151 год назад, 6 июня 1872 года, родилась будущая супруга Николая II и императрица Российской империи Александра Фёдоровна, а на ту пору всего лишь Виктория Алиса Елена Луиза Беатриса Гессен-Дармштадская, принцесса в Великом герцогстве Гессен — одного из многих мелких государств, вошедших позднее в состав Германской империи.
Да, согласен, дата не круглая. Но я и не гонюсь за круглыми датами. Это просто удобный повод, чтобы вспомнить (или узнать) некоторые малоизвестные факты о последней российской императрице.
Что касается её исторического портрета, вырисовывающегося по историческим источникам, то ему (портрету), можно сказать, дважды не повезло. В советский период истории этот портрет по понятным причинам изображался лишь в тёмных тонах, ибо никакого пиетета к последней императорской чете, да и вообще к проклятому царизму большевики не испытывали. А вот в постсоветский период маятник симпатий/антипатий качнулся в другую сторону, настолько, что в нашей стране вновь завелись монархисты, а семья Николая II, как мы помним, в 2000 году была канонизирована Русской православной церковью. И коли так, то в официозном дискурсе упоминать членов этой семьи недобрым словом стало как-то затруднительно.
И здесь многие читатели, любящие порассуждать об истории как служанке идеологии, довольно усмехнулись. Но к чему эти усмешки? Историческая публицистика — это одно, но ведь можно обратиться непосредственно к историческим источникам и там поискать ответы на различные вопросы. А личность Александры Фёдоровны примечательна потому, что она была не просто «особой, приближенной к императору», но особо приближенной особой, настолько, что порой даже возникает соблазн назвать её серым кардиналом. В годы, когда Российская империя на всех парах неслась под откос, императрица пыталась вмешиваться в управление этим экспрессом и потому так важно понимать её роль в судьбе страны и российской монархии.
Разумеется, я не претендую на какое-то глубокое исследование в этой области — это требует много времени и усилий. Моя задача куда скромнее — познакомить читателя с некоторыми малоизвестными, но примечательными фактами, а также нацелить его на источники, откуда он может узнать больше.
Лучше всего, конечно, обратиться к изданию переписки венценосных самодержавных супругов: Переписка Николая и Александры Романовых. Т. III. М.-Пгр.: Госиздат, 1923.; Т. IV. М.-Л.: Госиздат, 1925; Т. V. М.-Л.: Госиздат, 1926. Книги эти оцифрованы, их можно найти в интернете и скачать. В наше время переписка была переиздана, но только уже с добавлением монархических по духу комментариев — см.: Платонов О. А. Терновый венец России. Николай II в секретной переписке. М., 1996; Он же. Николай Второй в секретной переписке. М., 2005.
Впрочем, если события тех дней вас интересуют не настолько живо, то могу порекомендовать вам статью, вышедшую в приличном научном журнале: Морозова О. М. Он и она у порога хаоса: Николай II и Александра Федоровна в годы Великой Войны // Диалог со временем. 2010. № 31. С. 154–175). Автор — кандидат исторических наук из Ростова–на–Дону — довольно красочно описывает взаимоотношения царской четы, опираясь преимущественно как раз на переписку супругов. (Кстати, любопытная деталь — велась она на английском языке, ибо им бывшая немецкая принцесса, воспитывавшаяся в Великобритании, владела лучше всего.)
Для себя и для читателей сделаю небольшой конспект обобщённого О. М. Морозовой материала, который дополню своими соображениями и ещё некоторыми цитатами.
1) «Если могут быть супермонархисты, то это Александра Фёдоровна. Для неё монархическая идея не имела ни границ, ни исключений». В её картине мира особа монарха священна и неприкосновенна, а конституционная монархия — это зло (как мы видим, воспитание при британском дворе не пошло ей впрок). Соответственно, она ненавидела Думу как таковую и депутатов, оппозиционных Двору.
2) Несмотря на утвердившееся в последние десятилетия представление о государыне как богобоязненной и глубоко православной женщине (ну а как ещё воспринимать святую?), в письмах открывается иная сторона её натуры. Помимо многочисленных ругательств в адрес ненавидимых ею особ (тряпка, дурак, скотина и т. п.), некоторым она откровенно желает зла. О председателе Государственной думы: «Как я хотела бы, чтоб Родз[янко] повесили — ужасный человек и такой нахал!»
Или вот: «Гучков очень болен; желаю ему отправиться на тот свет,
ради блага твоего и всей России, — поэтому моё желание не греховно», написала она мужу 4 января 1916 г. Когда Гучков начал поправляться, она расстроилась.
3) Государыня активно высказывала мужу свои соображения по различным политическим вопросам, что порой выглядит просто как навязывание своей точки зрения, сопровождаемое недвусмысленными инструкциями: «Возьми клочок бумаги и запиши себе, о чём тебе нужно переговорить…» (11 сентября 1915 г.).
Парадоксально, что она возмущалась поведением жены военного министра В. А. Сухомлинова: «Эта дура губит своего мужа и рискует собственной шеей […] она сильно ему вредит, так как он её бессловесный раб, это очевидно для всех. Мне так хотелось бы суметь его убедить несколько прибрать её к рукам».
