Мобилизация идет, в город призывают.
Баба голосом ревет, мама причитает
Поразительно! За всю историю проведения мобилизаций (а это 43 года - с 1874 по 1917 гг.) с мельчайшими подробностями описаны были лишь мобилизации, проведенные во время русско-японской войны 1904-05 годов. И это, не взирая на то, что за этот период Россия провела целых три кампании – русско-турецкую 1877-78 гг., русско-японскую 1904-05 гг. и Первую мировую 1914-18 гг.
Военно-исторической комиссией Главного Штаба в конце XIX – начале XX вв. было издано 97 томов, посвященных турецкой кампании, однако подробного анализа мобилизаций там не было. Точнее, не было анализа вообще. По сути - это был просто сборник многочисленных документов (телеграммы, донесения, отчеты, рапорты и т.п.), разбором которых основательно никто не занимался. Даже предварительных выводов не было сделано.
О Первой мировой войне стали писать уже в 20-30-е годы. Сама военная кампания, можно сказать, исследована довольно подробно: и в советской и в эмигрантской литературе качественно разобрали все огрехи, допущенные военным руководством (т.е. нашли и поименно назвали виновных). Но в целом авторы основное внимание уделяли планам подготовке к войне, сравнению армий по всем показателям, стратегическому развертыванию на фронтах, военному искусству, боевому снабжению, несогласованным действиям фронта и тыла, и, наконец, разногласиям в политических верхах и т.п. О том, как именно происходил призыв новобранцев и запасных, какие были при этом проблемы, как был учтен опыт прошедших кампаний, речи практически не шло. Это и понятно. По «горячим следам» было не до того – требовалось наскоро проанализировать стратегические и тактические причины поражения. Многие документы до сих пор пылятся в областных архивах, в фондах Управлений уездных воинских начальников, ведавшими призывом, и доступ к ним, в силу разных причин, имеют лишь региональные исследователи.
Поэтому, единственным, наиболее полным источником о проведении мобилизаций в годы войны, до сих пор остаются отчеты Командующих военными округами за время русско-японской войны. Все они вышли под грифом «секретно» в период 1905-06 гг. Там очень подробно раскрываются все проблемы призывов запасных и сделаны качественные рекомендации на будущее, многие из которых были, действительно, учтены военным руководством в межвоенный период.
****
Мобилизация – это проблемы. Я бы сказал – ОЧЕНЬ большие проблемы, потому что в этом деле присутствуют люди. Точнее, ОЧЕНЬ много людей, которых необходимо было собрать, рассортировать и переместить на громадные расстояния. А там, где очень много людей, соответственно, и проблем тоже, хоть отбавляй. Ибо работа с людьми – нервная, и требует особого подхода.
С какими же именно проблемами пришлось столкнуться власти при проведении мобилизаций в 1904 и 1905 годах? Как именно их удавалось решать прямо на местах, и какие выводы были сделаны по “горячим следам»?
I) Проблема первая. Сборы.
Уже при первой мобилизации было отмечено, что «в большинстве случаев запасные являлись на сборные пункты, в виду побудительных к тому мер со стороны полицейских властей, значительно ранее сроков, указанных в увольнительном билете каждого». Иногда за 1-2 суток раньше назначенного срока. В данном случае полицейские явно перестарались: стремясь выполнить поручения вышестоящего начальства как можно скорее, они шли на явное нарушение закона. Статья 279 Устава о воинской повинности предоставляла нижним чинам запаса «одни сутки от начала призыва на устройство домашних дел», чем основная масса запасных так и не смогла воспользоваться.
В результате преждевременно скопившаяся толпа ничем не занятых бесцельно томившихся мужиков явилась причиной возникновения неудовольствия и беспорядков. Кроме того, запасные отправлялись с мест жительства на сборные пункты безо всякого надзора со стороны полицейских властей. Следствием чего явились беспорядки по пути следования, пьянство, разбой и разгром мелочных и винных лавок.
Этот печальный опыт привел к мысли отправлять запасных на сборные пункты организованно: своевременно, партиями и в сопровождении чинов полиции, сельских старост и полицейских десятских, которых следовало набирать заблаговременно в мирное время, «из надежных чинов запаса унтер-офицерского звания и отличаемых при исполнении указанных обязанностей каким-либо нагрудным знаком».
Гражданские власти также были замечены в нарушении закона. Так, представители местной администрации (как правило, сельские старосты и волостные старшины), дабы обеспечить 100% явку, иногда заранее отбирали у запасных увольнительные билеты и виды на жительство, что, по их мнению, служило некоей гарантией явки (6-я мобилизация в Виленском уезде).
