Вот и грянули морозы, можно сказать, вдарили! Шутка ли, минус двадцать семь сутра! А обещают ещё сильней, аж до тридцати двух. Супруга меня накутаться заставила, так что получился я неуклюжим и неповоротливым, но зато работу приехал почти не озябшим.
У медицинского корпуса дымил фельдшер Дёмин, будучи без верхней одежды.
– Здорова, Алексей! Ты чего это сам над собой издеваешься-то? Заболеть, что ли, хочешь?
– Да мне пофиг, Юрий Иваныч, я в стрессе. Нас с Ленкой на последнем вызове чуть не поубивали.
– И как же так получилось?
– Да как, приехали на вызов «умирает онкобольная». А там два мужика и две бабы бухие, орут: «Вы чего, <офигели>, сколько можно вас ждать?». Но мы же через одиннадцать минут приехали! Больную посмотрели, а она уже мёртвая. Но придуркам-то этого не объяснишь! Они угрожать начали, что нас никуда не выпустят и вообще, <звиздец> нам пришёл! Короче, мы на прорыв пошли. Ленка за меня сзади держится, а я иду и кулаками машу. Прямо по мордам им всем, без разбора! Хорошо, что дверь они не заперли, и мы выскочили!
– А полицию-то вызвал?
– Вызвал, конечно. Те уроды стали на меня наезжать, что я их избил ни за что, ни про что. Так что пока не знаю, чем всё закончится. Может ещё и меня во всём обвинят. Но моё заявление приняли. В общем, не знаю, чем всё закончится.
– Нда, чёртовы наши законы! Получается, что надо было дожидаться, когда изобьют или вообще убьют! А раз живы-здоровы остались, значит во всех грехах виноваты.
– Да, выходит так.
И вновь конференции не будет: каникулы-с. Но без надзора мы не остаёмся.
Сегодня самолично начмед Надежда Юрьевна дежурит. Но лично мне без разницы кто, пусть хоть главный врач, начальник департамента или сам министр.
К началу девятого всех разогнали кроме нас и семнадцатой бригады, точней фельдшера Гаврилова.
– Олег, а тебя-то что не вызывают?
– Так у меня Настя Тихонова на проверке водителей. Я же у неё второй работник.
– Понятно.
Около девяти хлопнула входная дверь и раздался громкий мужской голос:
– Настя, ну зачем? Ну я же не пьяный, просто с похмелья пришёл, сейчас я поем, и трубка твоя вообще ничего не покажет!
– Ой, да отстаньте вы от меня, ничего я не буду переписывать!
– Не, ну ты чего, вообще, творишь-то? Ты чё, <распутная женщина> делаешь-то? Меня же уволят!
В этот момент, к нам буквально вбежали Настя Тихонова и водитель Валера Лисов, который выглядел не похмельным, а откровенно пьяным.
– Так, Валера, что тебе не понравилось? – спросил Герман.
– А чё ты за неё пишешься-то? Ты знаешь, что из-за неё меня с работы уволят?
– Уволят, значит заслужил! – сказал Виталий.
– Да вы чё, пацаны, <чокнулись>, что ли?
– Слушай, Валера, вот лично я уже далеко не пацан, – вмешался я. – Но ты же пьёшь, как сволочь! Так что, иди с богом и больше тут не отсвечивай! Ищи себе такую работу, где тебя и пьяным будут держать!
– Да пошли вы все <нафиг>! – крикнул Валера и быстро удалился.
Здесь надо заметить, что предрейсовые и послерейсовые осмотры водителей у нас проводят выездные фельдшера за копеечную доплату. Нет, штатная должность есть, но она остаётся вакантной. Ну а кто пойдёт на работу с разрывом во времени? Смена-то делится на две части: с шести до девяти и с восемнадцати до двадцати одного.
А Валеру не жалко нисколько. Ведь водитель-алкоголик, тем более скоропомощной – это потенциальный убийца. Без такого работника и воздух будет чище.
