В Государственном архиве Алтайского края обнаружены воспоминания жителя с. Малахово Дрожжина И.М., члена правления Культпросветсоюза Алтайской губернии, активного участника большевистского подполья в Барнауле, командира пулемётной роты и писаря партизанского отряда Рогова.
При этом в сердцах партизан наблюдалось колебание. Часть из них возвращалась, покидала отряд, и наоборот: часть из оставшихся нагоняла и вливалась в отряд. Каждый партизан переживал тяжёлую душевную драму, переживал её и весь отряд в целом. Всего поехало шестьдесят человек, при чём часть оружия осталась у оставшихся, непоехавших партизан.
Перед этим общепартизанским собранием военно-революционный комитет на своём сугубо секретном заседании заслушал местного лесного объездчика, который сообщил , что в хуторе Татарском на партизан напал салаирский отряд. Он же, объездчик, согласился разведать и уточнить количество солдат и офицеров-карателей , их местонахождение и тропы в тайге , чтобы провести партизан до Салаира тайгою так , чтобы ни одна душа их не видела, наметить путь к казарме солдат карателей , час когда они ложатся спать , да и находятся ли они в Салаире и их настроение .
Через несколько дней он возвратился, привёз исчерпывающие данные и проверил путь для партизан. Мы обещали ему крупную сумму денег и обязались сохранить его услуги в тайне, иначе его семья погибнет. Теперь же вели отряд на эту операцию.
Подъехали к Салаиру, затем оставили 25 человек с конями, а 35 спешихся партизан направились на штурм к высокому деревянному Нардому, в середине села, окружили его, началась стрельба. Предложили прекратить стрельбу и повели переговоры о сдаче. Сказали им, что они - наши братья, что их заставили убивать нас, своих братьев и отцов, мы их смерти не хотим, нам нужно только их оружие, мы их жизни сохраним. Если же они не передадут нам оружия, мы их сожжём живыми, и они погибнут от взрыва. Под их дом подложена бочка пороха, а дом облит керосином. После некоторого времени солдаты заявили, что они сдаются. Началась через полуоткрытую дверь приемка их винтовок. В плен было взято 90 солдат, 120 винтовок, два станковых пулемета, 8 возов патронов и ручных гранат и другое снаряжение. Взят их обоз. Офицеры находились отдельно от солдат, и эту ночь никто из них, на наше счастье, в казарме не дежурил. Один из пленных пулеметчиков, кажется Анкудинов, попросил оседланную лошадь, обещая привезти в отряд караульную заставу солдат. Он получил лошадь и привел всю заставу, которая передала нам свое оружия. Солдат выстроили, поблагодарили, похвалили за сознательность и предложили им на выбор: или они свободны, или пусть едут с нами, но оружия мы им пока не дадим, у нас такой партизанский обычай каждый партизан сам себе добывает оружия в бою. Собралось население, мы провели с ними беседу. советовали им не давать Колчаку новобранцев, коней для его армии, продовольствия, создать свой партизанский отряд, свергнуть контрреволюцию и организовать свою Советскую власть. Тронулись в обратный путь
На конном заводе капитана Дедловского, в тайге, у военной охраны забрали еще восемнадцать винтовок, солдаты разбежались. В Бирюлях в наш отряд влился партизанский отряд Громова (Орла) с десятком винтовок. Пленных солдат мы приняли как братьев, сожалели им, они отвечали нам тем же. Их дисциплинированность укрепила дисциплину среди наших партизан. Родом они были из Красноярской области, попросились в партизанский отряд Лукова, который оперировал на их заимках. Расставание было трогательным. Написали письмо Лубкову, но ответа не получили.
Так удачно и счастливо для нас был выполнен первый наш план далекого и неожиданного для противника рейда, так блестяще подтвердилась необходимость сохранения военной тайны и доверия партизан своему руководству, так была доказана польза проявления боевой инициативы со стороны партизан. Колчаковское командование было ошеломленно. Оно не знало, кто напал на карательный отряд, куда исчезло сотня вооруженных солдат. Наделали переполох и в Сорокино, гарнизон которого умчался за Чумыш, но потом возвратился обратно.
Продолжение следует
