Потерпев в самом начале Франко-прусской войны три поражения кряду у Вейсенбурга, Вёрта и Шпихерна, французы до того утратили веру в собственные возможности, что твердо решили: противостоять вторгшимся в страну прусским армиям можно лишь единой и неделимой громадой.
Местом сосредоточения всех оставшихся (и надо заметить, весьма немалых) сил был избран город Верден, куда и двинул со своими войсками от Меца маршал Франсуа Базен. Само собой, пруссаки ничего так не желали, как облегчить себе задачу и лупить войска противника по частям, не давая им соединиться. Поэтому командующий 3-м корпусом генерал Константин фон Альвенслебен поспешил на перехват базеновской армии. Прусского военачальника не смущало даже то, что его 20 тысячам солдат будут противостоять до 170 тысяч французских.
В принципе, Базен вполне мог бы уклониться от навязываемого ему сражения, прояви он больше расторопности. Но маршал не только сам оказался на редкость инертен, но и сковывал инициативу своих комбригов и комкоров. В итоге дошло до идиотизма: вместо того чтобы использовать все пять имевшихся в распоряжении дорог, Базен направил всех своих бойцов по одной-единственной. Естественно, мгновенно образовались заторы, скорость движения упала практически до нулевой, и фон Альвенслебен легко успел нагнать своего неповоротливого визави неподалеку от провинциального городишки (скорее даже, большой деревни) Марс-ла-Тур.
Чрезвычайно важным в тактическом отношении здесь оказался другой населенный пункт - Вьонвиль, который ранним утром 16 августа 1870 года и атаковали кавалеристы генерала Адальберта фон Бредова, поддерживаемые артиллерией. Занимавшая Вьонвиль французская кавалерия не выдержала обрушившегося на нее огня четырех прусских батарей под командованием майора Кербера, и под градом гранат врассыпную помчалась назад, топча биваки своей же пехоты. Последняя продемонстрировала куда бо́льшую стойкость, немедленно став в ружье. Сохраняя полный порядок, французы даже перешли в контратаку, заставив прусских артиллеристов временно сняться с позиций.
Вскоре завязался упорный встречный бой, то и дело переходящий в рукопашные схватки. Пруссакам прибыл на подмогу 52-й полк, который оказал камрадам весьма эффективную поддержку, хотя и понес чрезвычайно большие потери. Вьонвиль в итоге удалось взять.
Чтобы остановить начавшееся отступление, в контратаку бросился французский гвардейский полк кирасир. Прусская пехота с дистанции в 250 шагов принялась методично расстреливать отважных латников. Потеряв 230 человек и 243 лошади, те пришли в замешательство, и тут фон Бредов напустил на дезорганизованного неприятеля два гусарских полка. Заодно они погнали дальше французскую пехоту и даже захватили артиллерийскую батарею. Но, не имея тягловых лошадей, к себе в тыл увезти орудия гусары не сумели – вскоре пушки отбили подоспевший французский пехотный батальон и два кавэскадрона. Образовавшуюся брешь в боевых порядках Базен еле успел заткнуть гвардейскими гренадерами и вольтижерами.
Теперь уже атакующую 6-ю прусскую кавалерийскую дивизию французы встретили плотным ружейно-артиллерийским огнем. Около двух часов пополудни натиск выдохшихся и израсходовавших боеприпасы прусских эскадронов и батальонов иссяк, они начали переходить к обороне на плато у деревни Резонвиль. Однако прусская артиллерия за это время успела занять более выгодные позиции и принялась интенсивно обстреливать французов, не давая им возможности перегруппироваться и нанести решительный удар.
