- Те из вас, кому посчастливилось сохранить жизнь — уносите ноги. Только не уносите ноги, которые я уже отрубила.
(«Убить Билла»)
Поскольку, напомню, крупные киностудии перестали поставлять в российский прокат свои свежие фильмы, применив к нам всем принцип коллективной ответственности по национальному признаку за войну в государстве У. (а может, робко надеясь, что мы из-за лютой фрустрации неистово возлюбим Запад, запретивший нам свое кино, свергнем Путина, и немедленно настанет царство Истины), отечественному зрителю приходится пробавляться тем, что у нас еще крутят. Скажем, картиной «Королевская битва», которую эти странные русские вновь зарядили летом в отечественный прокат, чтобы кинотеатры не страдали так жалобно.
Я, собственно, сообразил, что уже смотрел это кино на моноблоке, только через четверть часа после начала. А это очень, очень плохой признак: то, что после первого просмотра я его абсолютно не запомнил.
История заимствований и парафразов тут еще запутаннее, чем в сложном треугольнике со спагетти-вестернами Леоне, японскими самурайскими боевиками Куросавы и нуарными американскими детективами. Писателя Роберта Шекли, судя по всему, очень занимала тема современных кровавых шоу, сопоставимых с древними гладиаторскими – можно вспомнить его «Седьмую жертву», «Паломничество на Землю» или «Премию за риск», которые появились за полвека до книги «Королевская битва». И именно он начал торить дорогу в направлении сюжета «публично убей всех, и побрутальнее, чтобы выиграть».
В кинематографе первенство в этой области тоже принадлежит картинам по его произведениям. Фильмы о беспощадной охоте на людей начали выходить в Штатах еще в сороковые годы, но Шекли первым подметил, что формат телевизионной трансляции позволяет, при небольшой корректировке уголовного кодекса, устраивать масштабные кровавые постановки онлайн. В 1965 году по мотивам его рассказа вышла картина с Марчелло Мастрояни «Десятая жертва» (позже Шекли написал новеллизацию этого кино, значительно расширив рамки своей «Седьмой жертвы» и превратив ее в роман).
Напомню, что это было время всеобщей хипповой переоценки ценностей, когда каждый, словами одного отечественного политического деятеля, брал столько свободы, сколько мог унести. Уже совсем скоро опасно шатающийся и рушащийся на глазах кодекс Хейса был отменен, и в западном кино на целое десятилетие разрешили показывать предельно откровенные сцены с обнаженными гениталиями и глубоким проникновением. «Империя чувств» и «Калигула» стали венцом этого направления – и они же его похоронили, став причиной нового запрета на откровенные сцены в кино (свобода, которой каждый уносил в клювике сколько мог, на деле оборачивалась тем, что многие откусывали больше, чем могли прожевать).
В конце тех же семидесятых, кстати, когда казалось, что отменены последние табу, выходит фильм «Лица смерти», демонстрирующий на широком экране реальные убийства животных и людей. На гремучей популярности этой документалки, а также предельно откровенной «Прощай, Африка!», демонстрировавшей полуразложившиеся трупы и расстрелы африканских повстанцев, был снят фильм «Ад каннибалов», убийства героев в котором были приняты полицией за реалити-шоу, и режиссер Деодато едва не угодил в тюрьму, от которой его спасло только приглашение живых и здоровых актеров в суд.
А самая первая лента о кровавых медиашоу с убийствами, «Десятая жертва», появилась на волне бешеной популярности вышедшего в шестидесятые шокументари «Собачий мир», которое откровенно показывало то, что сейчас называется «шокирующим контентом» – всякие варварские мировые обычаи и традиции, порой связанные с обильной кровью, членовредительством и смертью, которые вызывали оторопь у «цивилизованного общества». Создатели фильма были в соответствии с эпохой всеобщего обновления достаточно бесстрашны, чтобы разработать новый эффектный киноязык для документального кино (в дальнейшем его с огромным успехом использовал в своей ленте «Обыкновенный фашизм» Михаил Ромм), но недостаточно бесстрашны, чтобы целиком зайти на запретную территорию экспло, как это сделали позднее «Лица смерти», «Прощай, Африка!» и «Ад каннибалов», так что по нынешним временам их «шокирующий контент» выглядит довольно смехотворно. Но невозможно не признать, что без «Собачьего мира» не было бы ни «Мольбы», ни «Андрея Рублева», ни, в конце концов, «Сало, или 120 дней Содома».
