- Фикус, фикус в комнатёнку поставить надо. А ещё лучше – кактус. Тебе дитё заиметь пора, а ты в всё хорохоришься.
- Кактус предназначен для целомудрия, а фикус - для зачатия. В чём соль?
- Соль в спаленку нельзя, иначе быть скандалам. Ты лучше сахарку под подушку присыпь.
- Ага, а ещё топор под матрас.
- Не-е, топор – опасно, а вот если б у нас ружжо было…
- А ещё лучше – авто мат.
- Ты откудова это взяла? Это по-новому или по-старому?
- По-настоящему.
- И что, у кого-то сладилось?
- Ты про что?
- Про зачатие.
- Бабуль, я с твоими приметами только от святого духа залететь могу. Какой нафиг фикус? Я ж не замужем.
- Э-э, в том-то и беда твоя, что ты бесконечным выбором занялась. А у нас как было. Пришёл мой будущий супруг к моему батьке, а он на крылечке трубку раскуривает. Сел, значит, Платон рядышком, махорочку из кармана – шарсь! И моему отцу предлагает. Батька глазёнками чёрными на него зырьк, усом махровым поводил, поводил и спрашивает: «Зачем явился?»
А Платон ему:
- У нас купец, у вас товар.
А батька:
- И кого за кого ж ты сватать пришёл? Неужто Зойку за Ваську?
- Не, - говорит, Платон, - за себя.
Батька подумал-подумал и затянулся, но надо бы сказать, что махорку ту, что ухажёр принёс, в руки не взял. Сидит, значит, курит, из-под кепки на курей гулящих зыркает. А Платончик переживает. Если ж откажут, то свадьбы не бывать. Ой, а Платон был первым красавцем на деревне! Все девки за им ухлёстывали. Каждая перед им юбкой натрясывает – это когда пред баяном пляски устраивали – каждая губы свекли́ной мажет, бровь – угольком, передок мылом хозяйским…
- Бабуль!
- А, ну да. Значит, все своими выпуклостями потрясли, а он возьми – и выбери меня.
- А ты что, плоская была?
- Я? С чего это? В нашем роде все, как на подбор. Груди – во! Жо…
- Баб, ну хватит уже.
- Молчу, молчу… Так вот. Приду, говорит, свататься. Когда твоего батьку в хате застать? А я ему хи-хи да ха-ха, батька мой ни в жиссь благословения отцовского не даст.
- Давай опустим подробности. Я их уже раз сто слышала. Мне твоя свадьба ночами снится.
- Если б сто, то стала бы учёной, а ты всё ждёшь прЫнца на вкусном коне.
- Чего? Как это?
- А что? Конь – это такая живность.
- Ой, ладно, всё. Помню я ваши традиции, обряды. Так что там у вас со свадьбой-то?
- А ничего. Ты, говоришь, во сне видала, а я до сих её не помню.
- Как это?
- А вот так. То ли была, то ли привиделася, но как только мы с моим Платошенькой бабкиной самогонки хлопнули, у меня такая круговерть в мозгу образовалась, что я … только небо звёздное помню и крик утрешнего петуха.
- А-а-а.
- Ага. А потом у нас Лёшка родился, а за им – Федька, опосля – батька твой вместе с Нинкой.
- А свадьба?
- А что свадьба. Выяснилось, что и без свадьбы Платоша мой могёт, как… Ох, если б не фикус, чтоб свинья его съела, я бы не плодилась каждый год по зиме. Знаешь, как обидно, когда все Новый год празднуют, а ты ноги за уши и кряхтишь, как порося на вертеле.
- Взяла бы и выбросила свой фикус.
- Дык припрятала так, что до сих пор вспомнить не могу. Всю подушку, каждое пёрышко перебрала, да в по́дпол заглядывала. Ой, как вспомню! Лезу я, значит, в подпол, а там крыс – видимо-невидимо…
- А фикус-то, где взяла? Их же можно было только у богатых в то время найти.
- А я в молодости, когда ещё в одной семье работала, тайком отросток выдрала и засушила. А потом та семья укатила из нашего села в неизвестном направлении.
- Это ты их изгнала (гы-гы).
- Я? Да? А что, всё может быть. У меня глаз дурной, цепкий, за всякую пакость хваткий. Вот как гляну в упор – сразу тому плохо делается.
- Баб, давай уже обои доклеим и поеду я. Мне завтра с утра пораньше на совещание…
- Опять двадцать пять. Совещание у неё. Тебе уже сорок скоро, а ты всё в девках.
- Да не в девках. И не сорок, а тридцать шесть послезавтра.
- Во-во, а детей нема.
- Да зачем они мне? У меня планы, карьерный рост.
- Вот пусть он, этот росток, и даст тебе семя.
- Баб, ты не так поняла.
- Да всё так. Так я поняла, Зоюшка.
- Зойка – это ты, а я Лена.
- А-а, ну да, ну да. Сейчас вот мы с тобой обойки-то поклеим, перины взобьём, а на свой день рождения ты приедешь и ухажёра своего ко мне на смотрины привезёшь.
- Зачем это?
- А затем, чтобы я своим цепким глазом…
- А-а, точно, я забыла.
- Ну вот. Сама знаешь, что бабка твоя плохого не посоветует. Ты, надеюсь, покрепче выбрала, поплечистей? Надо чтобы у него нос длинный был.
- Для чего это?
- А с коротким детей делать не умеют.
- Если ты сейчас не прекратишь, то я больше сюда не приеду.
- Ладно, рви обоину, а я сейчас клей разведу.
- Баб, а что это?
- Где?
- А вот, за доской. Торчит что-то. Ой, какой интересный мешочек.
- Дай сюда и не трогай. Он заговорённый.
- На богатство?
- А как же. Я его семьдесят лет назад заговорила и теперь дюже боХата. И Алёшкой, и Федькой, и… Ты не отвлекайся, а я пойду перепрячу. Это реликвия семейная и глядеть на неё запрещается.
Баба Зоя вышла в сени, плотно прикрыла дверь и встала рядом с курткой внучки, висевшей на гвоздике. Вынула из кармана халата маникюрные ножницы, вспорола подкладку и подложила сушёный листочек, что за доской был найден.
- Хошь, не хошь, а фикус в доме должон быть. Я что, зря его и мамке твоей подкладывала? Вон, она вас четверых народила. А теперь твоя очередь, внученька. Ну, не подведи, родимый. Авось и до праправнуков дотяну.
Приглашение в группы вконтакте и одноклассники
Спасибо за прочтение, позвольте взять ваш лайк =)
