Моя мама преподавала языкознание в университете, а я, тем временем, активно путала слова «вчера» и «завтра» («Когда завтра папа приехал…»). Иногда у мамы были свободные дни, и она оставалась дома. Но никакого счастья в этом для меня, увы, не было. Хотя я его очень ждала. Дело в том, что мама и дома работала. Она писала диссертации для других людей, которые почему-то не делали этого сами. Наверное, они были глупыми или ленивыми. То, что мама будет сегодня работать дома, мне ничего хорошего не предвещало... И маме тоже. И бабушке. Всем нам. Лично для меня это означало лишь, что вместо того, чтобы замечательно проводить время вместе, играя в дочки-матери или доктора, она закроется в своей комнате с разными ненавистными мне книжками, бумажками и полной банкой чернил. А меня бабушка будет стеречь в другой комнате, или во дворе, чтобы я, Боже упаси, не проникла, как вредоносный вирус, к маме. И весь этот длинный, томительный день мама будет для меня недоступна. Как бы я не порывалась войти в комнату матери, передо мной моментально возникала стеной бабушка: «К маме нельзя! Она работает». Неутолённое желание быть с мамой перерастало в ненависть ко всему и всем. Я ненавидела людей, которые не писали сами свои диссертации, ненавидела бабушку, которая стерегла меня, как норовистую козу, я безумно ненавидела всю эту мерзкую бумагу, а со временем я много лет не выносила вид книги в руках у матери. А она ой, какая любительница была почитать!.. Я переставала существовать для неё, как только в её руках оказывался какой-нибудь листок с буквами. Она вроде бы и была, но в тоже время это была не она, а какой-то невменяемый призрак, вся видимая жизнь которого происходила лишь внутри его самого.
Итак. Бабушка меня стерегла. Но у нее, кроме меня, были еще какие-то дела по дому, и, кроме дел, вероятно и мысли в голове, отвлеченные от меня. А у меня – нет. Никаких мыслей. Никаких желаний. Никаких дел и никаких целей. Кроме одной. Проникнуть в комнату, где «мама работает». Не работает, на самом деле!!!
А издевается надо мной, игнорируя, и унижает, не подпуская к себе!! Поскольку я на своей цели была сосредоточена больше, чем бабушка на мне, наши возможности оказывались неравными. Стоило бабушке на секунду отвлечься от меня, и я всего лишь за мгновение успевала ворваться в комнату к маме, и отомстить за все свои обиды! Маминой реакции не хватало на то, чтобы успеть разделить мою руку и банку чернил! И вся эта чернота во всем объеме триумфально низвергалась на все её бумаги! И вообще на все вокруг!!!
Я прекрасно знала, что за этим последует! Что меня не обнимут! Не приголубят! Не пожалеют и не поцелуют!.. Но в этот миг их любовь была мне не то, что не нужна, а просто невыносимо ненавистна!!!
Мама плакала, бабушка кричала, а я упоённо, даже как-то торжествующе встречала свое наказание в углу. «Так вам и надо, раз вы такие!» - подводила я справедливый итог, а они и не догадывались даже, что наказана-то не я! А они!! Проходило время. Взрослые начинали, нервничать. Им становилось меня жалко, и начинались предприниматься шаги к примирению. Меня трясли за плечо:
- Ты будешь еще так делать??
- Нет, - угрюмо отвечала я по сценарию, «Всегда!» - стучало в моей голове!»
- Ты точно не будешь так делать?
- Точно,- всхлипывала я. («Точно буду! Раз вы такие!»)
Наверное, им не терпелось меня, маленькую нехорошку и неслушницу (бабушкины слова) простить, и далее следовало:
- Ну, подойди, обними меня (нас) и поцелуй!.. – подставлялась щека, другая, и мной исполнялась еще одна унизительная процедура: поцелуй их ненавистных щек. Они не понимали, что я, хоть и получила свободу, а они - свои фальшивые поцелуи, они не были мной прощены, потому что ничегошеньки в этой истории сами не поняли, и выводов никаких не сделали. И через некоторое время нам приходилось наказывать друг друга снова…
Вообще-то, как мне кажется, я была послушным ребёнком. Все мои простои в углу были не более, чем случайным совпадением двух неприятных факторов: плохого настроения мамы или бабушки (не папы, а то ведь я могла перестать ему улыбаться, а он много меня фотографировал), и какой-нибудь ерунды вроде не убранных вовремя моих игрушек, или недоеденного супа, или не заправленной постели. Просто, взрослые так устроены, что им обязательно нужно кем-нибудь командовать, и кому-то обязательно доказывать, какие они самые умные, самые правильные и, что самое ужасное, какие они самые сильные: могут взять запросто любого ребенка, и всыпать ему, т.к. он слабее.
Мне кажется, что настоящие запреты для детей оправданы полностью, только если связаны с опасностью для их здоровья, либо с оскорблением детьми другого существа, которое на данный момент ещё более зависимо, чем сам ребёнок.
