Айгуль

-Ну наконец-то!- воскликнула Хюмашах, когда Фатьма появилась в дверях. -Принесла? -Ух, как же страшно было! Но я достала костюм. Только, госпожа, он будет вам великоват. -Ничего, подколем булавками. Доставай же! -Вы что, здесь собрались переодеваться? А как через стражников пройдете? -Точно!- султанша стукнула себя по лбу. -Идем, переоденусь в какой-нибудь свободной комнате. В голубых покоях было свободно, Хюмашах быстро надела плащ, фартук и перчатки, а Фатьма умело завернула ей подол и подколола булавками...

Повелитель и Хюмашах со всех ног бросились к покоям шехзаде. Маленький Орхан метался на огромной кровати, весь красный и потный. Главный лекарь был уже здесь, он готовил какое-то снадобье. -Что с шехзаде?- спросил султан. -Будем надеяться, что просто простудился. А ведь я говорил госпоже, что шехзаде нужно теплее одевать,- он косо глянул на султаншу, сидевшую возле сына. -Ты султаншу обвиняешь в болезни шехзаде?- прорычал падишах. Лекарь тут же спохватился и извинился. -Сейчас я дам ему отвар, и к утру полегчает...

Повелитель появился в разгар праздника: поцеловал невесту в лоб, поздравил и вручил подарок- золотой браслет. Затем окинул всех присутствующих оценивающим взглядом, остановившись на Валиде-султан. -И Вы приехали? Какая честь,- язвительным тоном заявил он. Хюмашах покоробило от такого тона, да и все остальные явно смутились. Да, всем известно, что сын с матерью не ладят, но все же на людях стоило держать лицо. Однако выдержке Валиде Кёсем-султан позавидовала бы любая королева. Она лишь чуть приподняла бровь и медленно произнесла: -И Вам добрый вечер, мой царственный сын...

Атике-султан приехала в Старый дворец. Мать тепло встретила ее, в отличие от Айше, которая так и пылала от негодования. -Приехала посмотреть, как мы здесь устроились? Как видишь, не лучшим образом,- язвительно сказала сестра. -Ты так говоришь, как будто в этом я виновата,- ответила Атике. -Не нужно было злить повелителя. -Ну конечно, надо помалкивать, как ты. А эта вертихвостка будет и дальше вертеть падишахом. -Эта вертихвостка- его жена, между прочим. И мы не имеем права ей грубить. -Если бы ты нас поддержала, Атике, повелитель хоть немного задумался бы о поведении своей хасеки...

В погожий осенний день в Топ Капы прибыл сам муфтий-эфенди. Повелитель весело проводил время в саду со своими фаворитками и женой. Принимая духовное лицо, он не отдал приказа женщинам покинуть их, чем привел старца в еще большее негодование. -Говори скорей, зачем явился,- сказал падишах, продолжая вальяжно сидеть на скамье. -Моя дочь,- заговорил муфтий дрожащим голосом,- моя несчастная Ахсен ... она не вынесла позора, который Вы нанесли ей, и наложила на себя руки. Ибрагим нахмурился, Хюмашах побледнела, приложила ладони к лицу и быстро прочитала молитву...

Турхан-султан внимательно разглядывала девушку, стоявшую перед ней. Назлы-хатун поежилась от такого пронизывающего взгляда. -Как тебе на службе у Хюмашах-султан?- наконец спросила госпожа ласковым голосом. Служанка тут же улыбнулась, поняв, что вины на ней нет, и охотно заговорила: -Султанша меня понизила, на грязную работу отправила, а ведь меня не для этого готовили,- с обидой сказала Назлы. -Каждый день приходится гнуть спину да горшки выносить. Турхан, сдержав презрительную улыбку, сочувственно вздохнула: -Бедняжка, твоя госпожа совсем ничего не понимает в иерархии слуг...

Валиде Кёсем-султан ворвалась в Топ Капы подобно урагану, сметающему все на своем пути. Еще никогда Хюмашах не приходилось видеть свекровь в таком гневе. С ярко пылающими щеками, задыхаясь от быстрой ходьбы, Валиде шла прямо на нее. Хюмашах даже не успела поклониться и выслать слуг из комнат, как госпожа начала распекать ее. -Что это ты, змея, удумала? Мне, самой Валиде-султан, решила дорогу перейти? Какая наглость, использовать любовь моего безмозглого сына, чтобы обогатиться! А ведь я приняла...

Хюмашах-султан, облаченная в роскошное платье из красной парчи, восседала на диване. Вокруг нее суетились служанки: одна сооружала на голове замысловатую прическу, другая расправляла складки на платье, третья держала шкатулку с украшениями, а Назлы-хатун их передавала госпоже. Султанша указала ей на маленькую диадему из бриллиантов, девушка подняла ее и неожиданно выронила, повредив один из камней. -Ну какая же ты неуклюжая бестолочь!- вспылила Хюмашах. -Простите, госпожа,- залилась слезами Назлы...

Уважаемые подписчики, простите за такую длительную задержку: возникли проблемы со здоровьем. Печатать все еще тяжело, но я постараюсь. Всем добра! Хюмашах прошла в хаммам и с удовольствием отдалась в руки заботиливых служанок. Как же хорошо иметь свой собственный хаммам и посещать его в любое время! Она вспомнила, как в доме опекунов ей приходилось ждать выходного дня, чтобы поти в баню. Мыло было большой роскошью, и Силвия зорко следила, чтобы племянница не особо намывалась. В самом квартале нередкими гостями были вши...

Утром Телли подскочила на кровати, проверяя, рядом ли ребенок. Увидев мирно сопящего сыночка, она успокоилась и решила еще немного подремать, ведь за ночь госпожа вставала раз десять, опасаясь, что сына могут забрать, пока она спит. Затем, отлично выспавшись, Хюмашах принялась за завтрак, однако вынуждена была закончить его раньше времени, так как пришел повелитель. Падишах решил навестить шехзаде, но того в покоях не оказалось. Стражники доложили, что он по-прежнему в покоях хасеки-султан. Хюмашах и вся ее челядь выстроились для приветствия султана...

Султан буравил жену тяжелым взглядом, затем устало вздохнул и сказал: -Не нало кичиться своим положением моей законной супруги, это легко исправить! Достаточно при свидетелях трижды произнести "развожусь". Хюмашах побледнела, но сдаваться не собиралась. -Нет! Вы не можете со мной развестись! Это... это неправильно... Вы же султан этой империи! Должны служить примером всем! Падишах рассмеялся: -Да кому какое дело: женат я или разведен? -Это наложит пятно на вашу репутацию, а она у Вас итак не самая лучшая...

Повелитель приказал провести тщательное расследование по делу о поджоге дома опекунов Хюмашах. Ничего толкового выяснить не удалось, но и причастность к пожару Хюмашах не была доказана. Падишах велел привести Силвию-хатун и ее мужа, и сам лично допросил их. От испуга Силвия призналась, что на Хюмашах наговорила сгоряча. Маурицио подтвердил: -Мы не знаем, кто поджег дом. На племянницу подумали, потому что она до этого угрожала моей жене язык вырвать, вот и мы решили, что это Клара виновна. -Ее зовут Хюмашах,- хмуро отрезал падишах и позволил им удалиться...