При установленном порядке запасные являлись на сборный пункт со своими вещами и родными. Причем последние первоначально располагались тут же на площадях в ожидании результатов, и, как только становились известны итоги, начинали подыскивать себе помещение в трактирах и постоялых дворах. При первой возможности запасные старались улизнуть со сборного пункта к родственникам.
II) Проблема вторая. Отправление.
Со сборных пунктов в части команды запасных и лошадей отправлялись по грунтовым и железным дорогам большей частью под наблюдением начальствующих лиц, набранных из тех же запасных. В результате запасные не признавали их авторитета, не слушались, а на законные требования начальства отвечали угрозами и насилием. Были отмечены случаи калечения лошадей вследствие небрежности сопровождавших их лиц, и, кроме того, запасные участвовали иногда в краже и подмене лошадей.
Как показало расследование о причинах беспорядков в Витебской и Могилевской губерниях при 6-й мобилизации, одной из этих причин было закрытие винных лавок. Желавшие во чтобы то ни стало достать себе водки, запасные разбивали винные лавки и склады, напивались до потери сознания и начинали громить дома и все попадавшееся под руку. Тайная продажа водки евреями, причем они брали за нее несоразмерные цены, вызывала против них озлобление запасных, заканчивавшееся в некоторых населенных пунктах избиением евреев.
В избежание беспорядков, предлагалось на будущее не закрывать винных лавок, а урегулировать продажу водки, отпуская ее в определенном количестве на человека и не допуская продажу водки пьяным. Охрану же винных лавок и наблюдение за порядком около их – лучше возложить на наряд от воинских частей, чем на полицию, которая, как показал опыт 6-й мобилизации, своими неуместными и грубыми действиями не только не способствовала сохранению порядка, а, наоборот, вызывала беспорядки.
III) Проблема третья. Довольствие.
Предложено было отказаться от обязательного довольствия горячей пищей запасных с первого дня явки. Во-первых, точное число действительно прибывших становится известным воинскому начальнику лишь к вечеру первого дня. Во-вторых, громадное количество запасных отказывается в первый день от пищи и требует себе кормовые деньги, т.к. родные снабжают их съестными припасами в изобилии.
Довольствие запасных горячей пищей производилось на сборных пунктах на довольно низкие кормовые оклады (например, в Виленском округе они составляли 16 копеек на человека в день). Опыт показал, что на этот оклад довольствовать людей крайне трудно. Продукты заготовлялись не хозяйственным способом, а преимущественно подрядчиками. Оклады мирного времени также были недостаточны (около 25 копеек).
IV) Проблема четвертая. Здоровье. Медицинский осмотр.
Как показал медицинский осмотр, при тогдашнем порядке освидетельствования в войска попадал значительный процент «неспособных к перенесению трудов походной жизни». Воинские присутствия оперировали лишь одним понятием годности или негодности к военной службе, абсолютно не взирая на физическую слабость хотя и здоровых мужчин, но не способным переносить сложности. Было выражено желание на сборных пунктах производить более тщательный осмотр. Для этого предлагалось увеличить число врачей с таким расчетом, чтобы каждый из них осматривал не более 400 запасных в день. Внимательный осмотр 600 человек, как устанавливало действовавшее на тот момент Руководство, особенно в зимнее время, было просто немыслимо.
В заключении о производстве 8-й и 9-й частных мобилизаций в районе Виленского военного округа говорилось, что в Рижском уезде Лифляндской губернии из 8699 чел., прибывших на сборный пункт, было забраковано по негодности к службе 1664 чел., т.е. почти пятая часть всех прибывших! Колоссальная цифра! Между тем, последний поверочный сбор здесь проводился менее двух лет назад, в 1903 году и тогда все неспособные к службе были исключены из запаса. Очевидно, что за столь короткое время не могло накопиться такое количество негодных.
В чем же дело?
Как оказалось, большое распространение в этом районе получила практика явки подставных лиц вместо запасных.
Сейчас это кажется странным, но 100 с лишним лет назад увольнительные билеты запасных не имели фотографий. Поэтому, естественно с идентификацией личности возникали серьезные проблемы. Мало того, можно было нанять вместо себя человека не только не похожего на тебя внешне, но даже и другого роста!
Учитывая печальный опыт, военные предложили на будущее для предупреждения подобных случаев замены запасных подставными лицами установить, чтобы освидетельствование их производилось обязательно в присутствии чинов городской, уездной или сельской полиции (в зависимости от места жительства). В случае же больших сомнений – вызывать надежных свидетелей. А также измерять рост являющихся (т.к. рост был записан в участковых призывных списках, когда производился призыв новобранцев).
V) Проблема пятая. Уклонение от призыва.