Вызвали нас, как и положено, в десятом часу. Поедем на боль в копчике у мужчины тридцати девяти лет. Странно, откуда взялась эта боль? Уж если травма, то так и надо было писать, а то боль, боль…
В прихожей нас встретила супруга пострадавшего:
– Здравствуйте, ой, как вас много-то! Вот бахилы, наденьте и проходите!
То ли больной, то ли пострадавший лежал на кровати поверх одеяла.
– Что случилось-приключилось, что болит?
– Копчик болит. Я же на него со всей дури грохнулся. Короче, сегодня жена меня попросила в магазин сходить. Сходил, всего купил и на обратном пути поскользнулся и прямо на опу сел со всего размаха! Домой еле приполз! А самое обидное, что литровую бутылку мартини разбил!
Посмотрел, пощупал: резкая болезненность.
Свезли в травматологию. А толку? На рентгене ничего примечательного, то бишь, никаких видимых повреждений. Врач-травматолог диагностировал ушиб и перенаправил с ушибом в травмпункт. Ну а мы послушно перевезли его туда. Но у таких покатушек есть серьёзный минус: во сколько мест ты катаешь больного, столько карточек ты и будешь писать. Да, вот такая она, скоропомощная бюрократия. Хотя, тут я напрасно жалуюсь. В других лечебных учреждениях той самой бюрократии куда больше.
Следующим вызовом был психоз у женщины сорока двух лет.
В прихожей нас встретили молодые парень с девушкой, которая возмущённо рассказала:
– Здрасьте, у матери крыша совсем слетела, допилась, блин!
Услышав это, разъярённой фурией выскочила лохматая дама с опухшей физиономией и возбуждённо заорала:
– Это я допилась, да? Ах ты <самка собаки> драная! Ты мне, что ли, скорую-то вызвала? Да я тебя и твоего Дениса <пользованного> сейчас вообще в полицию сдам!
– Ага, попробуй, ща ты сама уедешь!
– Тааак, а ну все успокоились! – гаркнул фельдшер Герман.
– Наталья Евгеньевна, пойдёмте в комнату, присядем и пообщаемся! – сказал я.
– Нет, а чего присаживаться? Вон, смотрите, каких уродов они привели! – сказала она, показывая под диван и открыв нараспашку антресоли мебельной стенки.
– Ну лично я никого не вижу.
– Да вон, смотрите, под диваном-то кто лежит! Эй, всё, хватит, давай вылезай, сволочь!
– А как под диван может кто-то залезть? По-моему, там даже ребёнок не поместится!
– А вот поместился! Смотрите, вон рука торчит с когтями!
Далее, она переметнулась к антресоли и выворотив оттуда часть одежды, начала её с остервенением пинать и топтать.
– Ннна тебе, падаль, на!
– Так, всё-всё, хватит! – велел я. – Хватит, сказал!
– А чего хватит-то? Вы посмотрите, где они только взяли такую страхолюдину! Вон, нос-то какой!
– Наталья Евгеньевна, не трогайте никого! Мы сами их заберём! Лучше скажите, когда выпивали последний раз?
– Два дня назад. Вы чё, думаете я пьяная, что ли?
– Нет, не думаем. А до этого сколько выпивали?
– Да нисколько не выпивала! Только в Новый Год бокал шампанского и всё!
– Ой, да что вы её слушаете, она же пьёт как лошадь! Вообще не просыхает! Надоело уже на её рожу пьяную глядеть! – вмешалась дочь.
– Ах ты… – дёрнулась больная, видимо намереваясь физически наказать дочь, но мои парни крепко взяли её за руки.
– Наталья Евгеньевна, если вы сейчас не успокоитесь, то мы вас свяжем! Хотите этого?
– Вы тут все заодно, что ли? – выкрикнула она, безуспешно пытаясь вырваться.
Тогда я демонстративно достал из чемодана вязки.
