Битва при Гумбиннене или, согласно другому названию, Гумбиннен-Гольдапское сражение примечательно не только потому, что это было первое столь масштабное боестолкновение на Восточном фронте Первой Мировой войны. Важной особенностью здесь стали действия артиллерии, которую активно применяли обе стороны, но, в отличие от германцев, русские действовали куда более искусно, добившись необходимого эффекта.
Как известно, сражение произошло 8 (20 по новому стилю) августа 1914 года на фронте от пресловутого Гумбиннена (ныне город Гусев в Калининградской области) до Гольдапа (теперь это польский Голдап) протяженностью около 50 километров. Против 6,5 пехотных дивизий Русской армии немцы выставили 8,5 своих дивизий инфантерии. Русские превосходили противника в кавалерии – 5,5 дивизий против единственной немецкой, а также (но в гораздо меньшей степени) по количеству пулеметов – 252 против 224. Зато общее численное превосходство оставалось за 8-й армией рейхсвера: 74, 4 тысячи бойцов против русских 63, 8 тысячи. Плюс к тому у немцев имелось 508 орудий различных калибров, в то время как русские могли противопоставить им только 380 своих пушек. Тем более удивительным представляется результат битвы - впрочем. не будем забегать вперед.
Пруссакам – самым заядлым воякам во всем фатерлянде в прошлом не раз доводилось бить противника, даже заметно уступая ему в количественном отношении. Поэтому, отдавая приказ об атаке на позиции 28-й пехотной дивизии, стоявшей на правом фланге русских войск, генерал Герман фон Франсуа вряд ли колебался хоть секунду.
Действительно, под напором двукратно превосходящего на этом участке врага русские понесли большие потери и отступили. Но сделали это вполне организованно, под прикрытием своей артиллерии, так что, разгромом здесь даже не пахло.
Впрочем, фон Франсуа все же попытался посеять панику, отправив свою конницу в рейд по русским тылам. Германские кавалеристы сумели разгромить обозы все той же 28-й дивизии, но прорваться глубже у них не вышло. В принципе, даже этот локальный успех вряд ли оказался бы возможен, не снимись с фронта на дневку после боя с пехотной бригадой ландсвера накануне при Каушене (современный поселок Междуречье) кавалерийские дивизии Гусейна, хана Нахичеванского и Николая Орановского.
Все хорошо, что хорошо кончается – в этом случае для русских войск. Перегруппировавшаяся 28-я и подоспевшая ей на подмогу 29-я дивизии смогли нанести мощный контрудар. И вот как раз немцев после этого охватила паника. В рядах 1-го корпуса 8-й армии воцарился настоящий хаос, и командующий лишь к трем часам дня сумел восстановить относительный порядок среди своих тяжело деморализованных солдат.
Еще хуже пришлось 17-му корпусу, которым командовал генерал Август фон Макензен. Это соединение считалось у германцев едва ли ни лучшим из лучших. Вышколенные пехотинцы к восьми утра начали сосредотачиваться на исходных рубежах для решительной атаки. Разведка доносила, что находящиеся напротив русские части раза в полтора-два слабее немецких. Казалось, успех был гарантирован.
После сильной артподготовки немцы ринулись вперед и… угодили в огневой мешок. Русские артиллеристы так расположили свои орудия, что местность, по которой наступал противник, оказалась простреливаемой с трех сторон.
«Генерал Маккензен атаковал центр - т. е. III русский корпус, которым я имел честь командовать, - писал позже генерал Николай Алексеевич Епанчин. - Я решил контратаковать после энергичной артиллерийской подготовки - 10 тысяч снарядов, выпущенных 27-й артиллерийской бригадой, которая, по данным немецких источников, понесла очень тяжелые потери и произвела колоссальное впечатление на войска 17-го корпуса генерала Маккензена. Когда после этой подготовки 25-я и 27-я дивизии III корпуса начали продвижение, пруссаки в панике ретировались».
Сто́ит лишь добавить, что пушкарям, проявившим потрясающую скорострельность и меткость, усиленно помогала пехота, обстреливавшая наступающих немцев пачечным огнем из винтовок и поливавшая из пулеметов.
Пожалуй, необходимо отдать должное и впрямь отлично обученным бойцам фон Макензена – несмотря на сильную убыль личного состава, они еще какое-то время держались. Однако часам к четырем дня наступать стало попросту некому: из строя выбыло одних только солдат до восьми тысяч, а потери среди офицеров были воистину катастрофические – 200 человек! Не помогла даже железная дисциплина, которой были спаяны пруссаки: уменьшившись на треть, они дрогнули и стали откатываться, ускоряясь с каждой минутой. В итоге и здесь дошло, как справедливо заметил Епанчин, до панического отступления - пришлось даже бросить 12 артиллерийских орудий.
На южном крыле 8-й армии к полудню развернулся 1-й резервный корпус генерала Отто фон Белова. Но, оперативно получая донесения о том кошмаре, что происходил севернее, комкор как-то не особо рвался в бой с «этими ужасными русскими». Ограничившись вялой атакой, которую и полноценным-то наступлением назвать было нельзя, фон Белов, узнавший, что его сосед Макензен отступает, также приказал своим войскам отходить.
Многие историки склонны упрекать русского командарма Павла фон Ренненкампфа в том, что он не стал преследовать разгромленного противника. С диванов-то оно, как известно, виднее. Не надо забывать, что до Гумбиннена 1-я армия несколько дней кряду шла усиленными маршами, преодолевая в день по 25-30 километров. Солдаты изрядно вымотались, тылы отстали, да и потери в битве русские тоже понесли немалые – около 10 тысяч человек. Немцы же потеряли убитыми 8 800 и пленными – 6 000 бойцов.
Исход сражения исчерпывающе констатировал Уинстон Черчилль, которого очень любят цитировать российские историки:
«Очень немногие слышали о Гумбиннене, и почти никто не оценил ту замечательную роль, которую сыграла эта победа. Русские контратаки 3-го корпуса, тяжелые потери Макензена вызвали в 8-й армии панику, она покинула поле сражения, оставив своих убитых и раненых, она признала факт, что была подавлена мощью России».
Что было после, все знают. Дабы избежать полной катастрофы в Восточной Пруссии, грозившей потерей этой провинции, германский генштаб снял с Западного фронта сразу два корпуса и конную дивизию, перебросив эти части на восток. Франция в который уже раз была спасена ценой большой русской крови, за что впоследствии сполна «отблагодарила» своих спасителей.
