«Он говорил так: «Власов этот корпус утопил. В болотах. Чтобы не отдать врагу». И всю технику 4-го мехкорпуса заодно утопил в болотах. Мой муж не понимал, как человек мог поверить немцам и перейти на сторону противника ...»
Мозаика воспоминаний. Воспоминания о войне Марианны Фёдоровны МОДОРОВОЙ-ПОТАПОВОЙ
Партнёр материала – ФНКА Белорусов России
МОДОРОВА-ПОТАПОВА Марианна Фёдоровна
Советская актриса, участница обороны Москвы и Белорусского партизанского движения, дочь известного советского художника Фёдора Александровича Модорова. В марте 1942 года М. Ф. Модорова-Потапова работала техническим секретарём в ЦК Компартии Белоруссии, находившемся в Москве, в главном штабе партизанского движения. Была замужем за генерал-полковником Михаилом Ивановичем Потаповым. Классик белорусской литературы Максим Танк, часто приезжавший во время войны в ЦК Компартии Белоруссии, посвятил ей несколько стихотворений на русском и белорусском языках.
Марианна Федоровна скончалась в 2018 году в Москве, похоронена на Новодевичьем кладбище.
Воспоминания о генерале Михаиле Ивановиче Потапове
Михаил Иванович Потапов
20 августа 1941 г. по приказу командующего Юго-Западным фронтом М. П. Кирпоноса 5-я армия под командованием М. И. Потапова отошла за реку Днепр, организовав оборону по его левому берегу на рубеже Лоев-Окуниново, одновременно прикрывая Чернигов с севера, где под напором 2-й немецкой армии из района Гомеля откатывалась на запад 21-я армия.
Вследствие несогласованности действий между руководством 5-й армии М. И. Потапова и 37-й армии А. А. Власова противнику удалось захватить плацдарм на левом берегу Днепра в районе деревни Окуниново с не взорванным мостом. Это отвлекло значительные силы 5-й армии, которая, вместо усиления обороны на севере, была вынуждена контратаковать Окуниновский плацдарм. М. И. Потапов сосредоточил на этом участке до 30% всех сил армии, что привело к ослаблению обороны на других участках. 28 августа на северном участке обороны 5-й армии 2-я немецкая армия начала наступление на Чернигов. Обескровленные в предыдущих боях части 5-й армии не смогли удержать город и отошли за Десну.
В сентябре 1941 г. в последние часы перед пленом М. И. Потапов сражался врукопашную, но был тяжело ранен осколком снаряда и потерял сознание.
В немецком плену Потапов находился до апреля 1945 года, где держался мужественно и с достоинством. На первом же допросе заявил, что война не будет прекращена, даже если немцы дойдут до Урала. Сталин высоко оценил мужество, стойкость и отвагу Потапова, который был восстановлен на военной службе без какого-либо поражения в правах и продолжал расти по службе.
Умер 26 января 1965 года.
С 1936 г. по 1939 г. Михаил Иванович служил в Белоруссии, а уже оттуда он пошел на Халхин-Гол. После Халхин-Гола он получил на Украине четвертый корпус, который потом отдал генералу Власову. Власова он не ругал, он вообще не понимал, что произошло. Он говорил так: «Власов этот корпус утопил. В болотах. Чтобы не отдать врагу». И всю технику 4-го мехкорпуса заодно утопил в болотах. Мой муж не понимал, как человек мог поверить немцам и перейти на сторону противника. Это надо быть уже каким-то прирожденным предателем. Потапов раньше Власова попал в плен, ему СС предлагали дивизию, а он от всего отказывался. С Власовым они познакомились при передачи корпуса.
