В лучшем случае наши предшественники 19-го века оказались на стороне страдающих.
Jonathan D. Riddle
Американцы с тревогой наблюдали, как пандемия приближается к ним, распространяясь с кажущейся неизбежностью из Азии в Европу, а затем, пересекая Атлантику, в Соединённые Штаты. Когда болезнь пришла, она остановила страну: порты закрылись, витрины магазинов закрылись, а некогда шумные центры городов опустели. Церкви закрывают свои двери. Жуткая тишина опустилась на американские города.
Это описывает сцену в начале 1830-х годов, когда американцы столкнулись с приходом холеры - смертельной болезни, характерной для дельты Ганга, которая несколько раз охватывала весь земной шар с разрушительными последствиями в течение 19-го века.
Однако это описание также соответствует первым месяцам 2020 года. Подобно довоенным американцам, мы беспокоились о том, когда эта болезнь может появиться на наших берегах. Как и они, мы стремились понять болезнь — её причину, её лечение и то, как её можно предотвратить. Как и они, мы предприняли запоздалые меры в области общественного здравоохранения, хотя и беспокоились об экономических последствиях этих мер. И теперь, как и в 1830-е годы, американские христиане противостоят пандемии в рамках своих верований.
Учитывая эти параллели, несмотря на всё, что изменилось в медицине и религии за прошедшие 190 лет, могут ли христиане чему-нибудь научиться у своих довоенных предков?
Мы видим в их реакциях на холеру общий импульс придать пандемии моральный смысл. Но они сильно различались в своих подходах к тем, кто пострадал больше всех. Христиане, обладающие социально-экономическим и культурным могуществом, были ослеплены к бедственному положению уязвимых людей из-за своих представлений о дисциплинированной, трудолюбивой протестантской нации. Чтобы говорить от имени больных, бедных и эмигрантов, потребовалось присутствие христиан на периферии.
То, что ретроспективно позволяет нам ясно видеть в 19 веке, может служить вызовом для нас сегодня. Пандемии - это глубокие социальные стрессоры, которые выявляют линии разлома власти и предрассудков, а также служат возможностями для бескорыстной любви. Поскольку коронавирус вызывает вопросы о морали, расизме и экономическом процветании, нам следует задаться вопросом, находимся ли мы на стороне страдающих.
В своей замечательной книге "Годы холеры" историк Чарльз Э. Розенберг описывает теологический спектр христианских реакций на холеру. Некоторые христиане истолковывали холеру как Божественный суд над Соединенными Штатами, особенно над их более распутными гражданами. Это соответствовало традиции: с момента появления пуритан в начале XVII века американские протестанты обнаружили связь между грехом и болезнью. Коллективная болезнь предполагает коллективный грех, точно так же как личная болезнь предполагает личный грех. Пандемии, таким образом, долгое время вызывали постные дни, посвященные покаянию и молитве.
Довоенные христиане продолжали эту традицию. Когда в 1830-х годах холера начала распространяться по восточному побережью, священнослужители, такие как конгрегационалистский священник Орвилл Дьюи, исследовали, что Бог намеревался сделать в таком кризисе. Следуя примеру современных врачей, считавших, что чрезмерное употребление алкоголя делает людей уязвимыми для этой болезни, Дьюи видел в холере Божественную поддержку «Движения за трезвость». Руководя пандемией, которая сильнее всего поразила крепких алкоголиков, Бог, несомненно, благословил антиалкогольный крестовый поход. Действительно, Дьюи был готов считать фатальный кризис общественного здравоохранения “благотворным визитом”, если ему удастся внушить американцам опасность крепких напитков.
Другие христиане также воспринимали Бога, действующего в холере, хотя и на один шаг дальше. Для более либеральных верующих эта болезнь была вызвана не чудесным божественным судом, а нормальным действием законов природы. И всё же, даже если бы это было объяснимо в научных терминах, холера всё равно содержала в себе моральный урок. По общему мнению, болезнь нанесла самый большой ущерб самым бедным жителям американских городов. Поскольку многие американцы считали, что бедность проистекает из личных моральных неудач, они полагали, что эти страдальцы также были самыми подлыми людьми. Как заметил Томас Брэдфорд-младший, юрист, работавший в то время в Филадельфии, холера поражает “низшие классы людей, невоздержанных, распущенных и несчастных”. Для многих протестантов это не было простым совпадением. Тот факт, что те, кто жил быстро и разнуздано, несоразмерно страдали от болезней, просто иллюстрировал гармонию нравственных и естественных законов Бога. Эта этиология, таким образом, содержала в себе этику: жить правильно или столкнуться с необходимыми последствиями. Поскольку холера приносила смерть обедневшим жителям Филадельфии, Брэдфорд писал об этой пандемии следующее: “город не тронут ею. ... Они знают, что могут избежать этого благодаря благоразумию в жизни и заботе о своих людях и семьях”. Болезнь может быть остановлена “теми, у кого есть средства и кто осторожен”.
Многие из бедных и якобы безнравственных страдальцев холеры провели ещё одну забастовку против них: они были ирландскими католическими иммигрантами. Эта демографическая реальность - очевидная в течение 1830-х годов и еще более ярко выраженная, когда холера вернулась в конце 1840-х годов - только укрепила старую связь между инфекцией и иностранцами. Хотя большинство врачей в 1830-е годы еще не верили, что холера заразна, многие американцы не могли избавиться от ощущения, что болезнь передается от человека к человеку. Поэтому они закрыли свои дома и свои сердца для иммигрантов, только что прибывших из Ирландии. В последующие десятилетия связь между холерой и ирландцами лишь подпитывала протестантское нативизское движение и его антикатолическую, антииммигрантскую враждебность.
