"Антонина же Петровна решила, что ей стоит тайком от сына предпринять кое-какие шаги… например, сходить в школу и побеседовать с директором на эту тему, или посетить заведующую детским садом… куда там они все смотрят, мать мальчика такой образ жизни ведёт…"
Глава 43.
Люся грустила. Всю неделю она никак не могла справиться с тоской и плохим настроением. Она знала, что Макар уехал в понедельник рано утром, теперь Люсе было грустно и от осознания долгой разлуки и от тайного страха… а вдруг снова что-то случится, и они больше не встретятся… Даже наступающие выходные не радовали её, хотя и было Люсе дома уютнее, чем на работе.
Как ни пытались коллеги скрыть своих разговоров, а всё равно нет-нет, да и слышала Люся, как обсуждали некоторые любительницы сунуть нос в чужие дела её, Люсину, личную жизнь. И всё чаще ловила на себе осуждающие взгляды, хотя может быть, ей просто так казалось.
- Что, Людмила, не помирились с мужем-то? – с лёгкой ехидцей спросила Галина Игнатьевна, женщина лет пятидесяти с небольшим, и подмигнула своей соседке Лиде Замятиной, с которой они обычно и устраивали «обсуждения» окружающих.
- И вам доброе утро, Галина Игнатьевна, - ответила спокойно Люся, - Спасибо вам, что заботитесь обо мне и моей семье. А вы что бы мне посоветовали – мириться или нет? Я без ваших с Лидой советов даже не знаю, что предпринять…
- А что такого я спросила? – фыркнула Галина, - Между прочим, я не просто из любопытства интересуюсь! Нам здесь всем в коллективе не всё равно, что происходит у нашей сотрудницы! У нас в отделе все женщины порядочные…
- Ну что ж, как только коллектив сочтёт меня недостойной находиться здесь, среди порядочных женщин, то я напишу заявление, - ответила Люся холодно и уселась за свой стол.
- Галя! Ты что мелешь?! – возмутилась старший кассир Тамара, - Ты почему за нас всех тут заявления такие делаешь? Ты вообще человек приезжий, сколько лет здесь живешь-то? А мы Люсю знаем с детства, и муженька её видели! И синяки её тоже видели!
- Ты чего раскудахталась, защитница! – ответила Галина, но покраснела и сердито осмотрелась, потому что большинство коллег смотрело на неё осуждающе.
И хотя Люся часто слышала слова в свою поддержку, всё же такие разговоры расстраивали её. Неприятным сюрпризом стало и то, что Ирина, воспитатель в группе Алёшки, сообщила ей, что вынуждена включить их семью в «список неблагополучных»…
Всё это не добавляло, конечно, радости в жизнь Люси, но больше всего она всё равно огорчалась от того, что ещё не скоро увидит Макара… если вообще увидит.
Были и светлые моменты, конечно… Например, Люсю очень удивил Михаил! Однажды она вышла из конторы, ей нужно было отнести документы на подпись, и чуть ли не нос к носу столкнулась с мужем. От неожиданности Люся даже вздрогнула, и нахмурившись приготовилась выслушать в свой адрес что угодно, как это уже было один раз, в самом начале их разлада. Но в этот раз поведение Миши стало для Люси полной неожиданностью – он сам вздрогнул, потом что-то пробормотал про «срочно» и «надо бежать», а затем просто молниеносно пропал из виду.
- Даш, я даже не знаю, что такое это было, - делилась потом Люся с подругой, - Мишу словно подменили… да и Антонину Петровну тоже, я её недавно встретила в магазине у нас, наверное, она к Мише приехала помочь или просто навестить… На меня даже не посмотрела, да и сама какая-то осунувшаяся была.
- Не знаю, не похоже это на них обоих, - задумчиво ответила Даша, - Я думаю, что грядущий развод уже сказывается и на Мишиных делах, и на репутации его отца. Вот и сменили тактику, притихли, чтобы ещё хуже не сделать.
Разговаривая, подружки и внимания не обратили, какой довольной улыбкой расцвёл слышавший это всё Саша, который незаметно так взял свою чашку с чаем и отправился из кухни в комнату, чтобы себя не выдать. Их с Макаром план сработал, только они и не предполагали, к каким ещё неожиданным последствиям привело то их «лесное приключение»… И что Миша теперь озлобится вовсе не на своих тайных недругов, а на свою семью, а особенно на мать.
Заявлять Миша никуда не стал. Потому что, во-первых, очень боялся, а во-вторых, ему было жутко стыдно признаться в том, что он даже вспомнить не может ни одной значимой детали, которая бы хоть как-то указала на тех двоих. После он вообще стал думать, что его похитителей было не двое, а гораздо больше, и тем самым оправдывал сам себя за бездействие. Сейчас, когда он уже давно успокоился, он никак не мог понять, как же так получилось, что он просто сидел в яме и ждал своей участи…
Потому и не рассказал он никому про тот злополучный день, даже матери и отцу. Матери, которая приехала тремя днями позже, когда Степан Яковлевич уехал в командировку, он сказал, что попал под дождь, поскользнулся и упал в канаву. Тем и объяснил кучу грязного белья, засохшего в сенях. Миша его даже стирать не хотел, просто собирался выкинуть, чтоб не напоминали…хотя брюки было жаль, он их на заказ шил, из хорошего материала, с трудом добытого через знакомых. Когда же Антонина Петровна попыталась выступить в своём репертуаре и начала причитать, что Мише нужно срочно вернуть Людмилу, воссоединить семью, чтобы и он сам был «присмотрен», и у отца не было ещё больших неприятностей, Миша взорвался.