При этом в своих письмах императрица даёт долгие наставления мужу, подробно разбирая, каких сановников нужно уволить с их постов (из правительства, Синода и т. д.), а кого назначить. Всё это постоянно сопровождается словами о том, что нужно быть самодержцем, властелином и не стесняться являть подданным свою волю.
Вот ещё красноречивое высказывание: «Как давно, уже много лет, люди говорили мне всё то же: «Россия любит кнут!» Это в их натуре — нежная любовь, а затем железная рука, карающая и направляющая. Как бы я желала влить свою волю в твои жилы!» (13 декабря 1916 г.).
Мы видим, что императрица откровенно тяготится своим положением всего лишь супруги самодержца. Ей хотелось бы самой вершить судьбы империи! Но не имея возможности делать это напрямую, она пытается делать это, манипулируя мужем, которого довольно пренебрежительно сравнивает с мягкосердечным ребёнком, «которому нужно руководство» (13 декабря 1916 г.). Похоже, Николая такое положение вещей тяготило и он пытался иногда взбрыкнуть, выйти из-под контроля жены. Тогда в ход шли пресловутые женские чары: «Хотя бы во имя любви, которую
ты питаешь ко мне и Бэби, не предпринимай важных шагов, не предупредив меня и не переговорив спокойно обо всём. Стала ли бы я так писать, если бы не знала, как легко ты можешь поколебаться и меняешь решения и чего стоит заставить тебя держаться своего мнения! Я знаю, что тебе больно, когда я так пишу, и это меня огорчает, но ты, Бэби и Россия с л и ш к о м дороги мне» (там же).
Не удивительно, что призыв слушать жену является ещё одним постоянным мотивом в письмах. А за спиной жены постоянно маячит тень Григория Распутина, который в письмах чаще всего фигурирует как Друг. Вот характерный пример: «Не уступай […] — будь властелином, слушайся твоей стойкой жёнушки и нашего Друга, доверься нам!» (6 декабря 1916 г.). Впрочем, число таких примеров можно было бы легко умножить.
Дошло до того, что Александра Фёдоровна и её Друг высказывали в письмах к императору свои суждения о том, как вести боевые действия в ходе Первой Мировой войны. И становилось не ясно, кто же в итоге командует русской армией...
Такое положение вещей очень беспокоило высший свет, политиков и военных. Многим это откровенно не нравилось и таких людей императрица считала врагами. Не просто своими, но врагами государя и государства. Вот, например, что она писала мужу о министре юстиции: «Макаров действительно враг (мой безусловно, а потому и твой)…» (10 декабря 1916 г.). Получалось, что врагов у государыни было множество, ведь, как она написала в другом письме: «Враги нашего Друга — наши враги…» (16 июня 1915 г.).
4) Помимо Распутина, ещё одним человеком, влиявшим на распределение высших государственных постов, была Анна Вырубова — фрейлина, а затем и близкая подруга государыни. В ряде писем императрицы к мужу содержатся намёки на чересчур тесные отношения между Вырубовой и Николаем II, впрочем, к чести последнего, выглядит всё так, словно Вырубова донимала его своим вниманием, а не наоборот. Ещё перед войной отношения между женщинами испортились, но в 1915 г. состоялось примирение, которому способствовал Распутин. Эту компанию Александра Фёдоровна называла в своих письмах «наши».
5) Александра Фёдоровна была весьма религиозна, но религиозность эта была своеобразна. Пожалуй, в этом отношении она опередила свой век, так как её религиозное сознание больше походит на сознание многих современных людей, которые верят в нечто мистическое, потустороннее, но формируют эту веру сами, без особой оглядки на ту или иную церковь (ну, как Маша Распутина, например). Вот и Александра Фёдоровна не питала какого-то особого почтения к Русской православной церкви, конфликтовала с некоторыми её иерархами (это помимо министров и депутатов Думы) и привечала при царском дворе разных мистиков, которых рекомендовала и императору (тем более, что их предсказаниями она подкрепляла собственное влияние на супруга). Так, до Распутина в фаворе был французский спирит (медиум) месье Филипп, который в письмах иногда именуется «наш первый Друг».
Впрочем, эта статья получается уже очень длинной, и о мистических наклонностях последней российской императрицы я подробнее расскажу в другой публикации.
Подводя итог изложенному выше, я прихожу к тому же выводу, который неоднократно встречал в оценках других историков и публицистов. Чисто по-человечески Николай II и его жена вызывают симпатию своей привязанностью друг к другу (хотя Николай и выглядит в этой паре как подкаблучник, что как-то не вяжется с традиционными ценностями...). Но чересчур властная, надменная и мнительная императрица явно поспособствовала падению авторитета царского дома. И это в то время, когда страна отчаянно нуждалась в консолидации общества! Эта пара явно не подходила для управления гигантской страной в такой тяжёлый период её истории. Говоря метафорически, они погибли при крушении того поезда, которым тщились управлять. И никакие иконы, талисманы, благие предзнаменования и Друзья-провидцы не смогли их уберечь...