В то время как большинство американцев в довоенную эпоху поддерживали протестантское Евангелие индивидуальной ответственности, некоторые несогласные сформулировали альтернативную этику. Часто выступая с религиозной периферии, эти люди признавали, что холера была болезнью бедности, но они интерпретировали этот факт не как осуждение бедных, а как проклятие общества, которое обнищало людей и тем самым сделало их восприимчивыми к болезням. Например, католические священники, для которых ирландские иммигранты были скорее прихожанами, чем париями, относились к холере иначе, чем протестантское духовенство. Их анализ отражал как тот факт, что они часто служили рабочим классам (и тем, кто ниже), а не зажиточным, так и их теологическое неприятие либерального индивидуализма. Обращаясь к пандемии холеры конца 1840-х годов, епископ Джон Баптист Перселл умолял предоставить достаточное жилье для менее удачливых жителей Цинциннати. Если холера и представляла собой божественное порицание, утверждал Перселл, то только за грехи “угнетения и нечувствительности к нуждам и притязаниям бедных”.
У христиан, столкнувшихся с холерой, был ещё один вариант: служение. Когда болезнь впервые пришла в американские города, те, кто мог позволить себе бежать, сделали это — вместе с ними многие протестантские священники, которые оставили позади опустевшие кварталы и затихшие церковные колокола. Однако многие католики, поклявшиеся посвятить себя служению Богу, остались, чтобы помогать людям. Когда страхи заразиться осложнили городским властям задачу обеспечения больниц для больных холерой и медсестёр, которые должны были обслуживать эти больницы, монахини заполнили брешь. Такие ордена, как «Сёстры милосердия» и «the African American Oblate Sisters of Providence», создавали и укомплектовывали холерные больницы по всей стране. Многие сестры погибли на этом служении.
Собирались ли они в церквях, чтобы помолиться в поисках божественного смысла холеры, или, подобно бывшему порабощенному католическому парикмахеру Пьеру Туссену, пересекали карантинные баррикады, чтобы ухаживать за больными, христиане XIX века сталкивались с холерой с помощью инструментов своей веры.
Розенберг утверждает, что по мере того, как врачи улучшали свою способность объяснять и предотвращать холеру — английский врач Джон Сноу определил, что болезнь передавалась через воду в 1855 году, что привело к улучшению санитарных мер — американцы меньше обращались к Богу и больше к общественным инициативам в области здравоохранения, чтобы спасти себя от болезни. Однако, как показывает новейшая история, медицинская этиология едва ли исключает религиозные интерпретации. Как и их довоенные предшественники, верующие сегодня продолжают обращаться к христианству перед лицом глобального кризиса здравоохранения. Какое руководство даёт их вера?
Американские протестанты всё ещё ищут доказательства божественного обличения в широко распространенной болезни. Например, в недавней проповеди известный пастор Первой Баптистской Церкви Далласа Роберт Джеффресс спросил, Может ли коронавирус быть Божьим судом. Хотя он сказал, что было бы “самонадеянно” ответить окончательно, Джеффресс тем не менее напомнил своим прихожанам, что “Бог судит нацию, которая разрешает и празднует убийство детей” через аборты. Пресвитерианский священник и активистка Лиз Теохарис, тем временем, сослалась на очевидную связь между библейскими эпидемиями и неравенством богатства, чтобы доказать, что коронавирус призывает американцев искать экономическую и медицинскую справедливость.
Как и в 1830-е годы, христиане снова борются с политикой иммиграции и расизмом, которая беспокоит американскую реакцию на пандемию. В последние недели президент Дональд Трамп и другие республиканские политики настаивали на том, чтобы называть коронавирус “китайским вирусом” и подобными вариантами — при шутливой поддержке евангелической личности Эрика Метаксаса. Христианские критики, тем временем, указывали на очевидный всплеск антиазиатского расизма во всем мире как на свидетельство того, что такой язык опасно ксенофобичен. Например, евангелический священник корейского происхождения Юджин Чо сказал, что такой язык “только провоцирует осуждение, расизм и ненависть против азиатов”.
Христиане также несут вперед императив служить страдающим. Во время эпидемий холеры 19-го века это служение обычно означало заботу непосредственно о пациентах. Точно так же бесчисленные христиане заботятся о тех, кто поражен коронавирусом через медицину и другие служения, часто подвергая себя большому риску из-за отсутствия средств индивидуальной защиты. Тем не менее, как утверждал англиканский священник и исследователь Нового Завета Исав Макколли, для большинства верующих добрососедская любовь в разгар коронавируса может потребовать “не нашего физического присутствия, а нашего отсутствия”: послушного соблюдения социальных дистанций и правил гигиены из любви к тем, кто подвергается наибольшему риску заболевания. По мере того, как вопросы экономического восстановления начинают доминировать в заголовках газет, лидер южных баптистов Рассел Мур призвал к “святости человеческой жизни”, чтобы призвать христиан продолжать свои меры общественного здравоохранения, независимо от финансовых последствий, ради “уязвимых”.
Эпидемиология коронавируса отличается от холеры, но она ставит тот же вопрос: как христиане будут вести себя по отношению к обществу в трудную минуту? Следующие недели и месяцы, вероятно, проявят более разнообразные христианские реакции на пандемию, как мы видели в 19 веке. Как бы мы ни реагировали, мы можем надеяться на наследие Христа: исцеление больных, утешение сокрушенных сердцем и заботу о “наименьших из них”.
Джонатан Д. Риддл, доктор философии, является ассистентом профессора истории в колледже Уитон, где он работает над историей религии и медицины.
http://outpouring.ru/news/2020-04-13-12680