Антонина Петровна, не ожидавшая такого от сына, растерялась и выронила из рук только что перемытые тарелки. А Миша кричал, что она и испортила ему всю жизнь, потому что только и знает, что команды раздаёт, не задумываясь о том, что он, Миша, сам хочет. Совершенно потеряв голову, срывая на матери всё, что накопилось у него на душе за эти дни, Миша запретил матери приезжать к нему, заявив, что на порог её больше не пустит…
В тот день Антонина Петровна еле дошла до автобуса на трясущихся ногах, а потом кое-как дошла до дому, где наконец выпила двойную дозу успокоительных капель. Успокоившись и всё обдумав, через несколько дней она снова приехала к сыну, и застала его сидящим на крылечке с сигаретой в зубах, хотя Миша раньше не курил. Сделав вид, что ничего страшного не произошло, Антонина Петровна ласково сказала, что Мишин срыв ей понятен, она и сама уже на грани…
- Мишенька, я больше вообще тебе ни слова не скажу, если так хочешь, - она села рядом с сыном на ступеньку, - Но ведь я твоя мать, как мне одного тебя оставить, да еще и в таком состоянии, не могу я не приезжать. Вон, осунулся весь, когда ты нормально ел в последний-то раз? Давай, я тебе хоть супчик сварю… Кто, как не мать, будет с тобой в любой жизненной ситуации… Забудем всё, что было!
Такой вот «худой мир» был установлен между матерью и сыном, и Антонина Петровна надеялась, что скоро всё это позабудется, и всё между ними станет, как прежде. С огорчением она узнала, что Миша собрался искать перевод в другую область, но промолчала, отложив разговор до лучших времён. Про Люсю они почти не говорили, хотя Антонина Петровна и пыталась что-то выведать у сына:
- Миш, ну а что там Люся? Как вообще Алёшка? Ты знаешь, это всё же правда или так, сплетни, что у неё кто-то там появился? Бабы ведь обсуждают, я не раз слышала такое…
- Мама! Ты снова за своё?! Мы с Люсей разводимся, это вопрос решённый, всё! Пусть живет, как сама хочет, мне всё равно!
- Неужели тебе безразлично, с кем будет расти твой сын? – Антонина Петровна старалась сохранить мягкий и заботливый тон, - Нельзя же так, что люди-то скажут…
-Да, мне безразлично! Всё! Не желаю больше ничего слышать! – отрезал Миша и ушёл на улицу курить.
Антонина же Петровна решила, что ей стоит тайком от сына предпринять кое-какие шаги… например, сходить в школу и побеседовать с директором на эту тему, или посетить заведующую детским садом… куда там они все смотрят, мать мальчика такой образ жизни ведёт… Но решила немного подождать, чтобы не рассердить еще сильнее Мишу.
Люся же ждала, когда придёт из города подтверждение её кандидатуры, и она узнает наконец, берут её в школу на работу, или нет. Она даже волноваться по этому поводу перестала, решив – пусть будет, как будет, и занялась своими делами.
А дел было много, и у себя дома, и ещё на выселке… Марьяна Никитишна слегла и почти не ставала, деду Ивану трудно было одному справляться, поэтому Люся чуть не ежедневно отправлялась помогать, а выходные они с Алёшкой проводили там, на пасеке. Хорошо, что Саша Болотинцев отдал Люсе в пользование свой велосипед, а то ей бы пришлось тяжело каждый день проделывать такой путь. А ещё и председатель, который ситуацию прекрасно понимал и Ивана Рыбакова знал очень долгое время, в помощи ему не отказал. И явившись самолично в кабинет, где сидела Люся, объявил:
- Так, Людмила! Там Рыбакову нужно помочь с документами на пасеке, всё заполнить, оформить! План пришёл сверху, еще расширять будем, так что прошу тебя – с обеда поезжай-ка ты на выселок, хорошо? И так – пока не управитесь, думаю пару-тройку недель вам хватит. Ты как сама-то, не против? Ну вот и хорошо, так что с завтрашнего дня вторая половина твоего рабочего дня – это пасека! Договорились!
Люся всё собиралась зайти к председателю, поблагодарить за понимание, ведь если бы не такое его решение, то она бы ничего не успевала. Вечером нужно было забирать Алёшку из сада, да и тётушку Марьяну не бросишь… Так и жила, заботами и насущными делами.
Когда до суда и долгожданного развода оставалось чуть больше недели, в Люсин кабинет влетела торопливой птичкой Марина:
- Люся, председатель зовёт, иди скорее! – воскликнула запыхавшаяся девушка и выскочила в коридор.
Люся нахмурилась, понимая, что ей снова предстоит разговор не из приятных, и хорошо, если только с Коростелёвым… а то ведь может такое быть, что снова приехали «высокие товарищи»…. Она причесала волосы и торопливо вышла в коридор, сжав кулаки, чтобы собраться, а Марина тут же подскочила к ней и прошептала:
- Люсь, ты поспеши! Коростелёв еще и за Мишкой послал, так что ты постарайся вперед него успеть! Там – такое….
Марина заспешила дальше, зажав в руках пачку бумаг, а Люсино сердце похолодело… что же там такое может быть? Но совету Марины она последовала и торопливо зашагала к кабинету председателя.
Продолжение здесь.
От Автора:
Друзья, рассказ будет выходить по одной главе, в семь часов утра по времени города Екатеринбурга. Ссылки на продолжение, как вы знаете, я делаю вечером, поэтому новую главу вы можете всегда найти утром на Канале.