– Да вы чего? Свихнулись, что ли? – перепугалась она. – Не надо меня связывать!
– Хорошо, тогда сами, добровольно, собирайтесь и поедем.
– А куда поедем-то?
– В наркологию, конечно.
– Да ну что за … мать, ну за что?
– Не за что, а просто лечиться.
Всё-таки увезли мы Наталью Евгеньевну. Ну а диагноз в данном случае очевиден и банален: алкогольный делирий.
Поводом к следующему вызову был без сознания мужчина шестидесяти одного года. При получении подобной прелести, я грязно ругаюсь. И этот случай исключением не был.
Подъехали к кирпичному частному дому, возле которого нас никто не встречал. Прошли во двор, где встречающий нашёлся, но мы ему не обрадовались, поскольку им оказался злобно гавкающий цепной пёс. Обойти его не было никакой возможности. Сквозь непрерывный басистый лай, мы стали звать хозяев. Через пару минут вышла пожилая женщина, которая простодушно сказала:
– Да вы не бойтесь его, он только лает, не тронет он вас!
– Так, женщина, или вы сейчас держите собаку или мы разворачиваемся и уезжаем!
После этого, наконец-то она отвела пса в сторону, крепко держа за цепь.
– Кто здесь без сознания? – спросил я, войдя в дом.
– У мужа так голова разболелась, что того и гляди сознание потеряет! Пойдёмте вон в ту комнату.
Больной лежал на неразобранной кровати и что-то увлечённо делал в смартфоне. И ничем не походил на человека, теряющего сознание от боли.
– Здравствуйте, что случилось?
– Да вот, что-то голова разболелась.
– Впервые в жизни разболелась?
– Ну нет, конечно, просто сегодня очень сильно.
– Что-то ещё беспокоит?
– Нет, больше ничего.
– Яркий свет и шум вас раздражают?
– Нет.
Давление сто тридцать на девяносто. Кардиограмма без чего-либо криминального. Патологической неврологической симптоматики нет.
Сообщил обо всём этом больному и предложил таблетку общеизвестного обезболивающего препарата на букву «А» и тот вежливо отказался. Но вот его супруге вежливость не была свойственна:
– Да что вы тут свой «А» суёте! Его в больницу нужно везти, на обследование!
– Если нужно обследование, то пожалуйста, обращайтесь в свою поликлинику.
– Ага, в поликлинику! А вы попробуйте туда записаться!
– В общем так, на данный момент, у вашего супруга нет ничего угрожающего и в экстренной помощи он не нуждается.
– Ой, да всё, ладно! За что вы только деньги получаете? Только и стонете, что зарплаты маленькие! Да вам вообще платить не надо!
– Так, всё, идите и держите собаку, мы уходим.
– Не буду я держать, уходите, не съедят вас!
– Женщина, в таком случае я сейчас вызову полицию, и вы попросту огребёте неприятности!
Уффф, всё-таки придержала она собаку и мы наконец-то ушли. Уж не знаю, как на самом деле, но супруг её показался мне беспросветным подкаблучником. Сам тише воды, ниже травы, живёт под постоянным командованием жены. Сказано, что у тебя голова болит до потери сознания, значит болит! И попробуй только возразить!
Так, а как это я про обед-то забыл? Ведь ещё после предыдущего вызова должен был попроситься! А диспетчер Любовь Юрьевна, которая сегодня за Надежду работает, сделала вид, будто наша бригада есть бросила. О, разрешила!
На Центре из всех только первая, реанимационная, бригада. Нда, значит недолго мы будем кайфовать. Ну и ладно, конец смены всё равно неизбежен, независимо от продолжительности послеобеденного отдыха.
И всё же неправ я оказался в своих предположениях: вызвали нас только в четвёртом часу. Поедем на психоз у мужчины сорока лет.