Армия Базена оказалась фактически в кольце: с востока, юга и запада теперь были немцы, а на севере располагалась нейтральная Бельгия, куда путь был тоже заказан. Твердо решив отбить Вьонвиль, французы предприняли решительное наступление в этом направлении. Навстречу им фон Бредов бросил кирасирский и уланский полки, в каждом из которых к тому моменту оставалось лишь по три эскадрона. Внезапно выскочив из лощины, около 800 прусских кавалеристов обрушились на первую линию французской пехоты, прорвали ее, а когда добрались до артиллеристов, вырубили их подчистую. Маневр оказался настолько неожиданным и удачным, что следом за первой была опрокинута и вторая линия французов. Правда, прорываться обратно также пришлось с боем, и к своим вернулась едва половина всадников. Недаром этот эпизод сражения потом называли «смертельной атакой фон Бредова». Что ж, зато удалось предотвратить захват французами Вьонвиля.
Пока артиллеристы двух армий дуэлировали между собой, к французам прибыло подкрепление, и они предприняли очередную попытку наступления силами четырех дивизий на левый фланг пруссаков. Те медленно отходили, пользуясь тем, что из-за раскисшей после недавнего дождя земли атакующим было трудно набрать необходимую для штыкового удара скорость. Особенно туго пришлось двум вестфальским полкам, входившим в состав 3-го корпуса. Они неожиданно угодили в глубоченный овраг, а едва выбрались из него, попали под перекрестный огонь вражеских пушек и митральез. Пришлось спешно сигать обратно в буераки, однако несколько сот бойцов сделать это не успели, попав в плен. Оставшиеся стягивались к простреленному во многих местах знамени. Подсчитав потери, убедились, что из 95 офицеров осталось 23, а из 4546 унтеров и рядовых – немногим больше двух тысяч.
Наступал решающий момент сражения. В седьмом часу вечера на Марс-ла-Тур устремились сразу 6 полков французской кавалерии. Навстречу им фон Альвенслебен бросил свою конницу в лице бригады Барби, усиленной двумя полками. Примерно через полчаса 5 тысяч немецких и 10 тысяч французских кавалеристов сошлись в яростной рубке. Каждая из сторон старалась обойти противника с фланга – и в итоге это удалось пруссакам. Повергнув французов в бегство, они устранили угрозу левому флангу своего корпуса.
«Следствием этого кавалерийского боя, самого крупного за время войны, было то, что правое крыло французов отказалось от дальнейших наступательных попыток, - писал в мемуарах знаменитый прусский полководец Хельмут фон Мольтке. - Особенно приходилось жалеть о потере начальников, которые повсюду впереди своих частей подавали славный пример».
Тем не менее, удерживать яростно рвавшихся из котла французов становилось все труднее. Фактически сражение рассыпалось на множество отдельных боев, кипевших по всей лесистой местности и носивших исключительно ожесточенный характер. Убитых считали уже тысячами. В общем, еще grand-mère надвое сказала, чем бы все кончилось, но тут на поле боя стали массово подходить прусские подкрепления - за сравнительно короткое время прибыло около 60 тысяч свежих бойцов. И хотя французов по-прежнему было больше, Базен совсем пал духом после целого дня бесплодных боданий с фон Альвенслебеном. К девяти часам вечера длившееся 12 часов кряду сражение, к радости обеих донельзя измученных сторон, наконец, завершилось.
Между прочим, французский маршал был уверен, что ему противостоит равный по численности противник. Поэтому, узнав о прибывшей к пруссакам подмоге, разволновался не на шутку – наутро иметь дело с превосходящими силами врага ему категорически не улыбалось. Тем более, что и у французов расход боеприпасов оказался прямо-таки колоссальным, а обозы далеко отстали. В общем, Базен приказал отступить к крепости Мец, надеясь укрыться под защитой ее бастионов. «Уж в оборонительно-то бою я непременно поколочу колбасников, если они вздумают нас преследовать», - рассуждал полководец. Фон Альвенслебен, однако, решил отказаться от преследования отступающего противника, ограничившись отдельными стычками с арьергардом Базена.
Бойня вышла изрядной: немецкие войска уменьшились на 15 781 человека, французы потеряли и того больше – почти 17 тысяч бойцов. При этом как-то не очень понятно было, кто же победил. По логике вещей, это были, все-таки, пруссаки, которым удалось выполнить поставленную задачу – не допустить соединения двух французских армий.
