«Для чего любишь татар и даёшь им русские города на кормление? Для чего серебром христианским осыпаешь неверных? Для чего изнуряешь народ податями? Для чего ослепил брата нашего, Василия Косого?» С этими словами, по мнению Николая Карамзина, 16 февраля 1446 года князья Дмитрий Шемяка и Иван Можайский ослепили своего двоюродного брата Василия II, великого князя Владимирского и Московского.
Это был один из драматичных актов междоусобной войны, развернувшейся в 1425-1453 годах в Северо-Восточной Руси. Две ветви московских Рюриковичей (старшая и галицко-звенигородская) вели отчаянную борьбу за престол и наследие Дмитрия Донского, вовлекая в противостояние другие княжества, а также татарских и литовских соседей. В этой войне, как и в любом феодальном столкновении близких родственников, хватало коварства и предательства, смелых налётов и не менее дерзких побегов, громких побед и досадных поражений и, конечно, бессмысленной жестокости, проявляемой обеими сторонами.
Полгода ранее. Битва под Суздалем
Ослепление великого князя было попыткой вывести его из игры насовсем. К тому моменту Василий Васильевич уже потерял власть и симпатии подданных. За полгода до этого великий князь был разгромлен татарами в битве под Суздалем (07.07.1445). Несмотря на численный перевес противника (1000-1500 русских против 3500 ордынцев), москвичи успешно отбили первый натиск татар. Но затем татары применили излюбленную тактику - притворное отступление. Русичи начали преследование, и ловушка захлопнулась! Русские дружины попали в окружение. В ходе боя великий князь и князь Михаил Верейский попали в плен, а князья Иван Можайский и Василий Серпуховский «в мале дружине утекоша». Поход московской рати по освобождению Нижнего Новгорода от татар провалился.
И только осенью Василий II был отпущен на Русь за огромный в выкуп в 25 тысяч рублей, сбор которого лёг тяжким бременем на население. А ещё великий князь и «татар на Русь навёл», отдавая им города в кормление. Поэтому претензии его противника Дмитрия Шемяки на верховную власть поддержали некоторые московские бояре, купцы и даже старцы Троицкого монастыря. Но как показывал опыт предыдущих лет, ситуация легко могла перемениться, ведь великий князь уже дважды возвращал себе московский престол. Вот соперники и хотели его изувечить, тем более, что Василий II за несколько лет до этого сам приказал выколоть один глаз Василию Звенигородскому. А теперь испил из той же чаши.
Весы качнулись обратно
Дмитрий Шемяка сослал бывшего великого князя в Вологду. Но изувеченный Василий получил не только прозвище «Тёмный», но и народную поддержку. Многих возмутила расправа над государем, да и политика Шемяки начала вызывать недовольство. Служилые князья, бояре, дворяне потянулись в Вологду, к «истинному» господину. Поддержку Василию Тёмному против Дмитрия Шемяки оказали тверской, ярославский, стародубский и боровский князья. В итоге, новый великий князь не продержался в Москве и года. В декабре 1446 года Шемяка, оставив стольный град, бросился с галицкой дружиной на перехват вологодско-тверского войска. И в это же время небольшой – около сотни воинов - отряд верных Василию Тёмному людей обошёл войска Дмитрия и ворвался в Москву, выбив его наместника. А 17 февраля 1447 года – ровно через год после ослепления – в столицу въехал Василий II, вновь ставший великим князем.
Понятное дело, что служилое сословие поддержало Василия Васильевича не из-за увечья, а по целому ряду причин, включая нежелание делиться с галичанами и звенигородцами местами при великокняжеском дворе. Но именно несчастье превратило бывшего великого князя в страдальца, нуждающегося в помощи народа. И тут, кажется, можно перефразировать известную максиму Вольтера: если бы ослепления не было, его следовало бы придумать.
Боевая травма и её последствия
Вот мне и подумалось, что, возможно, не было никакого издевательства над проигравшим князем. А были последствия черепно-мозговой травмы. Ведь в злосчастной битве под Суздалем Василий II храбро рубился в самой гуще схватки. По данным Первой Софийской летописи, «на великом князе многи раны быша по главе и по рукам, а тело все бито вельми, понеже бо сам добре мужественне бился». Степенная книга говорит ещё конкретнее: «у правыя руки три перста отсекоша, толико кожею удержашася, левую руку же наскрозь прострелиша, а на главе его бяше тринадцать ран кровавых. Плеща же и груди от стрельного ударения и от сабелного и брусного бяху сини яко сукно» (т.е., надёжный доспех выдержал удары стрел, сабель и палиц, но тело московского Рюриковича превратилось в сплошной синяк).
Судя по количеству ударов в голову, отмечает историк-медиевист Виталий Пенской, великого князя добивали целенаправленно. Вполне возможно, что серия из тринадцати ударов в башню могла привести к черепно-мозговой травме, а та, в свою очередь, к постепенной потере зрения. Или, что еще вероятнее, в бою глаза могли просто зацепить ударом. А потом пребывание в татарском плену, а затем, после недолгого освобождения, в плену у Шемяки могло спровоцировать ухудшение зрения вплоть до его утраты. И вот тут Василий Тёмный вполне мог воспользоваться ситуацией и воззвать к народу: «Меня ироды зрения лишили!»
Или вот ещё вариант: в бою великому князю травмируют один глаз, в Дмитрий Шемяка и Иван Можайский, желая отомстить за Василия Звенигородского, выкалывают второй, и как раз тот, что ещё видел. Если они действовали согласно ветхозаветному принципу «око за око», то лишать соперника двух глаз сразу – это перебор. А так вроде и брат отомщён, и великий князь полностью ослеп. Или действительно могли не знать, что вторым глазом он тоже уже не видит…
Конечно, всё это - гадание на кофейной гуще. Летописное свидетельство говорит, что ослепили. Но в любом случае, даже потеряв зрение, этот храбрый вояка, но неудачливый полководец, вышел победителем из тридцатилетней междоусобной войны. И не просто победителем, Василий Тёмный ликвидировал почти все внутримосковские уделы, усилил зависимость Пскова, суздальских и нижегородских земель от Москвы, навязал невыгодный мир Новгороду и передал сыну Ивану III крепнущее, растущее государство, с которым его наследник окончательно сбросил зависимость от Орды.
А как вы считаете, уважаемые читатели, насколько вероятна моя реконструкция событий?
