Продолжение. Начало здесь и здесь
В дверь позвонили. Озадаченная девушка вышла в коридор. Она даже представить себе не могла, кто это может быть, потому что без предварительного звонка к ней обычно никто не приходил.
- Кто? - осторожно спросила она.
- Доставка цветов! - отозвались из-за двери.
- Я ничего не заказывала!
- Заказывали для вас, если вы Екатерина Соловьёва. Пожалуйста, откройте дверь. У меня много заказов, я спешу.
Катя открыла дверь и приняла из рук курьера букет белых лилий - точную копию того, что она в понедельник забыла в машине Дениса.
- Там записка, - откровенно нервничая, объяснил курьер. – Пожалуйста, девушка!.. Распишитесь побыстрее и отпустите меня!..
Парень действительно был тут ни причём, и Катя, вежливо поблагодарив его, расписалась на бланке.
«Вот, значит, как, - подумала она, наливая воду в вазу. - он знает мой адрес, хотя квартиру я снимаю… Интересненько… и неприятненько… Значит, меня кто-то из наших сдал – больше некому.»
Тут она вспомнила, что курьер говорил о записке. Катя осторожно раздвинула цветы и почти сразу нашла её. На розовой открытке с пошлейшими цветочками и сердечками было написано от руки: «Примите этот букет взамен забытого вами. Надеюсь, цветы смягчат ваше сердце, и я смогу рассчитывать на чашечку кофе. Хотя бы в кофейне. Ваш преданный поклонник Д.С.»
«Рассчитывать, - фыркнула Катя. - Ещё чего!..» - и тут же подумала о том, что, скорее всего, встретиться придется. Сосновский сдаваться не желает, нужно попытаться еще раз объяснить ему, что все его усилия бесполезны. Если не поможет… Что же… тогда признается, что знает о пари. И его самого знает уже восемь лет. Сколько можно церемониться? Или не говорить?.. Вдруг какую-нибудь гадость придумает? Человек он… своеобразный. Не отягощенный моральными принципами… Или побоится? Или нет? Катя запуталась. В любом случае, за цветы следует его поблагодарить – вежливость победила, и девушка написала ему несколько слов благодарности – вполне нейтральных.
Телефон звякнул. Катя думала, что это пишет Денис, однако, сообщение было от Вадима-Хозе. «Кать, привет! Слушай, хочу предупредить, что дал твой адрес Сосновскому, - писал он, - Он пришел в театр, поймал меня и долго втирал, что запал на тебя, а ты его игноришь. Может, я неправ, конечно… Он клялся, что только цветы тебе пошлёт - и всё. Тем более, это не какой-то левый чувак, а сам Сосновский. Короче, мужская солидарность. Не теряйся, это поклонник, что надо.» - «Спасибо, дорогой! Что бы я без тебя делала?» - ответила Катя.
Понятно, что никакого злого умысла у Вадима не было, он действовал из лучших побуждений, поэтому Катя не сердилась на него. А вот то, что Сосновский теперь знает её адрес, приходилось учитывать…
А Денис в этот день больше не писал. И около дома девушки не появлялся. Зато в субботу, стоило режиссёру после репетиции сказать: «Всем спасибо!», - как Сосновский подошёл к сцене и подал руку Кате, помогая ей спуститься в зал.
- Вы здесь? - удивилась девушка.
- Если гора не идет к Магомету, - развел руками Сосновский. - Меня здесь все знают. Мой отец был одним из спонсоров театра.
- А вы тоже? Как заядлый театрал? - не могла удержаться от шпильки Катя, которая теперь знала, что Денису самому не помешал бы спонсор.
- Я… да… я… - промямлил Денис и тут же сменил тему: - Вас можно поздравить? - прищурился он. - Вы теперь будете петь Ольгу?
- Пока не знаю. Не хочу загадывать. Это всего лишь первая репетиция.
- Ну уж вам-то осторожничать в словах не обязательно! - тонко улыбнулся Денис. - Главное - понимать расстановку сил и уметь благодарить нужных людей…
- А я думала, что главное - хорошо петь, - удивилась Катя. Она поняла, на что намекает Сосновский.