Встретила нас мама больного. Спокойно и деловито, будто опытная и много повидавшая медсестра, она рассказала:
– К сыну я вас вызвала. Он уж десятый год болеет. Раньше женатый был, сын у него есть. А потом уж болезнь у него всё отняла. Он, конечно, сильно изменился, другим человеком стал…
– Извините, а нас-то зачем вызвали?
– Так у него опять голоса появились, ходит сам не свой. Он ведь много-то мне не рассказывает, говорит только, что измучили его. Идите, поговорите с ним сами.
Больной лежал с полуприкрытыми глазами, вытянувшись в струну.
– Здравствуйте, Игорь Михалыч! Давайте пообщаемся?
– Давайте, – равнодушно согласился он.
– Мне сказали, что вас голоса мучают. Правильно?
– Да, они достали уже! Вообще никакого покоя не стало.
– А раньше они у вас были?
– Да они давно у меня, но в последнее время я к ним привык, они тихими были, то придут, то вообще уйдут. Но эти вообще другие.
– Много ли их?
– Два.
– Вы знаете, кто это?
– Они ментами представились. Сказали, что это они меня тогда с улицы забирали.
– То есть, они действительно вас задерживали?
– Да, это в октябре было, я из соцзащиты шёл, а они меня тормознули, документы спросили. Я им паспорт дал, но они меня всё равно в отдел увезли. Сказали, что я вроде как по ориентировке прохожу. Потом отпустили.
– А сейчас-то они что от вас хотят?
– Точно не знаю. Они мне сначала страшный сон показывали. Нет, это не совсем сон, а знаете, я как будто спал и не спал. Там была тюрьма ужасная и они говорили, что я оттуда не выйду. Я уж тогда с жизнью попрощался. Потом всё это прошло, а голоса остались.
– И что же они говорят-то?
– Угрожают, говорят, что посадят. Убийство на меня повесят и дадут пожизненное. Они ещё мысли плохие навязывают. Страшные мысли. Я про них больше не хочу говорить.
– Игорь Михалыч, а вы как считаете, эти голоса от болезни или они есть на самом деле?
– Думаю, что на самом деле. Я слышал, что в органах есть такая техника специальная, они всё могут делать на расстоянии.
– Всё понятно. Поедем, Игорь Михалыч, в больницу!
– Хорошо, поедем.
Нет здесь ничего нового, всё та же параноидная шизофрения со всеми её атрибутами. Судя по рассказу Игоря Михайловича, перенёс он онейроидное состояние, в котором видел нечто страшное. Помните, как он сказал? «Я как будто спал и не спал». Другими словами, было нечто похожее на сновидения наяву. Но поскольку истинный онейроид в настоящее время встречается редко, то применительно к данному случаю назову его «онейроидоподобным состоянием».
Кроме того, ещё просматривается синдром Кандинского-Клерамбо или по-другому синдром психических автоматизмов. Здесь подразумевается жалоба больного на вложение ему чужих мыслей.
Вот и всё, отработали вызов и тут же следующий получили. Поедем на отёк Квинке у женщины тридцати пяти лет.
Открыл нам супруг больной со словами:
– Здравствуйте, идите посмотрите на мою красавицу!
Прошли, посмотрели. Больная была словно избитая: верхняя губа и левая щека распухли, а глаз заплыл. Ну что ж, диагноз был прямо на лице и вопросы у меня родились мгновенно:
– Ну рассказывайте, что ели-пили? – спросил я, зная, что отёк Квинке ни с того ни с сего не возникает.
– У меня аллергия на клубнику. А сегодня муж её ребёнку купил, и я не удержалась и съела две ягоды. Но раньше у меня только сыпь появлялась, а такого никогда не было.
– Как вам сейчас дышится?
– Да вроде нормально.
Сделали глюкокортикоидный и антигистаминный препараты. Для полного счастья, её бы в стационар свезти, но она руками-ногами замахала и наотрез отказалась. А потому, на прощание, строго-настрого велел при любых затруднениях дыхания немедленно вызывать «скорую».
