Начало здесь
Ну, раз уж мы, слава Богу, не сценаристы, попробуем понять логику упомянутого выше персонажа. Цыганочка с выходом, предпринятая Томасом Бекетом сразу после вступления в должность архиепископа Кентерберийского, с одной стороны, удивляет, а с другой стороны вполне объяснима. Для по-настоящему амбициозных товарищей перспектива обладать собственной реальной властью куда привлекательнее, чем зависеть от переменчивых начальственных милостей. Если ради власти надо пожертвовать какими-то ништяками в виде особняков с золотыми элементами в интерьере, элитных коней и шелковых мантий, то так тому и быть. Не мантиями едиными, так сказать, есть и духовные радости. Например, дать понять самому королю, перед которым ты еще недавно в почтительном поклоне приседал, что он - грешник, а ты - святой, его дела - суета и тлен, твои дела - вечность и божественная правда. Твое начальство теперь папа римский, но он далеко, а в Англии над тобой начальников нет. Так что это король скоро будет перед тобой с тумбы на тумбу прыгать, а вовсе не ты перед ним. Ради такого дела не стыдно и власяницу под скромной сутаной носить, и диету пересмотреть в сторону постных блюд, и пешком ходить - для здоровья полезней, и на каменном полу спать вместо кровати (это, конечно, перебор).
Вступив в должность, новый архиепископ Кентерберийский поручил духовным судам начать процесс по делу о незаконном присвоении церковных земель в ходе борьбы за власть еще после смерти Генриха I, дедушки актуального короля. А ведь все уже быльем поросло, все довольны, а кто не доволен, тот молчит в тряпочку. А тут этот, здрасти-пожалуйста. Церковники оживились, а хозяева спорных земель, наоборот, приуныли. И король Генрих был не очень счастлив от такого поворота: все его инициативы относительно новых налогов с церковных земель и реформирования судебной системы в части подсудности клириков светским властям быстро гасились сопротивлением Бекета.
Генрих сворачивать с избранного пути был не намерен, хотя и осознал, какую гадюку пригрел на груди и как лоханулся, протолкнув бывшего друга на ключевой церковный пост. Созвал федеральное собрание, состоявшее как из аристократов, так и из представителей церкви, и представил на рассмотрение поправки в конституцию Кларендонские конституции, одобрив которые английское духовенство радостно и с песней самолично затягивало веревку на своей же шее. Но лучше так, чем с королем спорить.
Содержали эти конституции много чего веселого. Например, выездные визы для клириков. Выезжающий за границу священник должен был пройти инструктаж, суметь перед комиссией назвать всех английских королей со времен нормандского завоевания (благо их не так много было к тому моменту) и основные пункты повестки XX съезда английских баронов. И фамилию канцлера родного государства должен был знать, как «Отче наш». Только тогда, может, король, убедившись в твоей благонадежности, достанет из сейфа твой загранпаспорт и вручит тебе с отеческим напутствием типа «За границей не блуди, В чистоте себя блюди, В разговоры не мешайся И знакомств не заводи!» (Л. Филатов) Да, и подписку о неразглашении секретной информации с обязательством не вредить английской короне, будь добр, оставь, так надежнее.
Или положение о том, что совершивший преступление клирик должен предстать и перед духовным, и перед светским судом. То есть два раза тебя за одно деяние должны судить. Церковный-то суд что, максимум отлучит от служения и сошлет куда подальше, а вот решение самого гуманного в мире советского светского суда могло сказаться не лучшим образом на здоровье, продолжительности жизни и размерах имущества.
И анафеме, пожалуйста, королевских вассалов не предавайте без соответствующей визы короля. Конечно, виза при таком запросе будет чаще всего выглядеть как «А ну вас всех! Полыхаев Плантагенет», но вдруг разрешит? И еще - клирики, у которых есть в распоряжении пожалованные короной земли или доходы, должны рассматриваться как вассалы короля со всеми вытекающими из этого статуса обязанностями. То есть деньги давай, когда попросят. Или вообще с оружием приходи, когда позовут.
В общем, все эти конституции не понравились Бекету. Он сначала, скривившись, согласился с их содержанием, но не подписал, еще и папе на уши присел: дескать, это очень, ОЧЕНЬ плохие конституции, пап, честно! А папой в то время работал Александр III, чьи выборы, как мы помним, прошли в увлекательной и запоминающейся форме "Веселых стартов". Папа согласился с доводами Бекета и отказался признать все, что там в конституциях было понаписано.
Озверевший король в ответ на такое хамство открыл против Бекета уголовное дело по обвинению в растратах еще на канцлерском посту. Понятное дело, кони с мигалками денег стоили. И мантии от-кутюр на бюджетные средства можно было не покупать. Бекет, прекрасно осознавая, что рыльце у него в пуху, заявил о своей неподсудности королевскому суду и на всякий случай сбежал во Францию, где был, ясное дело, с дорогой душой принят французским королем, которому приятно было сделать такую пакость Генриху - новому мужу своей бывшей жены. Приободренный любезным приемом, Бекет стал забрасывать папу письмами и просить отлучить Генриха от церкви. Но папе было немного не до того, он был как раз в бегах, опасаясь мести вышеозначенного председателя императора Фридриха Барбароссы и антипапы Виктора.
А в Англии без архиепископа Кентерберийского как без рук. Захотел король короновать своего наследника, Генриха Молодого, бывшего бекетовского воспитанника, - пришлось позвать для этого дела священников калибром помельче: архиепископа Йоркского и епископов Лондонского и Солсберецкого Солсберийского. Так Бекет из Франции такой хай поднял - через Ла-Манш слышно. Нелегитимная, кричит, у вас коронация без меня. Тут и Александр III (не путать с русским царем, я при вычитке статьи сама спутала, долго не могла понять, откуда он тут), в очередной раз увернувшись от Барбароссы, нашел время английского подчиненного поддержать. Пришлось Генриху мириться с бывшим дружком и приглашать его в Англию, пообещав Кларендонские конституции в мусорку выкинуть и не преследовать своих подданных, которые были на стороне мятежного архиепископа. А то еще правда продавит отлучение от церкви, с этого отмороженного станется.