Семидесятые годы стали в кинематографе временем брутального насилия: выходят «Пустоши», «Бонни и Клайд», «Я плюю на ваши могилы», «Соломенные псы», «Заводной апельсин», «Дикая банда» и многие другие аналогичные экзерсисы. Выходят «Роллербол» и «Смертельные гонки 2000 года» - ленты, непосредственно посвященные жестоким соревнованиям на выживание. В начале восьмидесятых выходит, наконец, брутальное кино «Охота на индюшек», его принято считать положившим начало направлению, венцом которого стала «Королевская битва» - кровавое шоу с убийствами на острове: публичное, но без телевидения. В «Охоте на индюшек», кстати, впервые появилась знаковая сцена совместной асексуальной помывки голых женщин и мужчин в тюремном душе – позже насмотренный Пол Верховен воспроизвел ее в своем фильме «Звездный десант».
Порядка двадцати лет после моральных экспериментов семидесятых, после одиознейших «Свадебной вазы» и «Сало, или 120 дней Содома», в мировом кинематографе царило некоторое затишье. Юные режиссеры вроде Питера Джексона порой еще бесстрашно тыкали палкой в осиное гнездо экспло-неформата о насилии, с довольно скромным кассовым, но зачастую впечатляющим художественным успехом («Дурной вкус», «Живая мертвечина»), пока кинокассу внезапно не сотрясло «Криминальное чтиво» Тарантино – как уже сделали до него такие экспло-исполины, как «Челюсти» и «Изгоняющий дьявола».
Как это часто бывает в последние полвека, в случае «Королевской битвы» у японского и американского кинематографов случилось перекрестное опыление. С одной стороны, совершенно понятно, что появлению одноименных книги и фильма способствовал грандиозный успех «Криминального чтива», породившего могучую моду на стильное насилие.
С другой стороны, фильм «Королевская битва» после своего триумфа стал схемой для множества суперпопулярных молодежных триллеров о публичных кровавых шоу, например, для «Голодных игр» или «Бегущего в лабиринте». И характерный эпизод с отравлением в «Омерзительной восьмерке», с проистекающей из этого массовой бойней, определенно заимствован Тарантино из аналогичного эпизода «Королевской битвы» – учитывая еще, что это вообще-то его любимый фильм. Матрица закольцевалась и поглотила собственный хвост, как змей Уроборос.
Изложение сюжета данной картины наверняка знакомо любому современному кинозрителю, за прошедшие четверть века уже успевшему увидеть его на экране во всевозможных вариантах от эпигонов. Группа отправлявшихся на экскурсию девятиклассников, усыпленная газом прямо в школьном автобусе, доставлена на необитаемый остров. Ей предстоит участвовать в Королевской битве – странном мероприятии, которое каким-то загадочным образом должно умиротворить молодежные банды и прочих распоясавшихся школьников. Видимо, из страха стать участниками следующего тура игры, потому что других версий у меня нет.
Сорока двум людям, попавшим на остров, предстоит убивать друг друга. Каждый получает вещмешок с булкой, бутылкой воды и каким-нибудь оружием – у кого нож, у кого туристический топорик, у кого арбалет, у кого пистолет. У кого шокер, у кого сканер. Мастера игры – знатные юмористы, поэтому некоторым в качестве оружия достается веер или крышка от кастрюли. Выглядит всё это более чем странно, ибо для массакра все эти предметы годятся мало. Больше такой набор предметов напоминает издевательства дедовщины в армии, чем реальную помощь в смертельной битве. Тем не менее после того, как всех участников вытолкали в лес, игра началась.
Для того, чтобы дополнительно взбудоражить стадо, в него запускают двух крысиных волков с высокими выживательными способностями: победителя одного из предыдущих туров, который выглядит скорее заблудившимся спецназовцем, чем школьником, и традиционного злодея молодежного японского кинематографа – наглого, кровожадного, безумного юного мажора с растрепанной шевелюрой японского маньяка и многозарядным «Узи» в руках, получающего оргазм от убийства участников игры.
Тепличные школьники разбредаются по острову кто куда, и только спецназовцу приходит в голову обосноваться в заброшенной больнице, где он, о чудо, совершено случайно обнаруживает покинутые запасы медикаментов и риса – остальным даже в голову не взбрело проверить такое многообещающее здание. Определенно, современных японцев в школе не учат даже минимально думать. Как говорится, за нас думают командиры.
Ну и, соответственно, началась серия озорных убийств. Потому что ребятам сразу продемонстрировано, что военные, захватившие их, не шутят. И несколько человек на предварительном инструктаже убито солдатами и модератором просто так. Для разминки и демонстрации.
Остаться, как в том «Горце», должен только один – победитель Королевской битвы. Если выживших по истечении отведенного времени остается более одного, приводится в действие взрывчатка в ошейниках игроков – и стал конь ничей, как говаривал в подобных случаях Лев Толстой. То есть победителя в этом туре нет, все ставки ушли в доход казино.
(продолжение следует)