- Разумеется, разумеется! И всё же, благодарность нужным людям лишней не бывает, поверьте мне, – он сделал паузу и выразительно добавил: - Я жду вас в машине.
Денис сдержанно поклонился Семёну Альбертовичу, потом Кате - и вышел из зала. Девушка проводила его взглядом и подошла к режиссеру.
- Семён Альбертович, Сосновский за меня просил? В смысле, чтобы я Ольгу пела? - она решила сразу прояснить ситуацию.
- Ты что, мать моя, с дуба рухнула? - вытащил глаза Семён Альбертович. - С какого перепугу? Это мое решение. Отец его, верно, влияние имел. В те годы театр от его помощи сильно зависел… А этот… так… пшик ! Пирожок «с ничем». Это он тебе сказал?
Катя кивнула:
- Скорее, намекнул. Очень тонко - что я должна именно его благодарить за эту роль. Видимо, чтобы в случае чего, выкрутиться и сказать, что я не так его поняла.
- Вот стервец! – возмутился режиссер. - Он врёт, нагло врёт. За тебя вообще никто никогда не просил. Выбрось это из головы.
- Спасибо, Семён Альбертович! Прямо камень с души сняли, - Катя обняла режиссёра и чмокнула его в щёку. – До завтра!
Денис помог Кате сесть в машину и захлопнул дверцу.
- Я очень рад нашей новой встрече. Я, действительно, скучал, - сказал он, усаживаясь на водительское сиденье. - С каждым днём моё чувство к вам растёт, и я ничего не могу с этим поделать. Вы словно околдовали меня, Екатерина, - он взял Катю за руку. - Я готов на всё! Что мне сделать, чтобы заслужить вашу благосклонность? Мне кажется, я схожу с ума…
Катя смотрела на Сосновского и понимала что вся её ненависть куда-то исчезает. Рядом с ней сидел симпатичный молодой мужчина, пусть уже и не безумно богатый, но вполне состоятельный и расстилался ковриком, стараясь утопить её в море приторной лести. Он хитрил, изворачивался ради… чего? Ради того, чтобы не быть побеждённым? Чтобы не получить отказа? Насколько же всё это должно быть для него важным или даже болезненным, что он отправил в отставку свою подружку. Может, конечно, временно, для отвода глаз, но всё же… «А ведь мне его почти жалко! - внезапно поняла Катя. – Мне жалко Сосновского! Невероятно!»
Видимо, истолковав выражение её лица и молчание, как проявление благосклонности, Денис улыбнулся и достал из внутреннего кармана пальто бархатную коробочку:
- Прошу вас, не отказывайте! Я же сказал, что готов ради вас на всё! Вы перевернули мою жизнь! Встреча с вами…
Катя покачала головой:
- Я не приму Ваш подарок.
- Вы даже не посмотрели, что там…
- Это неважно. Я не принимаю подарков, которыми пытаются меня купить. Вы ошиблись, Денис, очень сильно ошиблись. Простите, но я передумала и хочу прогуляться. Всего наилучшего!
Катя вышла из машины. Сосновский выскочил следом, преградил ей дорогу и взял её за плечи:
- Постойте, Катя! Простите, умоляю! Я ни в коем случае не хотел вас обидеть!
- Драматических сцен мне хватает в театре, - холодно проговорила девушка. – Пустите. Не вынуждайте меня говорить вам обидные слова, - отвернувшись она немного помолчала, а потом посмотрела ему в глаза. Было в её взгляде что-то такое, отчего Сосновский вздрогнул и опустил руки.
- Я люблю вас, Катя! - глухо проговорил он. - В первый раз в жизни я влюбился как мальчишка…
- Простите, Денис, - все его слова разбивались о её равнодушие, как волны о скалу. - Даже если вы сейчас искренни или вам кажется, что искренни… Это ничего не меняет. Я никогда не смогу ответить вам взаимностью, - Катя шагнула вперёд, и Денис пропустил её.
- Но почему? - прошептал он ей в спину.
Катя остановилась, но оборачиваться не стала.
- Потому что есть вещи, которые можно забыть. А вот простить – нельзя, - проговорила она и пошла прочь, всё также не оглядываясь.
Сосновский смотрел ей вслед и на его лице было выражение глубокого недоумения. Он по-прежнему ничего не понимал.
