Оглавление
Начало истории
Предыдущая глава
Следующая глава
Закрывая за собой противно скрипящую калитку, я прошла на дачный участок. У самого входа росли пышные кусты черной смородины, которые мы когда-то с папой здесь посадили.
- Ма-а-м, - протяжно позвала я маму, ища ее глазами по всему участку. – Ты где?
Никто не ответил.
Я заглянула за теплицу, которая с обратной стороны была увешана лозами винограда, и в облаке густо растущих резных виноградных листьев обнаружила свою маму.
- Ах, вот ты где! - воскликнула я. Мама от неожиданности чуть не обронила пластмассовое ведро, в которое были аккуратно сложены ягоды бурого винограда.
- Что ж ты меня так пугаешь? – немного опешив, сказала она, поправляя платок на голове.
- Держи, я тебе новую корзинку привезла, - я протянула маме огромную плетеную корзину, купленную на ярмарке.
- Спасибо! Отнеси ее в домик.
Я прошла по аккуратной стежке, располагавшейся среди грядок с капустой и морковью, и завернула к маленькому кирпичному дому в один этаж, позади которого росли кусты душистой малины.
- Осторожно! Не снеси саженец яблони, - раздался голос мамы издалека.
- Угу, - пробубнила я себе под нос и, сорвав ягоду с малинового куста, с удовольствием отправила ее себе в рот.
В домике все было, как и прежде: отштукатуренные облезлые стены голубого цвета и оргалитовые полы, пыльные окна террасы и советская мягкая мебель с деревянными ручками и подлокотниками. Пахло пыльной старостью и древесной свежестью одновременно. Почему-то в этом месте не хотелось ничего менять, да и делать что-либо тоже не было желания. Это место - детище моих родителей, - они полжизни провели на даче, отдавая ей и получая взамен силы и энергию. Они бы и еще полжизни провели здесь вместе, если бы не умер папа. Мама и после его смерти регулярно возвращалась сюда, чтобы сберечь и не потерять все то, что было сделано ими ранее.
- Мам, тебе помочь? – крикнула я, выйдя на крыльцо домика в одном нижнем белье.
- Оденься сначала! - выглянула мама из теплицы и сразу же за нею скрылась.
Как позже выяснилось, на заброшенных участках, окружавших нашу дачу, за последнее время появилось много новых хозяев. Если раньше я могла смело расхаживать по всему огороду в чем мать родила, то теперь нужно было соблюдать хотя бы минимальные правила приличия.
- Тогда, если ты не против, схожу за водой в родник.
- Ступай, - еле слышно донеслась до меня мамина фраза.
Я облачилась в найденные в ящике комода старые джинсы мамы, сплошь заляпанные краской и надела выцветшую футболку отца.
Направляясь в сторону калитки, скрывшейся в тени облепихового дерева, я учуяла едкий запах краски. Этот запах вместе с обжигающими лучами полуденного солнца только усилил начинающееся головокружение. Выйдя на тропинку, я заметила мужчину, красившего фасад соседнего дома краской ярко-зеленого цвета. Он мне в точности напомнил героя известнейшего произведения Марка Твена – Тома Сойера, только незнакомец был в три раза крупнее и красил вовсе не забор. На нем была соломенная шляпа и джинсовый комбинезон, надетый на голый загорелый торс. Мужчина был мускулистого телосложения, высокого роста, а из-под шляпы виднелись длинные русые волосы, собранные в хвост. Его комбинезон был в пятнах краски. Я перевела взгляд с его комбинезона на мамины джинсы, болтающиеся у меня на бедрах, и, ухмыльнувшись, подумала: «У дураков, то есть дачников, мысли схожие».
Когда я проходила мимо него с пятилитровыми пластиковыми бутылками по обе стороны от себя, он бросил на меня быстрый взгляд и тут же отвернулся, продолжая так же медленно и лениво водить кистью по обструганным деревянным доскам. Самоирония меня не покидала: «Видимо, от моего видочка, даже лягушки в местном болоте с испугу утопятся».
Спускаясь мимо березок в прохладную низину оврага, я почувствовала минутное облегчение: здесь можно было скрыться от палящего солнца и прикоснуться к чистой и первозданной природе с ее чистейшими родниками, нежнейшими травами, медовыми запахами полевых цветов и завораживающим пением птиц.
Я наклонилась к воде, чтобы умыться. Ледяная свежесть иголками пробежалась по моему телу от макушки до кончиков пальцев. Ключевая вода – это верное средство для бодрости и небольшого отрезвления. Не знаю, от чего я тогда отрезвилась - от вчерашней выпивки или от жизненного застоя и полнейшего неведения о том, кто я на самом деле и к чему в этой жизни стремлюсь, но я точно понимала, что природа умеет делать человека счастливым просто так, безоговорочно.
