1 января (13 по новому стилю) 1876 г. родился в семье Перхуровых, дворян Тверской губернии, упоминаемых в новгородских писцовых книгах с ХV в., сын Александр, которому историей была дана возможность изменить ход событий, но он ею не воспользовался. Впрочем, по порядку:
Александр окончил кадетский корпус, Александровское военное училище, Николаевскую академию Генерального штаба, отличился в боях Первой мировой войны, награждён, в том числе орденом Св. Георгия 4 степени.
Без раздумий примкнул к Белому движению: считал большевиков, разогнавших Учредительное собрание, а потом заключивших Брестский мир с немцами, предателями, поэтому принял предложение Б.В. Савинкова и поехал в Ярославль, чтобы возглавить антибольшевистское выступление.
Савинков обещал помощь Антанты – с точки зрения и советского историка, и просто советского человека обращение к Антанте, к загранице уже было преступлением, а для офицерства России сотрудничество с англичанами и французами стало продолжением борьбы против предателей и общего врага.
Поражает первоначальный успех восстания, когда 6 июля 1918 г. сотня офицеров, вооружённая 12 револьверами на всех, захватила без всякого сопротивления охраны военные склады на окраине города, а затем, получив винтовки и патроны, взяла под свой контроль центр города, банк, почту, телеграф, телефонную станцию, электростанцию, волжские пристани с пароходами, заволжскую часть города с железнодорожными мастерскими и станцией Урочь. Арестовали всё большевистское руководство, и при этом погибли только два большевика, возглавлявшие губернское руководство, причём Перхуров отстранил от командования офицера, допустившего самосуд.
В ответ «Правда» писала: «Поп, офицер, банкир, фабрикант, монах, купеческий сынок — все равно. Ни ряса, ни мундир, ни диплом не могут им быть защитой. Никакой пощады белогвардейцам!»
В Ярославле со 120 тысячами населения, столкнувшегося с прямым насилием большевиков, подавлением личности, начавшимися арестами, обысками, конфискациями, самоуправством комиссаров, восстание опиралось на значительную народную поддержку и устойчивые антикоммунистические настроения широких слоев горожан. Это позже появится рассказ о «триумфальном шествии Советской власти», а член губернского продовольственного комитета жаловался: «…узнавали, что член партии, то в лицо нахаркают и в худшем случае изобьют».
Это и обеспечило быстрое перерастание военного заговора в народное движение, сделав Ярославское восстание крупнейшим вооруженным выступлением против советской власти в Центральной России. Ничего подобного прежде советская власть не встречала, именно в этом своеобразие Ярославского восстания и причина его безжалостного подавления.
И здесь полковник допустил главную ошибку, которая не позволила ему стать организатором мощного народного антибольшевистского движения и превратила его в главаря мятежа: его офицеры советовали организовывать поезда с оружием и агитаторами, гнать составы в другие города, поднимать население, но Перхуров прекрасно организовал оборону – и всё!
В Москве скоро поняли опасность происходящего, в Ярославль прислан командовать Ю.С. Гузарский, который начал уничтожение беззащитного города тяжёлой артиллерией и потребовал введения надёжных интернациональных частей: главную роль в подавлении восстания сыграли 3-й венгерский интернациональный полк, 8-й латышский стрелковый полк, 1-й варшавский революционный полк, отряды китайцев, 2-й рижский латышский стрелковый полк, части 1-го устьдвинского латышского стрелкового полка, но только после практически полного разгрома центра города красные части вошли в Ярославль. Гузарский подвёл итог: «В окончательном подсчёте Ярославль имел честь скушать 75 000 снарядов за 16 дней». Расстреливали захваченных офицеров, сортировали подозрительных – как грустную иллюстрацию происходящего, отметим историю неизвестного, задержанного с документами, но показалось очень подозрительным, что у него очень чистое шёлковое бельё – явно офицер! Расстреляли...
Перхуров с полусотней офицеров прорвался на пароходике из города, ушёл на восток, воевал в армии Колчака, был опознан, вывезен в Ярославль и на показательном суде в 1922 г. приговорён к расстрелу.
Мог ли победить Ярославль?
Это был поединок русского витязя с Идолищем поганым, и витязь, отсалютовав булатным мечом, вызвал противника на бой, а Идолище, гикая по-латышски, гвоздило из тяжёлых орудий по церквям и домам, по библиотеке и городской больнице, по женщинам и детям. Человеческое, доброе, милосердное закончилось. Городу показательно сломали душу, чтобы больше никогда не поднялась гордо ни одна голова в ответ на окрик большевистского руководства.
Переломная точка истории гражданской войны – именно Ярославль: здесь большевики поняли, как нужно обуздывать непокорное население!
