У Мани супруг имелся очень видный. И многие женщины на него заглядывались - хотели и себе такого же. Прямо завидовали открыто! Смотрели на Олега Иваныча зенками бесстыдными и прически все время поправляли.
А вот такой супруг этот был интересный - лихой казак и орел степной. Сказал - как отрезал. Усы торчком. Плечи - пять косых саженей. В быту немногословный. Не улыбается и не танцует категорически. Все время в камуфляже прогуливается. Ходит - и глазами вращает. Порой женщинам и смотреть на него страшновато было - слишком уж серьезный мужчина.
И Маня жила в браке прекрасно. Молодожены они с Олегом Иванычем. И интересно им вместе жить под крышей. И лишь одно ее смущало слегка - не ценил женский пол этот супруг. С неодобрением даже к полу относился. И мартышками называл.
С одной стороны, это и неплохо. Мартышками посторонних женщин зовет - значит, гулять на сторону не станет. Чего ему те мартышки сдались? Пусть себе идут своей дорогой.
А с другой стороны - тревожно на сердце. Сама-то Маня тоже женщиной уродилась.
Вот едут они с супругом, бывало, в садоводство, картофель окучивать. Тяпки в багажнике звенят. Радио песни поет. А тут перед ними какая-то таратайка петлять вдруг начинает.
- Баба там за рулем, - супруг уверенно заявляет, - мартышка рыжеухая с гранатой там. И к чему им, бабам, закон дозволил таратайками этими управлять? Будь моя воля - только бы на телегах они и катались. Пассажирами. И то - изредка. По праздникам большим, государственным. Зла мне не хватает на такое безобразие глядеть!
И даже если это за рулем мужчина петляет - делает супруг вид, что Маня зрением ослабела.
- Баба это, - кричал Мане, - и грудь у ей на руле лежит! Размера третьего лежит! Меня не проведешь! А коли не видишь ты, то и очки у фельдшера сходи выписать!
И сердился на Маню так. И в окошко “Москвича” сплевывал. Маня тогда и соглашалась.
- В телегах и место, - головой кивала, - коли ты такую точку зрения имеешь. И очки я выпишу у фельдшера завтра же.
Или вот еще ситуация - скандал в молодой их семье зреет. Какого цвета занавески брать в опочивальню: розовые или бежевого оттенку?
- Тебе, Маня, чего, - Олег Иваныч сумрачно на розовом настаивает, - в законе писано было? Убояться. А ты спорить прыгаешь. Русским же языком тебе написано: “у-бо-яться!”. И грамотные люди это наизусть запомнили. А ты, выходит, не шибко грамотная. Неуч ты, выходит, и лапотница. А мне неграмотные женщины в спутницы жизни не сильно и нужны. Я сам - с образованием. На токаря учился.
А Мане обидно, конечно, делается. Она-то на врача обучалась. А медицину не каждый и потянет - сложное образование!
Или вот развод у их какой пары знакомой, семейной. И тут Олег Иваныч обычно мнение свое высказывал.
- Развалила семью эту баба. Пусть-ка, - говорил он, - и сидит сейчас в одиночестве рыжеухая мартышка. И воет себе на щербатую луну. Нужды, конечно, теперича хапнет сполна. Такое ведь счастье опрокинула! Такую ячейку расколошматила! Руки опускаются с женщинами жить!
А Маня слушала в уголке. Но иногда и дискуссию начинала аккуратно. Мол, этот знакомый, что сейчас в разведенцы отправился, человек тяжелого характера. Тиран домашний. И изменник первостатейный. Все время домой в чужих помадах заявлялся. И цветочка несчастного супруге ни разу не принес. Как с ним жить-то, с тираном этим?
- А это не на ровном месте, - Олег Иваныч сердился, - выскакивает. Помады-то всякие на мужском камуфляже. На это поводы есть всегда основательные у любого мужчины. Небось, ерепенилась там дамочка шибко. Небось, головы у ей болели часто. Капризничала, небось, по пустяковым причинам. А у мужика тоже психология имеется. Тоже нервы не железные терпеть.
И как-то Мане не по себе делалось тогда.
- Неужто, - спрашивала она шепотом, - на всем белом свете достойных женщин и не имеется?
- Имеется, - Олег Иваныч отвечал запальчиво, - несколько таких женщин знаю я. Маменька моя, Варвара Пантелеймонова. Это уж разумеется. Пред ней я истинно преклоняюсь. Святая женщина! И меня взрастила. Сестрица вот моя еще - тоже грамотно воспитана. А более и не припомню женщин.
- А я, - Маня интересуется робко, - я-то как?
- А на тебя я еще посмотрю, - Олег Иваныч хмуро отвечал, - с тобой я еще пуд соли не съел. Шанс, конечно, не сильно большой - тебе достойной сделаться. Споришь вот, ерепенишься. Головы у тебя болят часто. Но поглядим еще на поведение, еще подумаем. Чай вон накрывала бы лучше. В роте пересохло от болтовни твоей. Лишь бы языком чесать. А еще в достойные просишься.
Вот так и живут пока. С одной-то стороны хорошо Мане - на иных женщин супруг глазами не хлопает. А с другой - обидно делается за женский пол. Сама-то Маня тоже женщина.
