- Гена, а изюм по обоям ползает? (Дурацкий советский анекдот про Чебурашку)
- Чебуреки… Чеб!.. Чебоксары… («Крокодил Гена»)
Чебурахнуло меня тут на старости лет посмотреть новое кино «Чебурашка».
Нет, конечно, с одной стороны, было любопытно взглянуть, что это за экзерсис такой рвет в России все кассовые рекорды, ради которого даже сдвинули на середину января массовый серый прокат второго «Аватара». С другой стороны, надо было повести двойняшек (7) в новогодние праздники на что-нибудь детское. А кроме «Чебурашки», посмотреть что-либо в начале года было практически невозможно.
Нет, сеанс-другой в день «Чука и Гека» или «Щелкунчика» еще мелькал там и сям, как утопающий в волнах, но бронированной коннице «Чебурашки» ему было противопоставить нечего, как главному герою «Сердца Пармы»: двадцать сеансов в день в многозальном кинотеатре, причем каждый новый начинался в том или ином зале через полчаса после начала предыдущего, так что можно было даже не идти на определенное время, а просто идти, когда проснулся. Очень удобно.
Другими словами, не зритель выбирал себе фильм для просмотра, а фильм заставлял себя выбирать без особого наличия альтернативы. Себя – или ничего. Или, если проявить недюжинную ловкость, какого-нибудь нового, довольно сомнительного «Щелкунчика».
Сил проявлять недюжинную ловкость на второй день нового года не было. Да и, честно говоря, не было уверенности, что имеет смысл это делать, меняя шило на мыло.
Опять же, с одной стороны, это кино – уютное возвращение во времена брежневской стабильности, по которым ностальгируют столь многие, когда все смотрели одни и те же мультфильмы по одним и тем же двум с половиной телеканалам и могли сходу подхватить любую цитату из них. С другой же стороны, это мучительное отсутствие выбора, пресловутое «лопай что дают», от которого за тридцать лет капитализма мы уже несколько приотвыкли.
Фильм тем временем уже побил в России кассовые рекорды «Холопа» и первого «Аватара». Ну, в таких тепличных условиях, да еще и с массированной рекламой, было бы даже странно, если бы не побил. Для этого нужно было снять нечто запредельно некассовое.
Город, в котором происходит действие - видимо, Сочи. Или просто условный город тропического пояса. Во всяком случае, он в нужной для широкого мирового проката мере условен: гигантские частные дома, вместо привычных пятиэтажек, окружены пальмами и другой растительной экзотикой, тоже совершенно нетипичной для территории России.
Сюжет, под стать городу, также максимально космополитичен и тщательно нарезан из «Круэллы» (и вообще всей франшизы про далматинцев), «Соника», «Бейба», «Медвежонка Паддингтона» и «Чарли и шоколадной фабрики». А вот промешан крайне плохо, в отличие, к примеру, от «Малефисенты». Я понимаю, конечно, что не каждый день рождаются у сценаристов штучные истории вроде «Холодного сердца» - да хотя бы и талантливые оригинальные переделки классических сюжетов, что особенно актуально в нашем случае, вроде той же «Малефисенты». Но столь откровенно, бессмысленно и безблагодатно заимствовать из кассовых хитов – это прямо фу.
А ведь у книги Успенского и классической советской франшизы мультфильмов есть собственный, вполне оригинальный сюжет. Но для фильма «Чебурашка» был разработан собственный, западный, как бы общечеловеческий, который мы уже много раз видели в других фильмах. Для простоты понимания зрителем и значительного удешевления съемок была отменена концепция, в соответствии с которой рядом с людьми живут разумные звери, так что Чебурашка в фильме – единственный такой зверь, а Гена – не крокодил, а вполне себе человек, местный сварливый садовник в исполнении Сергея Гармаша.
Правда, основная книжная концепция всё равно выкорчевана не до конца: скажем, когда Чебурашка начинает говорить, а потом вообще читать книги, особо это никого не удивляет. В мире Успенского такое было в порядке вещей, в мире фильма «Чебурашка» - уже странновато.
Появилась в этом кино и старуха Шапокляк. В советском раннем детстве, когда меня обижали большие и злобные хулиганы, я тешил себя мыслью о том, что передо мной после школы все пути открыты, а им потом дорога только в алкаши или звероватые уголовники. Однако ко времени крушения Союза я уже остро понимал, что бичевать или квасить по-черному скорее придется мне, такому на диво умному и тонко чувствующему, поклоннику Бунюэля, Кортасара и Жана Тэнгли, а вот парковать возле ресторанов дорогие автомашины и девочек наших вести в кабинет будут как раз бывшие школьные хулиганы – у них оказалось больше деловой хватки, необходимой для эпохи дикого капитализма.
