Знаете, подумал... и решил написать этот пост. Статью, как называет такой формат Дзен. Пост – слово, привычное мне еще по почти что канувшему в лету Живому Журналу.
Канун Рождества. Хочется чего-то необычного. Чудесного.
В этом посте, в этой статье (хотя это точно не статья в традиционном понимании!) не будет фотографий. Лишь одна, для обложки. Этот пост – воспоминание о том времени, когда я был почти писателем. Поэтом я никогда не был даже «почти»... Хотя несколько десятков стихотворных текстов у меня до сих пор хранится в старинных папках на самом дне жёсткого диска.
Если вы не против, то сегодня, в Сочельник, я вспомню один свой стих. Он длинный, почти мини-поэма. Она написана давно. И написана почти что в стиле «Путешествия Пилигрима в Небесную страну» Джона Буньяна.
А еще этот пост, эта «статья» – мой рождественский подарок тем, кто по какой-то странной причине высоко оценил мои фото-прогулки и даже согласился разделить их со мной в этом маленьком блоге.
С Рождеством вас, друзья!
Странник
Я привстал тяжело на колено,
Как всегда я сегодня один.
Пересохшей осины полено
Положил в подостывший камин.
Разгорится – немного согреюсь,
И, закутавшись в плед, посижу.
Я давно ни на что не надеюсь,
Лишь одной тишиной дорожу.
За окном возвышаются ели,
Звезд не видно, в ущербе Луна.
Ветер с озера, воют метели,
Словно лютни трепещет струна.
Боль в спине – это плата за годы,
Вечный шепот в ушах – за мечту.
Ломит кости к ночи от погоды,
Скоро жизнь я как книгу дочту.
Провожаю я слуг уходящих,
Ставлю розы к могилам родни.
Нет друзей, нет врагов настоящих,
Привидения бродят одни.
А когда-то улыбки и тосты,
Звуки музыки правили тут.
Не мерещились ночью погосты,
Не лежало на памяти пут.
Жизнь лишь в прошлом, в истертых засечках
На столе, на дверных косяках.
Нет ни слез... слезы – капли на свечках.
Нет ни смеха… он – тень в зеркалах.
* * *
Ставень скрип, ветер снова гуляет?
Нужно дров еще кинуть в огонь.
Нет, не ветер… там кто-то шагает,
«Заходи», – протянул я ладонь.
Проходи, гость незваный, кто б ни был,
Что принес ты, добро или зло?
Из каких ты земель ко мне прибыл,
С чем тебя к старику занесло?
Входит: плащ из мерцающей дымки,
На лицо уронил капюшон.
Я гляжу – в сердце звякают льдинки:
Нет сомнений. Дождался. Вот он.
«Ты мне снился, я ждал тебя, Странник,
Долгий путь ты проделал сюда.
Проводник в тайный мир и привратник…»
«Не спеши. Это не навсегда».
Он откинул с лица покрывало,
Улыбнувшись, меня разглядел.
«Век не кончен, хоть прожил немало…
Показать тебе мир наш хотел».
Черный волос, глаза золотые,
Губы тонкие, ястреба нос.
Удивился: «Умру я не ныне?
Я уйду – и вернусь, ты всерьез?»
«Я когда-нибудь лгал, полагаешь?
Оглянись – и последуй за мной.
Ты сомненьем меня оскорбляешь,
Но прощу. Мне прощать не впервой.
Ты увидишь паром, переправу,
Темный остров и остров Святой.
А проснешься – и сможешь по праву
Рассказать все, что было с тобой».
«Кто поверит?» – «Поверит лишь мальчик,
Тот, что станет однажды царем».
Я смутился: «Какой я рассказчик…»
«Не суди себя строго. Идем!»
В тот же час моей кожи коснулся
Теплый бриз из старинных картин.
Мир поблек – и как свиток свернулся:
Стены, кресла и старый камин…
Все исчезло, лишь темь под ногами,
Осязаема и холодна.
Шелест перьев и клёкот над нами,
Стая птиц да за тучей луна.
Развиднелось: скалистые горы,
Гладь речная – живой лазурит.
Два работника вал крутят споро…
К нам платформа парома скользит.
* * *
«Здесь тебя я оставлю. Ты дальше
Отправляешься сам. Не страшись.
Только тем ведь сложней, чем ты старше,
Так что вот тебе дар мой: смотрись!»
К отраженью в воде я склонился…
«Что за чудо свершил со мной ты?»
В миг я чувствую – преобразился,
Вновь мальчишкой стою у черты.
У истока, где выбор желаний,
Где отверстая дверь и порог.