Михаил Иванович мне рассказывал о том, как происходила переправа 5-й армии за Днепр. Потапов получил приказ отводить армию, а армия — это огромное хозяйство. Было много войск, гражданского населения, а мост всего один. Потапов командовал переправой лично сам, верхом на лошади, и его сопровождали двое или трое кавалеристов. Он человек очень мирный, за 1941 год не расстрелял ни одного пленного немца, не говоря уже о наших удравших. Он их даже не преследовал, потому что сбегало в основном местное население. Он очень гордился тем, что в тяжелейшее время — в Отечественную войну — он никого не расстрелял.
Все очень устали, трое суток водители войска не спали. Шофёры засыпали на ходу. А если шофёр заснёт, то останавливалась вся переправа. И М. И. Потапов лично на лошади, как конник, как старый командир эскадрона казачьего, нагайкой — или что у него там было в руках — бил по спине шофёров, чтобы те не засыпали. И это притом, что Михаил Иванович был очень мирным, не позволял себе ничего, но в данной ситуации положение было совершенно особым. В итоге переправа прошла у него удачно.
Воспоминания о Пантелеймоне Кондратьевиче Пономаренко
Михаил Иванович мне рассказывал, как Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко переправлялся. Дорога у него была опасная, Гомель — Чернигов, в это время немцы наступали, Гомель был самым опасным местом, машины шли отсюда. Кажется, их было три, одна — грузовая. Михаил Иванович говорил, что Пономаренко переправлялся, везя необыкновенные ценности, и, как говорил Михаил Иванович, всё богатство белорусского государства он перевозил с собой.
Существует мнение, что П.К. Пономаренко вез с собой Крест Ефросиньи Полоцкой – напрестольный крест, изготовленный для церкви Святого Спаса в городе Полоцке по заказу Евфросинии полоцким мастером Лазарем Богшей в 1161 году. Выполнен в форме шестиконечного креста высотой 51,8 сантиметра. Утерян во время Второй мировой войны и до сих пор не найден. В 1997 году брестским ювелиром-эмалировщиком Николаем Кузьмичом была изготовлена полноразмерная копия креста.
У Пантелеймона Кондратьевича были такие ребята в охране, что сами могли бы государством управлять. Например, старший охраны, Крапков Павел Иванович, — человек мудрейший, достойнейший, с чувством юмора. Рядом с Пономаренко всегда были ребята отчаянные, умные, мудрые, он умел выбирать людей. Могу точно сказать, что если бы случилось так, как хотел вождь народов, и Пономаренко остался, то страна была бы в полном порядке. Мой отец был близок к Ворошилову, и Климент Ефремович говорил, что такой вариант возможен.
Таким образом, у Пономаренко всегда на первом месте были культура и безопасность государства. И война для него тоже много значила, он шёл в первых рядах во время войны. Всё-таки партизанское движение — это партизанское движение, оно сделало для победы безумно много. Я даже считаю, что наши войска пришли уже на освобождённую землю, там войны уже не было, — всё сделали партизаны, то есть белорусский народ.
Познакомилась я с Пантелеймоном Кондратьевичем Пономаренко 30 мая 1942 г. в Центральном Комитете партии Беларуси, находившемся по адресу Комсомольский переулок, дом 1. Моё знакомство с ним было исключительно телефонным, он тогда приехал с фронта из 3-й армии в мае 1942 года.
Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко — это сильная личность. И значимая личность, я не буду говорить, кем он мог быть и кем он был. То, что он придумал с железными дорогами, это всё было вдохновение, всё было непросто… Всегда подрывали железные дороги, всегда были неприятности, и взять да всё организовать — это только очень опытный человек может сделать, а главное, он просто срежиссировал всю ситуацию.
Он был, конечно, безмерно талантливым человеком, чем бы ни занимался, он, безусловно, в этой отрасли был бы очень значимым. Я прямо вам скажу, что видела многих людей весьма достойных, но Пантелеймон Кондратьевич — один из самых значительных людей, с которыми я когда-нибудь встречалась, к которым прикасалась даже… душой, душою, так можно сказать. Он просто иногда изумлял своим умом, своим блеском, своими решениями и своей удивительной непосредственностью. Он мог решить вопрос, он умел смотреть вглубь.