Следующим вызовом был психоз у мужчины восьмидесяти трёх лет. Уж не знаю, что там за психоз. Скорее всего, банальная деменция.
В прихожей нас встретили немолодые мужчина и женщина.
– Здравствуйте, я его дочь. Не хотели вас тревожить, а вот пришлось. Он с каждым днём всё хуже и хуже. Стал прямо на ходу всё забывать. Сегодня в четыре утра проснулся и стал в магазин собираться. Еле остановили! Как поест, сразу забывает и опять еду просит. Только перед вами спросил, когда его уже домой привезут. Забыл, что это его квартира.
– А к психиатру в диспансер не обращались?
– Нет, не обращались. Но нам посоветовали <Название комбинированного «сосудистого» препарата>. Я ему даю, но всё без толку.
– Нет, больше ни в коем случае не давать! Для пожилых он не подходит!
Больной, седовласый и совершенно непохожий на немощного старца, сидел в кресле перед телевизором.
– Здравствуйте, Пётр Василич!
– Здравствуйте, здравствуйте! Вы ко мне, что ли?
– Да, к вам. Мы – «скорая помощь». Давайте-ка поговорим!
– Давайте поговорим.
– Пётр Василич, как вы себя чувствуете?
– Да всё бы ничего, вот только коленки сильно болят, я из дома-то перестал выходить.
– Понятно. А с памятью как дела?
– А что память? Память у меня хорошая, не жалуюсь.
– Хорошо. Скажите, какое сегодня число?
– Ой точно и не знаю. Ну вроде начало января.
– Свой домашний адрес помните?
– Конечно помню – деревня Яковлевка, дом девять.
– А этот адрес знаете?
– А на что мне его знать-то, ведь я тут не живу.
– Ну как же так?
– Да вот так, сейчас уж мне надо домой собираться.
– Но раз здесь не ваш дом, то что это за квартира?
– А здесь дочка моя с мужем живут, они меня на машине привозят и увозят. К чему мне запоминать-то?
– Понятно. А кто вы по образованию?
– По образованию я инженер-строитель. В своё время, весь Союз объездил! Вот же страна была, а? Лично с министром был знаком…
– Извините перебью, а сколько лет вашей дочери?
– Тридцать с чем-то.
– Разве?
– Ну да, что уж я, дочь свою не знаю?
– А внуки-то у вас есть?
– Конечно! Два внука!
– Как их зовут?
– Как… Да что-то я позабыл, они редко приезжают.
– А какие у вас отношения с родными? Не обижают вас?
– Нееет, что вы! Они все молодцы, не знаю, что бы я без них делал!
Вполне очевидно, что у Петра Васильевича – болезнь Альцгеймера с поздним началом, прежнее название которой «сенильная деменция». За этот диагноз говорили грубые когнитивные нарушения и полное отсутствие критики к болезни. Однако оснований для экстренной госпитализации не было. Ведь он не представлял опасности ни для себя, ни для окружающих, условия жизни у него хорошие. Поэтому, всё объяснив дочери, посоветовал ей прийти вместе с ним в ПНД. Там врач-психиатр назначит лечение и если будет необходимость, то планово направит в стационар.
И этот вызов оказался последним в моей смене. На Центр нас рано запустили. Но, раньше времени уходить нельзя, иначе тут же сработает закон подлости и тебя непременно хватятся. Поэтому дождался я двадцати ноль-ноль и со спокойной душой отчалил восвояси.
А на следующий день, несмотря на прежний неудачный опыт, посадил я огурец. А вдруг в этот раз возьмёт, да и вырастет?
Все фамилии, имена, отчества изменены
Реклама
Уважаемым читателям, которые ещё не в курсе, предлагаю свою книгу "Байки старого психиатра".
Приобрести её по приемлемым ценам можно в магазинах:
Читай Город https://www.chitai-gorod.ru/r/NTKmG
Book24 https://book24.ru/r/lcJLx