Я застыл: а достанет стараний
Выбрать правильно в сотне дорог?
Словно вихрь вокруг закружился,
Подхватил и понес над страной.
И как вкопанный остановился
Возле местности с крепкой стеной.
Мрачный город… разбитые стекла,
Мусор, вонь и следы от костров.
Безотрадно, уныло и блёкло,
Словно нищего грязный покров.
Люди жмутся к заборам с опаской,
Друг на друга косясь без причин.
Стынет кровь, не встречались здесь с лаской,
Каждый с горем один на один.
Незнакомцы, они тут повсюду,
Чужаки и, возможно, враги.
Зло – любимое главное блюдо,
Бей, кради, предавай и беги.
Вдруг огонь пал на землю, и жаром
Охватило меня с головой.
Грудь заполнило едким угаром,
И неважно – старик, молодой,
Я воскликнул: «Спаси! Сделай чудо!
Сил уж нет, еще час – и умру.
Забери меня, Странник, отсюда,
В этом мире я не ко двору».
Схлынул жар, потянуло прохладой,
Наконец-то свободно вздохнул.
Взмах плаща – мы стоим за оградой,
Только пламени слышится гул.
«Где ты был? – Я заплакал. – Как страшно
Там, на проклятом огненном дне!»
Он ответил: «Мне было так важно,
Чтоб их боль ты познал на себе.
Темный остров, вместилище ада
Ты увидел, запомни его.
Дважды быть в нем дурная награда:
Ад при жизни и в смерти – одно.
* * *
А теперь – отправляемся дальше,
Ты готов? За меня ухватись.
В государство без боли и фальши
Отправляемся. Крепче держись!»
Понеслись мимо нас километры,
Потерялась земля из-под ног.
За одежду цепляются ветры;
Разбегается веер дорог.
Снова мысли смешались: кто знает,
Есть ли верная тропка средь них?
Проводник же меня увлекает
К той, что выше и уже других.
«Научи, как узнать средь норд-оста
Ту стезю, что должна быть моей?»
Молвит он: «Разобраться непросто
В лабиринте обманных путей.
Сердце зряче, и сказано Слово,
Что откроет дорогу Домой.
Вот два голоса, снова и снова
Говорящие всюду с тобой».
Тут вдали показалось свеченье,
Словно в тучах пробилась луна.
Я прислушался: слышится пенье,
Хоть в округе царит тишина.
Подлетаем… Златые ворота
Отворились, и можно войти.
Нам навстречу из-за поворота
Вышел стражник. Встает на пути.
«Невозможно прийти к этим вратам,
Не вкусив путь земли до конца.
Ты не умер… но ты с Провожатым.
Дам коснуться святого крыльца».
Сторонится; вхожу за ограду,
Проводник мой шагает со мной.
Созерцаю небес я отраду –
Удивительный храм золотой.
И взмолился: «Позволь мне остаться!
Дел несделанных – ни одного.
Не хочу я туда возвращаться,
Где уже не любить никого».
«Не проси, – он ответил, – не время;
Отправляйся пока что домой.
Поле вспахано, брошено семя,
Должен хлеб возрасти молодой.
Говорил я тебе, что ребенок
Будет слушать чудесный рассказ.
Кто наслышан о небе с пеленок,
Кто не глух и душой ясноглаз.
* * *
Тотчас ветер ударил мне в спину,
Подхватил, закружил и понес.
Миг – и мерно колышет гардину,
А за окнами тявкает пес.
Снова в замке. Старик одинокий.
Без друзей, без соседей, без слуг.
Погоди… Шум внизу слышен робкий,
У ограды гостей вижу вдруг.
Входят робко: мужчина, две дамы,
С ними мальчик – замялся в дверях.
«Ты прости, господин, что не званы,
Заблудились мы в ваших краях».
«Не смущайтесь и будьте как дома,
Отдохните, присядьте к огню.
Тех, кому наша глушь незнакома,
В ночь с порога я не прогоню.
Скромный ужин сейчас приготовим,
Спален много, найдется приют.
Днем к дороге проезжей проводим,
А пока расположимся тут».
…Рано утром, пока не проснулись
Гости взрослые, мы с пареньком
Заговорщицки переглянулись
И пошли погулять бережком.
Гладь озерная тихо лежала,
Льдом укрытая, точно во сне.
Как на острове Святом блистала,
Отражаясь в прозрачной луне.
А вернувшись, укутались в пледы
И добавив в камин головню,
Чай налили, чтоб скрасить беседу…
И я взялся за повесть свою.