В общем заключении о производстве мобилизаций в районе Одесского военного округа говорилось:
«… Бывшие частные мобилизации не вызывали среди населения и запасных почти никакого неудовольствия; напротив, среди русского населения настроение было бодрое и на службу почти все шли охотно; особенно это было заметно при 5-й и 6-й частных мобилизациях.
С течением же времени, когда на театре военных действий последовал ряд неудач наших войск, патриотическое настроение несколько притупилось; этим воспользовались недовольные элементы, особенно евреи, распространявшие среди запасных нижних чинов ложные слухи и прокламации против войны…» .
В том же заключении говорилось и о почти повальном уклонении от призыва евреев, «в виду чего вопрос о призыве евреев должен подлежать особому рассмотрению, тем более, что распоряжение о замене неявившихся к призыву евреев христианами быстро проникает в население и возбуждает неудовольствие”.
Кроме того, «при общей мобилизации по росписанию № 18-й, в Одесском военном округе, предположено, во избежание переполнения евреями одних частей, по сравнению с другими, призыв их определять известной нормой в главной категории запасных, т.е. назначая с данного уезда какую-либо часть запасных армейской пехоты, определять, сколько в этом случае должно быть призвано евреев” . Такого порядка придерживались при 5-й частной мобилизации.
Расписания для частных мобилизаций составлялись таким образом, что призыву подлежала только некоторая часть запасных, а не все состоящие на учете в уезде. При выполнении призыва основанием для выбора этой части служили льготы, Высочайше предоставляемые запасным, по срокам службы, а также по семейному и имущественному положению (причем этими льготами пользовались совершенно одинаково и христиане и евреи). За выделением запасных, пользующихся указанными льготами, остальные должны были дать требуемую цифру наряда. Если же их было недостаточно, то брались запасные из имевших наименьшее число неработоспособных членов семьи. Означенный остаток запасных, не пользовавшихся льготами, составлялся из христиан и евреев.
При массовом уклонении евреев, остаток этот почти всегда оказывался недостаточным и приходилось для выполнения наряда призывать запасных из числа пользовавшихся льготами, в зависимости от их многосемейности. Автор записки отмечал:
«… Но евреи, вообще, отличаются многосемейностью, а те из них, которые не обладают большой семьей, легко могут получить от раввинов удостоверение о многосемейности, причем эти удостоверения никем не контролируются, да и контролировать их трудно; благодаря этому, в большинстве случаев, евреи оказывались имеющими право на льготу. Таким образом, из числа одиноких и малосемейных, подлежавших призыву, евреи бежали, а из призывавшихся многосемейных (по недостатку первых), евреи оказывались пользующимися наибольшей льготой, в том и другом случае, призыв ложился, главным образом, на христианское население, которое, по справедливости, видело в этом виновником еврея, озлоблялось против него и при случае готов было отомстить…» .
Здесь я хотел бы сделать небольшое отступление.
В 2003 году профессор еврейской истории Северо-Западного университета Йоханан Петровский-Штерн, уроженец Киева и выпускник филфака Киевского университета выпустил книгу, которая называется «Евреи в русской армии: 1827 – 1914», в которой поставил задачу опровергнуть все стереотипы, связанные с военной службой евреев.
Автор, судя по документам, долго и плодотворно работал в РГВИА и в целом монография оставляет приятное впечатление. Понятно, что крайне несправедливо, когда на одну только национальность сваливают все грехи, имевшие место быть в истории. Они, мол, и есть виновные. Такого, естественно, быть не может. Но, с другой стороны, «дыма без огня не бывает» - как быть в таком случае с многочисленными фактами, которые попросту нельзя никак объяснить иначе. Вот, например, «опровергая» тезис о массовом уклонении евреев, Петровский-Штерн пишет :
«… Среди материалов, отражающих отношение армии к военнослужащим-евреям, нет ничего более поучительного, чем статистические отчеты, поступавшие из военных округов. Одним из самых аккуратных отчетов был рапорт командующего войсками Киевским военным округом, на основании которого Военное министерство делало выводы о продолжающемся уклонении евреев от службы. Мы не найдем в рапорте командующего округом сравнительных данных об уклонении евреев от службы с другими этническими группами…».
При этом автор почему-то приводит данные мирного времени (80-е годы XIX века), но при этом обходит полным молчанием мобилизацию в годы русско-японской войны. Специально или по недосмотру?
Хотел в данном Петровский-Штерн получить сравнительные данные, пожалуйста – вот они. Чтобы не быть голословным в данном случае, приведу цифры. Так, при производстве 6-й частной мобилизации в Виленском округе было призвано (по вероисповеданиям) –
Православных – 38.380 чел.