Наполнив кристально свежей и чистой водой бутылки и нагрузившись ими доверху, я пошла через овраг обратно.
Поднимаясь и опускаясь с одного бугра на другой, я почувствовала небольшую усталость – путь был неблизким, а бутылки с водой - нелегкими. Уже на подходе к дому литровая бутылка, находящаяся у меня в подмышках, начала выскальзывать, и я еле смогла ее удержать.
Следя за тем, как я, кряхтя, пытаюсь совладать с ношей и с дверью калитки одновременно, мужчина, красивший забор, как-то нехотя обратился ко мне, будто бы он находился под гнетом эфемерного кодекса чести:
- Вам помочь?
Я не глядя на него, отрицательно помотала головой: «Стой там и не смей подходить с этим мерзким запахом».
- Чего так долго? – спросила мама, сидя в кресле с сигаретой в руке.
- Прогуляться захотелось. Давно здесь не была, - ответила я и поставила бутылки с водой в домик, испытав при этом неимоверное облегчение.
- Почаще приезжала и гуляла бы. А то засиделись в своем городе - сраной палкой вас оттуда не выгонишь, - сердито произнесла мама хриплым голосом.
- Мам! Я же просила не выражаться! И перестань курить эту дрянь, - нахмурившись, высказала я свое недовольство ее беспечным, совершенно ребяческим, поведением.
Мама сидела перед террасой и выглядела совсем старухой: худощавое тело под пологом большемерного халата с угловатыми складками, тонкие морщинистые руки с длинными узловатыми пальцами, иссохшее лицо, покрытое десятками мелких борозд.
Но стоило только с ней заговорить и увидеть ее в каком-либо деле, то казалось чем-то невероятным то, что этой женщине скоро будет семьдесят. Она была все так же подвижна, энергична и суетлива, как и в молодости. Правда, оптимизм с годами стал постепенно угасать в ее глазах, но грубости и беспринципности в ней не убавилось – все-таки сказалась работа с трудными подростками, которой мама посвятила всю свою жизнь. Была в ней та металлическая холодность, своеобразный внутренний штифт, которые в сочетании с тонким материнским чутьем, помогали ей справиться с любым малолетним хулиганом.
- Не указывай мне, малявка, что делать, - иронично сказала мама и потушила сигарету.
Я не сдержала улыбки, - всегда любила, когда она так со мной разговаривала. Посторонний человек, услышав наш разговор со стороны, удивился бы и, наверное, сказал, что близким людям не пристало общаться в таком тоне, так как это, по крайней мере, грубо. Но на то люди и являются близкими, что могут позволить в отношении друг друга любые крайности.
- У нас очередные новые соседи? – спросила я у мамы, кивнув в сторону дома кислотного оттенка, после чего вальяжно расположилась на деревянном шезлонге.
- Угу, уже второй год.
- Год назад этого дома здесь не было.
- Ну, так построили, пока ты со своим милым по судам носилась.
- Ма, ну не начинай, - я сказала это с неким раздражением, не имея желания заводить разговор на тему недавнего развода.
- Что не начинай? Я что ль за него замуж выходила? – мама приподнялась со стула и поменялась в лице. – Я говорила тебе, чтоб ты бросила этого придурка.
Она закурила новую сигарету.
Тогда я не выдержала:
- Когда тебе бабушка говорила про отца, что он пьет, как дышит, ты разве ее послушала?
- Ты отца нашего с твоим Игоречком не сравнивай! Он за всю жизнь меня пальцем не тронул. А этот..
- Что этот? – слезы комом подступили к горлу.
- Из-за этого урода, который колошматил тебя во время беременности, ты теперь, может, вообще не сможешь иметь детей.
- Откуда тебе знать? - я чувствовала, что у меня начинается истерика.
- От верблюда. Внуков от тебя, видимо, я так и не дождусь, - холодно ответила мама, даже не взглянув в мою сторону.
- Права была тетя Инга, которая сказала, что из-за тебя отец покончил с собой. Из-за тебя он и пить начал, - в сердцах бросила я.
- Ах, ты сука неблагодарная…
Я не слышала, что она в неистовом бешенстве кричала мне в след, так как к тому моменту уже выбежала за калитку. Слезы мыльными разводами застлали глаза так, что я не видела, в каком направлении и куда бегу. В голове импульсом стучало только одно – лишь бы поскорей, лишь бы подальше от нее.
#мать #природа #родители #дача #ссора
