Загадки истории я по-прежнему не люблю, но деваться от них некуда. К тому же детективные загадки - они все же поинтереснее, чем всякие там альковные тайны. Я уже писала об одном загадочном и по сей день не раскрытом убийстве, совершенном в далеком прошлом - убийстве Эми Робсарт, жены Роберта Дадли, фаворита английской королевы Елизаветы I, которая на самом деле была мужчиной. А вот теперь настал, я считаю, момент поговорить еще про одно убийство, не менее загадочное, не более раскрытое и с еще раньше истекшим сроком давности, невинной (ха-ха-ха!… извините) жертвой которого стал фигурировавший в предыдущей публикации Хуан Борджиа. И в случае с Эми, и в случае с Хуаном на вопрос о личности убийцы мы можем со всей уверенностью ответить: «А (вырезано цензурой) его знает!» И, как ни грустно, не придет Шерлок Холмс - или еще какой майор Черкасов - и не распутает эти дела на радость расположившемуся у экрана с попкорном невзыскательному зрителю. Потому что это, товарищи, жизнь, а не детективный сериал (глубокая мысль, правда?). И улики вряд ли всплывут через века, особенно если тщательно закопаны заинтересованными лицами.
На этом сходство между двумя происшествиями заканчивается. Различий куда больше.
Во-первых, смерть Эми теоретически могла быть следствием не убийства, а несчастного случая или самоубийства. В истории с Хуаном девять колотых ран, перерезанное горло, утопление трупа в реке с заваливанием его камнями, чтоб не всплыл, как бы намекают внимательному эксперту-криминалисту, что, наверное, объявлять произошедшее несчастным случаем или самоубийством несколько преждевременно. Тем более - как же, дождешься от того Хуана, чтобы он самоубился. Там бы пол-Рима на радостях перепилось, да вот фиг им.
Во-вторых, Эми очень жаль: скорее всего, она стала жертвой придворных интриг без всякой вины со своей стороны. Хуана, извините, не жаль абсолютно (мне). Он нарывался очень долго и очень нагло, и было бы крайне удивительно, если бы в итоге таки не нарвался.
Но оставим эмоции, перейдем к фактам, как настоящие юные следопыты натуралисты любители расследований. Что же предшествовало смерти молодого и перспективного отпрыска дома Борджиа? Его смерти предшествовала слишком веселая и привольная жизнь без отягощения какими-либо обязательствами. Деньги есть, титулы есть, защита такого авторитетного человека, как папа римский, обеспечена во всех случаях, так что убивай, насилуй, наливай да пей - ни в чем себе не отказывай. Он и не отказывал. И очень скоро сформировалась длинная очередь мечтающих отомстить ему самой страшной мстей по личным мотивам.
Папа тоже не останавливался в стремлениях материально поддержать свое семейство. В частности, предложил взять три города в Кампанье - Беневенто, Террачино и Понтекорво - и слепить из них наследственное владение - герцогство. И отдать герцогство - кому бы вы думали? Конечно же, блистательному полководцу, грозе подлых врагов, защитнику всего хорошего от всего плохого - Хуану Борджиа. Следите за руками: были города, принадлежащие организации под названием католическая церковь. Глава организации выводит эти города целиком из имущества этой самой организации и передает без какого-либо вознаграждения частному лицу в собственность. Следующий глава католической церкви указанные территории вернуть на баланс уже не сможет, так как территории теперь частные и могут быть переданы по наследству. А вы говорите, что все знаете о таком явлении, как грабительская приватизация. Вот теперь точно знаете больше. Не всем кардиналам такая идея понравилась, но проголосовали все почти единогласно, ибо мафия бессмертна.
Короче, все у Хуана складывалось хорошо. Мелкие разногласия с братьями из-за общих баб ситуацию не очень омрачали. Но все же разногласия были. И в один прекрасный день Ваноцца деи Каттанеи, мама Хуана, Чезаре, Лукреции и Гоффредо, пригласила старших сыновей на ужин, чтобы восстановить мир в семье. С ними еще кузен был, кардинал Джованни Борджиа. Нормально посидели, выпили, маме обещали, что будут вести себя хорошо. А на обратном пути Хуан вдруг заявил, что у него неотложное дело, и удалился, причем с каким-то подозрительным хмырем в маске. Больше живым его - Хуана, а не хмыря - никто не видел. Хмыря, впрочем, тоже никто не видел - ни живым, ни мертвым.
Сначала папа не встревожился из-за отсутствия сына: ну мало ли, дело молодое. В колокола он забил, когда прошло больше суток с исчезновения Хуана. И отправил стражу на поиски. Весь Рим с ног на голову перевернули, опрашивали возможных свидетелей. Никто ничего не знает. Наконец, следствие вышло на лодочника, который заночевал в своей лодке на берегу Тибра как раз в ночь исчезновения Хуана.
Заночевал он по месту работы, потому что в лодке у него были дрова, которые завтра надо перевезти. А если оставить и уйти - сопрут, это уж как пить дать. Точнее говоря, стибрят - от названия великой римской реки Тибр. Ну и вот, говорит лодочник, лежу я в лодке, о дровах думаю, заснуть не могу. Слышу - идет кто-то. Ну точно дрова тырить! Ан нет, пришли четыре человека пешком, а один приехал на белой лошади, с золотыми шпорами. И труп поперек седла у него этак небрежно перекинут. Слава Богу, не за дровами, думаю, отлегло. Тот, на лошади, свалил труп на землю, те четверо его взяли, раскачали и бросили в Тибр. Еще и камней вслед накидали, для верности. И ушли. Что еще запомнил? Того, на лошади, все называли синьором и разговаривали с ним очень почтительно.
«Я убью тебя, лодочник! - голосом Профессора Лебединского заорал следователь. - Ты чего раньше-то не заявил?» Лодочник с достоинством возразил, что если он всякий раз, когда увидит сбрасывание трупа в реку, будет бегать заявление писать, ему не удастся ни поспать, ни поработать, ни дрова уберечь, ни пообедать. Так и будет курсировать между берегом и отделением полиции всю жизнь. Потому что криминальный труп в Тибре - явление рядовое и практически каждодневное, то есть еженощное. И его, лодочника, в общем-то никак не касается. Вот груз, который легко могли стибрить, - это его касается. А дальше сами думайте.
И действительно, в указанном месте выловили труп Хуана Борджиа с колотыми ранами и перерезанным горлом. От большой любви к папе и его потомству римляне подхватили песенку, тут же на коленке сочиненную поэтом Саннадзаро: мол, папа теперь не просто рыбак (намек на святого Петра), но и - бери выше! - в полном смысле слова «ловец человеков», так как выловил из воды собственного сына. Кто-то еще считает, что это бесовский интернет виноват в появлении хейтеров и троллей, которые норовят ткнуть в самое больное, а потом сверху еще ушат дерьма вылить? Нет, я вас успокою: хейтеры и тролли изобретены задолго до интернета.
Папа горевал и рыдал так, что соболезнования ему выразили даже такие непримиримые его оппоненты, как Джироламо Савонарола и Джулиано делла Ровере, хотя казалось бы… А потом приказал провести тщательное расследование и найти виновного.