Католиков – 12.095 чел.
Иудеев – 3.495 чел.
Прочих вероисповеданий – 2.602 чел.
Всего – 56.572 чел.
Не прибыло из этого числа на сборные пункты -
Православных – 1.164 чел.
Католиков – 2.084 чел.
Иудеев – 3.089 чел. (из них, 3.079 – по неизвестным причинам)
Прочих вероисповеданий – 187 чел.
Всего – 6.524 чел.
Как видно, из общего числа неявившихся 47.4% составляли иудеи, 31.9% - католики, 17.8% - православных.
У православных неявившиеся составляли 3.03%, у католиков – 17.2%, у иудеев – 88.4%.
Самый большой процент уклонившихся от призыва у иудеев оказался в Двинском уезде, у православных – в Витебском уезде, у католиков – в Мариампольском и Кальварийском уездах Сувалкской губернии.
Двинский уезд был лидером по числу уклонистов вообще. От мобилизации здесь уклонилось 1029 человек, из которых 873 евреев (84.8%) .
И как это объяснить?
VI) Проблема шестая. Возраст призываемых запасных.
Опыт русско-японской войны «показал ненадежность запасных старых сроков службы, как в смысле обучения и дисциплины, так и по способности их к перенесению трудов походной жизни». Процент запасных старших сроков службы, получивших отсрочки призыва и уволенных от службы по негодности к ней, почти вдвое больше среднего показателя по всем возрастным класса запаса. Поэтому части войск, получивших значительное число запасных старших возрастов, рискуют выступить в поход не только с мало пригодным элементом, но еще, вдобавок, и с большим некомплектом людей .
Отсюда следовал вывод, что в интересах достижения более надежной боевой готовности частей, необходимо назначать в полевые войска более молодых запасных, для чего следовало разделить, как это делалось в европейских армиях, весь запас на 2 возрастных разряда, назначив младший разряд на укомплектование полевых частей, а старший – резервных и запасных.
VII) Проблема седьмая. Мобилизации в отдельных местностях
Мобилизация в Кавказском округе производилась при исключительно неблагоприятных условиях.
Русско-японская война закончилась и призыв на действительную службу запасных казался запасным странным и несправедливым.
Запасные, проживавшие в Кубанской и Терской областях, составляли исключительно элемент т.н. «иногородний»: это, преимущественно, люди, пришлые из внутренних губерний и занимающиеся или различными мастерствами, или земледелием. Проживая на казачьих землях, они не имели никакого надела и арендовали землю у казаков. Понятно, что, живя бок о бок с казачьим населением, в большинстве случаев зажиточным и обеспеченным землей, «иногороднее» население является крайне озлобленным и считает себя обездоленным со стороны правительства. Между казаками и иногородними отношения крайне враждебные. При таких условиях, естественно, что в большинстве случаев запасные Кубанской и Терской областей являются элементом неблагоприятным для комплектования армии, тем более, что нельзя не войти в их положение и не отметить того обстоятельства, что призыв их на действительную службу создает крайне трудное положение для их семей: казачье сословие не обязано заботиться о них, для местной администрации они тоже являются как бы «пасынками» сравнительно с казаками. Наконец, не имея надела, запасной не в состоянии обеспечить семью жилищем.
VIII) Проблема восьмая. Революционная пропаганда.
Поэтому не удивительно, что среди подобного элемента, как запасные Кубанской и Терской областей, революционная пропаганда нашла благоприятную почву. А Пятигорске запасные забрасывались прокламациями. На сборном пункте в Пятигорске, в присутствии атамана отдела – полковника Грамотина (он же был и начальником гарнизона) оратор из запасных держал речь противоправительственного содержания и, рисуя в мрачных красках участь покидаемых семей, сильно возбуждал толпу.
Не в меньших размерах велась пропаганда и в других местах Кубанской и Терской областей, особенно в Армавире, Тихорецком и Екатеринодаре. Главные требования запасных сводились к немедленному обеспечению оставляемых семей денежным пособием в том же размере, как было заведено льготным казакам при их призыве на службу (100 руб.). Беспорядок, создаваемый запасными, еще более увеличивался благодаря присутствию их жен и родственников. На 4-й день мобилизации в Пятигорске возбуждение было столь велико, что в толпе, бросившейся на уездного воинского начальника и других присутствующих начальствующих лиц, раздались возгласы «бей их». В Армавире озверевшая толпа числом в несколько сот человек сильно избила атамана Лабинского отдела – генерал-майора Н.П. Воронянского. Та же участь, но в меньшей степени, постигла и уездного воинского начальника – подполковника Астаьфева и старшего адъютанта мобилизационного отделения Окружного Штаба.