Я вам не сказала одного очень важного обстоятельства, когда Пономаренко был назначен начальником партизанского штаба. Командиром партизанского штаба был Климент Ефремович Ворошилов. По некоторым причинам командующего партизанским движением не стало. Начальником центрального штаба партизанского движения стал единолично Пономаренко и переехал в здание к Ворошилову, занял кабинет и приёмную с балконом с видом на Музей изобразительных искусств, а напротив двери — приёмная ЦК КПБ Белоруссии, в которой в летнее время уже я работала. Каникулы были у меня. Меня с этим условием отпустили учиться, что я в каникулы в вечерние часы, когда нужно, буду работать.
Здесь также же был кабинет Калинин, проводились совещания, приезжали секретари ЦК из партизанских групп. Меня всегда звали на совещания секретарей, которые обычно было принято проводить в вечернее время. Собирались все в кабинете у Петра Захаровича.
У Пономаренко было два секретаря, Броня Гитлиц и Маша Бумажкова. С Гитлицем у меня были официальные отношения, а с Бумажковой — близкие. Меня очень часто просили вести переговоры о полётах. Командиром группы самолётов была Валентина Гризодубова. Я осуществляла контакт между ЦК Белоруссии и полком Гризодубовой, которая командовала вылетами в партизанский край. Сейчас я думаю — это такое ответственное дело было!
***
Всё-таки партизанское движение — это партизанское движение. Оно сделало безумно много. Я даже считаю, что трём фронтам в Белоруссии уже делать было нечего. Вот в Германии — да, а в Белоруссии им делать было нечего. Они не воевали, а пришли уже на освобождённую землю. К тому времени там не было войны, всё сделали партизаны, всё сделал белорусский народ.
У меня был один знакомый западный украинец, шофёр. Он мне как-то рассказал о партизанском движении на Украине. Я в ответ промолчала, так как знала, что разведка у них была великолепно налажена, тот же подвиг разведчика Михаила Борисовича Маклярского, но это разведка. Что же касается партизан, то это мог быть только Ковпак. Его боялись все, но он, как и другие, почти не имел отношения к Центральному штабу, он был сам по себе.
Как в штабе принимались решения? Вот начинается утро. Люди приходят, приезжают из разных районов, редко самолётом, в основном переходом. Прибывали даже секретари ЦК — Прохоров Николай Иванович, Малин, Рыжиков. Рыжиков — это как раз 4-я армия, переход у бати Миная, Витебск. Это были партизанские группы при армиях. Когда был создан штаб, а приказ вышел 8 сентября, то начальником штаба был назначен, естественно, Калинин — второй секретарь, заместителем его стал Иван Петрович Ганенко. У него был такой вид комсомольский, очень умный был человек. Иван Петрович Ганенко, Любочка, его жена, очень приятные были люди. Я видела этих озабоченных людей, видела партизан и видела, как решаются дела, всё решалось сообща. Секретари, которые находились в партизанских группах, были тесно связаны с лесом, они переходили в основном через болота. Вот то, что я помню.
Окончание, – воспоминания Марианны Фёдоровны о Петре Машерове, Максиме Танке и Фёдоре Модорове:
Фрагмент из изданного ФНКА Белорусов России сборника статей "Республика-Партизанка"
⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐⭐
Сборник статей "Республика-Партизанка" издан ФНКА Белорусов России, совместно с Российско-Белорусским деловым советом, Историческим факультетом МГУ имени М. В. Ломоносова и Институтом истории НАНБ. Его авторы, белорусские и российские историки, задались целью подробно рассказать, как воевала с немецкими захватчиками оккупированная Белорусская ССР.
Фото: wikipedia.org, bigenc.ru, pgd.preslib.org.by
© ФНКА Белорусов России, 2022
Дочитали до конца? Было интересно? Поддержите журнал, подпишитесь и поставьте лайк!