Вот и Шапокляк в исполнении Елены Яковлевой (продолжающей, подобно Борису Карлоффу, регулярно изображать всякую нечисть), которая при советском режиме хулиганила и другими способами выражала свой оппозиционный протест советской власти, в наше время стала крутой бизнесвумен вроде Круэллы, владелицей заводов, газет, пароходов. Правдоподобно, конечно, хотя это тоже вполне традиционный для голливудского кино мотив – мол, все крупные капиталы нажиты бесчестным путем, и богатые люди только и ищут момента, чтобы причинить кому-нибудь максимум страданий.
В общем, создатели фильма сделали всё для того, чтобы его потом можно было обильно продать на Запад. Но, по-моему, тут без шансов, как и в горячем желании Советского Союза продать на Запад за большое количество валюты фильм «Мама»: в «Чебурашке» нет ни одного афроамериканца и ни одного представителя ЛГБТ. То есть ни Оскара, ни западной кассы ему не видать. А теперь, после начала СВО, уже точно без шансов, разве что получится продать его в Китай (наверняка, там Чебурашка популярен еще с советских времен) и в Индию (не факт, но шансы хорошие).
Я понимаю, что сценарий писали не для меня, а для детей. Но и с этой аудиторией у нашего детского кино вечные проблемы. Что касается моих наследников, то в самый трогательный момент фильма, когда Чебурашку пришлось отдать злым, дочь даже всплакнула. Сын остался тверд, спокоен и угрюм. Ему подавай что-нибудь про зомби, в крайнем случае про девочек, но тогда уже не менее, чем «Сказочный патруль». Дочке, впрочем, тоже, просто интересы у нее несколько шире.
Взрослому смотреть этот фильм с детьми в любом случае нестерпимо скучно. Это при том, что там затрагиваются еще и довольно сложные вопросы взрослых взаимоотношений, который дети определенно не поймут и которые добавлены исключительно для того, чтобы взрослым тоже было интересно. Но в сочетании с лютым детским наивом, скажем, с охраной богатого особняка, которую очень легко обвести вокруг пальца даже узбекскому дворнику с улицы, смотрится всё это жалковато.
Что касается актерских работ, то Гармаш, Яковлева и примкнувший к ним Дмитрий Лысенков сыграли приемлемо. Не оскаровский уровень, конечно, но вполне терпимый. Лысенкову еще помогло то, что роль у него совсем крошечная. Как я уже писал про Камбербетча в образе доктора Стрэнджа, именно так и должен играть внятный актер в фильме, не предполагающем особых актерских изысков: не показывая чемпионских результатов, конечно, но и не понижая планку до пола. А «Чебурашка» - не тот случай, чтобы выворачиваться наизнанку или даже хотя бы даже выкладываться по полной. Всё равно ведь посмотрите, а имя актера останется в титрах самой кассовой в этом году ленты страны. И если «Холоп» выстрелил неожиданно, то с «Чебурашкой», наоборот, было бы удивительно, если бы не выстрелил. Так что хорошему актеру смело можно было в нем участвовать, для денег – и так же смело можно было не демонстрировать всего потенциала, на который способен. Всё равно смотреть будут не из-за актера и его игры.
Многие отметили, что в эпизоде после титров создатели фильма все же не удержались от взрослой пошлости, экранизировав советский анекдот «А ну-ка, сними этого с руля!» Однако во-первых, пошлость это скорее как раз детская, чем взрослая, а во-вторых, никакой пошлости здесь нет: анекдот возник во времена арабо-израильского конфликта, когда обычное еврейское имя Сруль, уменьшительное от Исраэль, было на слуху у жителей СССР. И именно оно подразумевалось в анекдоте в тот период.
Ревнители нравственности проглядели куда более рискованный эпизод в начале фильма – отпечаток упавшего с неба Чебурашки на декоративных кустах: огромные круглые уши зверька и узкое тело оставили след мужского полового органа. Однако этого, как и слова «секс», разлетающегося в облаке пыли вокруг головы главного героя в мультике «Король-лев», практически никто не заметил.
Ну, оно, конечно, и к лучшему, откровенно говоря.
Василий Мидянин
