бросился вон из покоев. Вернулся он, когда все уже было закончено и тело брата вынесли из дворца.
Когда Кесем узнала о случившемся, то не поверила. Она быстро, никого не предупредив, отправилась в Топ Капы. Прибыла она в тот момент, когда тело шехзаде Мехмета вынесли во двор.
Госпожа, сдерживая рыдания, смотрела на такое юное лицо шехзаде.
Как она сообщит об этом Хатидже?
Кесем быстро поднялась с колен, оправила платье и побежала внутрь дворца. Повелитель отказался ее принять, она хотела войти без приглашения, но стража не пропустила.
-Осман!- громко крикнула Кесем. -Осман! Когда-нибудь ты выйдешь и мы все равно поговорим. Ты не сможешь вечно прятаться от меня!
Возмущенно погрозив в воздухе рукой, она ушла.
Хатидже, узнав о смерти сына, лишилась чувств.
Продолжение следует ...
Чтобы не пропустить продолжение, подписывайтесь мой канал
