Сегодня мы вновь рассмотрим вражеские мемуары. Восьмая пехотная дивизия Вермахта в 1940 году стояла во французском мире Метц и готовилась к высадке в Англию. Солдаты усердно тренировались в посадке на корабль и высадке из него.
В том числе и Клаус Диршка. Он родился (1924 г.) в Верхней Силезии, отданной после войны Польше. В Вермахт Клаус пошел добровольцем, в 17 с половиной лет. Это был патриотический порыв, под влиянием занятий в Гитлерюгенде и общего милитаристского угара в немецком обществе.
Но тренировки морского десанта продлились всего пару месяцев, и были свёрнуты. Но Диршка продолжил служить во Франции. На Восточный фронт, в СССР, он попал лишь в октябре 1942-го, уже пройдя обучение в офицерской школе.
«Я завёл себе русский пистолет-пулемёт, который никогда не подводил»
Попал под Старую Руссу. Там они заняли оборону в коридоре, пробитом к окружённой в Демянске группировке. Немцы его называли «шланг».
Оборона состояла из опорных пунктов, соединённых деревянными гатями. Опорный пункт строился из брёвен в виде каре с открытой назад стеной. Он был рассчитан на отделение, которое состояло из 9-12 человек. Эти сооружения постепенно погружались в болотистую почву, и приходилось сверху их надстраивать. Ночью немцы отходили из этих опорных пунктов, чтобы отдохнуть, в них оставалось только охранение. По тревоге, опорные пункты сразу же занимались пехотой. Почти каждую ночь они маскировали свои позиции ветками деревьев.
«Я, как немецкий солдат, сейчас и тогда никак не мог понять то, с каким упорством и безрассудством русские солдаты бежали в атаках прямо на наш огонь, снова и снова».
Но потери, конечно, были не только у русских, но и у немцев. Своих убитых и раненых обе воюющие стороны каждый вечер старались вытаскивать.
Однажды пришлось вызывать опытного снайпера. Потому что настал период, когда во взводе каждый день был, по крайней мере, один мертвый от пули русского снайпера. Самостоятельно обнаружить его не удалось, хотя русские позиции были примерно всего лишь в трёхстах метрах. Опытный снайпер каждое раннее утро уходил на нейтральную полосу. А вечером возвращался, и говорил – никого не нашёл. А однажды – сказал, что русского снайпера больше нет в живых. Выследил.
Немецкие десятизарядные карабины – хорошее оружие, но не для болот. При попадании грязи они отказывали. Клаус нашёл в воде русский пистолет-пулемет, с диском, отмыл его, смазал, и он сразу же заработал.
«С немецким оружием так не получалось, оно было слишком точно сделано, если внутрь попал песок, то всё – не стреляло. А с русским - пожалуйста. Так я завёл себе русский пистолет-пулемет, который никогда не подводил». Патроны для него он собирал в сухарную сумку.
Советские солдаты никогда не атаковали мелкими группами, они всегда атаковали минимум ротой, батальоном, иногда полком, иногда несколькими волнами. У них были ужасные потери, больше, чем у немцев.
В этих болотах пришлось Диршке просидеть с октября 1942 года по апрель 1943-го. Их дивизия последней выходила из котла, держала горло. Прикрывала переправу через Ловать. Там Клаус и был ранен: его завалило брёвнами, которые разметало взрывом русского снаряда.
В госпитале врач сказал: руку придётся ампутировать. Диршка сказал: «Ни в коем случае!» – «Под твою ответственность. Если ты умрешь, то я не виноват» – «Хорошо». Лечиться отправили в Восточную Пруссию, в Гумбинен. Отец его служил в Италии, но был как раз в отпуске, дома. Поэтому они вместе с матерью приехали к Клаусу в госпиталь.
Попал в плен к русским, но повезло: сбежал. А второй раз повезло, когда уже русские пришли сдаваться
Диршка затрудняется ответить на вопрос: Какие у него впечатления о России?
