Глава 18.
В конце мая наше правительство предложило Румынии освободить незаконно захваченную в 1918 году Бессарабию, территорию между Днестром и Прутом.
Румыния подчинилась законному требованию Советского Союза и вывела свои войска, а наши войска вошли в Бессарабию.
«Дома терпимости были распущены, но девушки снимали квартиры и продолжали торговать собой. Многие прямо на рынке договаривались с солдатами и офицерами.»
По этому случаю в нашем батальоне был митинг, и мне было поручено выступить с речью. Это было у меня первое выступление перед большой аудиторией, и я немного тушевался.
Тогда микрофонов не было, и нужно было нажимать на голосовые связки.
В начале июня наш батальон был направлен в Бессарабию. Около двух недель мы пробыли в Бендерах, а потом переехали в Белград.
Странно было видеть после огромных пространств пшеничных, кукурузных, подсолнечных полей, колхозных и совхозных, узкие полоски различных культур единоличных хозяйств.
Странным было смотреть на спекуляции на рынке.
Дома терпимости были распущены, но девушки снимали квартиры и продолжали торговать собой. Многие прямо на рынке договаривались с солдатами и офицерами. Меня от всего увиденного коробило.
Подумал, что если бы не Октябрьская революция, всё это было бы и в нашей стране.
По пути в Белград встречались деревни болгарские, молдавские, русские и немецкие. Они имели различия.
Болгарские деревни выглядели наиболее бедно. Большинство хат обмазаны глиной снаружи и изнутри. Пол земляной, крыши соломенные, пропитанные глиной.
В русских и молдавских деревнях постройки в основном деревянные, с надворными пристройками.
Совсем другой вид имели немецкие поселения. У них улицы широкие, вдоль дороги низкие заборчики. Дома большей частью каменные (кирпичные), из 5-7 комнат.
В доме всё окрашено, печи кафельные. Дворы большие и большие сараи. Каждое немецкое хозяйство имело несколько лошадей (до 10) и до полутора десятков коров. Было как-то странно, разные народы живут на одной территории, но так по-разному.
В Белграде казарм нам никто не приготовил, и мы натянули свои палатки и разместились в них по четыре человека. Под открытым небом сделали столы и скамейки, и там проводили занятия.
Таким образом, мы жили в полевых условиях, работали и спали на свежем воздухе. Здесь была организована школа младшего командирского состава, куда попал и я.
В школе зарядку и физподготовку проводили младшие командиры, а специальные предметы - электротехнику, телефонию, политучебу проводили сами курсанты. Я проводил политучебу.
После четырёх месяцев занятий нам присвоили звание «младший сержант». Мне дали должность помощника командира взвода. Забот прибавилось.
Командиром взвода был лейтенант, бывший детдомовец, после седьмого класса закончивший военное училище. Дисциплина у него хромала, иногда подвергался домашним арестам.
Он на меня валил всё, но я не огорчался, так как стремился сам познать и отработать всё, что нужно в нашем деле. Кроме этого, хотелось заработать отпуск домой.
Желание увидеть жену, с которой мы так мало и с любовью жили, и увидеть свою дочурку не было предела.
Глава 19.
Время от времени проводились учения, во время которых мы проезжали по многим населённым пунктам Молдавии.
Останавливались обычно в лесных посадках, которые окружали виноградники. Были остановки в садах, которые состояли в основном из сливы и грецких деревьев.
«По городу крик разных животных и больше всего слышны душераздирающие крики женщин. Только тогда мы догадались, что 21 октября был предварительный толчок земли».
За лето и осень 1940 года много поел винограда, арбузов и грецких орехов. Помню, домой сообщал, что съел 2 тонны арбузов, полторы тонны винограда и полтонны орехов.
К зиме нам строили казарму из шлакоблочного кирпича. Перед октябрьскими праздниками мы были на учениях в северной части Молдавии.
21 октября расположились прямо в поле. Я выкопал яму для сна. Настелил травы, а сверху накинул плащ-палатку, чтобы палатка сохраняла моё тепло. Вдруг почувствовал, что проваливаюсь, но это ощущение быстро прошло. Никто не понял этого явления.
6 ноября учения закончились и мы вернулись в часть. Здесь уже была готова казарма. Койки поставлены двухъярусные. Я расположился на втором ярусе.
Рядом с моей кроватью стояла пирамида с винтовками. Прошел Октябрьский праздник, наступило 10 ноября. Ночь, все крепко спят.
Вдруг во второй половине ночи, сквозь сон слышу: «Тревога! В ружьё!». Я, как обычно по тревоге, подхватываюсь и хватаюсь за брюки, начинаю их надевать и теряю устойчивость.
Одну ногу всунул в брюки и слышу какой-то треск, шум, крики. В голове пронеслось - нападение, пожар! Вижу - из задних комнат люди выбегают в одних кальсонах, и винтовок никто не берет.
Бросаю и я одеваться, брюки на одной ноге, соскакиваю с койки и вижу - дверь разваливается. Кладу руки на голову и выскакиваю на улицу.
Здесь меня качнуло в одну сторону, затем в другую, и я понял, что это землетрясение. Стало жутко. Земля была всегда прочна, а тут стоишь, как на воде.
По городу крик разных животных и больше всего слышны душераздирающие крики женщин. Только тогда мы догадались, что 21 октября был предварительный толчок земли.
Казарма наша разрушилась. Столовая была сложена из красного кирпича, и здание столовой дало только трещины. Теперь столовую сделали казармой, а пищу готовили в походных кухнях.
Но разместились не все. Остальные были размещены в палатках по 8-12 человек. В палатки попал и я. Подумал, что не суждено мне жить в казармах. Так прожили до Нового года.
Продолжение следует…✍️
Если вам интересно увидеть войну 1941 - 1945 года глазами молодого учителя, подписывайтесь на мой канал, будет интересно🤓