«Никаких. Вы будете смеяться, но я в России ничего видел. Я всё время провёл там в болотах. В России женщину один единственный раз только видел, с расстояния в 2 км. По пленным о русских нельзя было получить никакого впечатления - они были просто испуганные люди. У нас в дивизии пленных не убивали. Я знаю только один случай, когда убили пленного комиссара».
Хиви у них не было. Они были где-то в тылу, не на передовой.
«Фронтовые 100 гр.» были не только у русских. Немцам на передовой тоже выдавали шнапс. Но не регулярно: со снабжением были проблемы.
А самое худшее на передовой – это вши. «Это было самое худшее, что у меня было в России. Это было ужасно. Их нельзя вывести. Зимой, они были в швах одежды, только вроде их выведешь, а они опять тут. Война была не такой плохой, как вши».
Больше всего немцы боялись попасть в плен. Диршке выпала такая участь, но никаких издевательств не было. Его допросили, дали ему поесть и привязали к телеге. На следующий день, увидев, что вокруг поднялась какая-то суматоха, Клаус воспользовался ею и сбежал.
Когда у русских приходили новые части, появлялись перебежчики – один или несколько. А однажды – сразу 30 человек!
«Я спал, автомат повесил на вбитую вместо гвоздя гильзу. Неожиданно меня кто-то начал дёргать за ногу. Немец бы так не сделал. Я понял, что это русские. Открыл глаза, а рядом их целая толпа! Что делать?! Испугался. Но один из них неожиданно сказал по-немецки, что они хотят сдаться, что прошли уже 200 метров по немецким позициям и не встретили ни одного немца. Повезло!»
После длительного лечения руку удалось спасти, но Диршка больше не был на фронте. Его комиссовали и отправили преподавать в офицерскую школу.
15-го января 1945-го года русские прорвались. Школу сразу распустили, а Клауса назначили командиром подразделения истребителей танков. Всем выдали фаустпатроны, но отношения с ними у Диршки как-то не задались. Я один раз стрелял из него по танку, а выстрел попал в дерево и отрикошетил обратно к нам. Больше не пробовал. Сдался в плен американцам.
Поймав удобный момент, он сбежал, спрятался, переоделся в гражданское и пошёл пешком домой, в Силезию.
«Этот русский мог меня застрелить, но в итоге мы сидели и пили водку»
Был очень осторожен, но в Торгау попался какому-то русскому. Он выстрелил из пистолета в воздух и спросил: «Ты был солдатом?»
«Я не мог соврать, потому что у меня были шрамы от ранений. – «Да». – «В России?» - «Да. Демянск». Он достал бутылку, и мы должны были выпить за наше здоровье. С русскими никогда нельзя угадать, что произойдет в следующую минуту. Этот русский мог меня застрелить, просто чтобы развлечься, и ему ничего бы за это не было. Но в итоге мы сидели с ними и его товарищами, и пили водку. Вскоре меня отпустили и я вернулся домой».
Но Силезия отходила полякам. Победителями были русские, но именно поляки делали вид, что они победители. Это было ужасное время. Поляки, в отличие от русских, были очень, очень жестокими. Диршка лично видел, как они не только изгоняли и избивали, но и убивали немцев. Пришлось навсегда покинуть родные места.
У Клауса Диршки оригинальный взгляд на причины обеих мировых войн. Он уверен в том, что изначально это были локальные конфликты, которые Англия и США умело раздували до масштабов мировых войн.
«Англия и Америка…Остальные страны слишком глупые, чтобы осознать их интриги. Я мечтаю о том, что Россия вернула бы Германии мою Родину, отданную полякам. При поддержке русских, которые сделают Польшу опять маленькой, Силезия и Восточная Пруссия стали бы опять немецкими. Это моя мечта».
С Вами был Владимир, канал «Две Войны». У меня есть 👉 сайт , 👉 Одноклассники, 📍YouTube, Телеграм. Пишите своё мнение!
Как Вы считаете, были ли немецкие подразделения, которые сражались на стороне СССР?