Прошло несколько дней. За это время Штирлиц перешёл, по сути, на нелегальное положение. Нелегальное - по отношению к своим бывшим коллегам. Ведь для всех них - он скончался от инсульта. Его шеф - Шелленберг, получил соответствующий документ. И было бы нехорошо, если бы кто-то из его бывших коллег, узнал его, прогуливающимся по улицам города. Сейчас он проживал на конспиративной квартире , где восстанавливал силы после перенесённых физических "операций" и психических потрясений. Но, несмотря на явный прогресс в деле психического выздоровления, заглядывая в свои новые документы, он никак не мог свыкнуться с мыслью о том, что теперь носит другие имя и фамилию. Он опасался, что ненароком перепутает и назовёт своё прежнее имя. Сколько их было-то... Все и не упомнишь.
Несмотря на то, что профессор не появлялся в поле его зрения, после того , как уехал "на дачу", Штирлиц всё же решил наведаться в его квартиру и проверить тайник. То, что профессор живёт теперь на даче у Мюллера, ему было известно. Однако он по-прежнему не имел представления о том, что из себя представляет эта дача и где она находится.
Ему было запрещено появляться на улице в светлое время суток. Можно было выйти поздним вечером, приняв меры предосторожности к тому, чтобы не быть кем-либо опознанным. Каждый день в квартиру, где он теперь жил, приходил врач и наблюдал за его состоянием здоровья. Поэтому выбраться из своего убежища он мог только после визита медработника-соглядатая. Выждав пасмурный дождливый вечер, Штирлиц облачился в одежду, какую обычно носят шпионы: длинный плащ, шляпа, шарф, перчатки, зонт, на ногах - туфли с каблуками разной высоты, чтобы походка и осанка его были хоть немного изменены, Штирлиц, надвинув шляпу на брови, вышел из дома. В таком виде он почувствовал себя настоящим шпионом - шпиком - он представлял себя со стороны и еле сдеорживал улыбку. Это был самый лучший камуфляж, к какому ему приходилось прибегать за всю его многолетнюю деятельность на ниве разведки. Для проникновения в квартиру профессора, лучшего и придумать было нельзя.
Войдя и осмотрев квартиру, Штирлиц понял, что либо сам профессор, либо кто-то другой, недавно был здесь. Личные вещи, некоторые книги, верхняя одежда профессора отсутствовали, на кухне царил беспорядок. Зайдя в уборную, Штирлиц извлёк из щели в косяке скрученную в трубочку бумажку. Развернув её и осветив огнём спички, прочитал: "Я у Хоффе. Южнее Мюнхен 50. Большой каменный дом башней. Два озера, лес, село." Дело в том, что профессор, находясь в гостях у Хоффе, так и не поинтересовался тем, как называется то место, в котором он находится. Поэтому описал лишь те визуальные ориентиры, которые смог запомнить. Впрочем, для Штирлица этой информации было вполне достаточно. Опираясь на эти данные, он непременно найдёт это место на карте.
...................
Только после услышанного рассказа о "летающем утопленнике", Мюллеру пришла в голову мысль, что тем утопленником мог быть ни кто иной, как Клаус. Он давно хотел разузнать у Штирлица о его агенте, но всё никак не получалось это сделать. А тут сам Штирлиц, рассказом о своём сне, сам натолкнул его на эту мысль. Недавно сыщики гестапо выследили Штирлица в лесу, километрах в пяти от окраин Берлина, где он и выкопал свой клад. Неподалёку от того места, располагается и небольшое озерцо. Уж не в нём ли обитает теперь тот самый летающий утопленник? Эта догадка взбодрила Мюллера. Он дал распоряжение отрядить на завтра двадцать солдат из комендантской роты, снарядив их костюмами химзащиты, баграми, шестами и носилками.
Молодой унтер-офицер, выслушивая указания Мюллера, тянулся "в струнку" так, что, казалось, сейчас вылетит вверх из своих сапог. Десять человек было приказано пустить по берегу в одну сторону, вторые десять человек - в другую. Солдаты, которые шли в воде, были одеты в прорезиненные штаны от костюмов химзащиты. Баграми и палками они прощупывали дно, и проверяли заросли камыша. Идущие по берегу, осматривали прибрежную линию. Минут через двадцать Мюллеру доложили, что нашли труп. Мюллер ухмыльнулся, мысленно похвалив себя за сообразительность.
Тело было найдено в зарослях камыша. Труп лежал лицом вниз, почти полностью притопленный в воде, с берега его было трудно заметить. Когда криминалисты закончили свою работу, Мюллер распорядился вытащить его. Солдаты зацепили тело баграми и выволокли его на берег. Мюллеру хватило одного взгляда, чтобы узнать в обезображенном покойнике ни кого иного, как Клауса. Мюллер приказал завернуть труп в плащи химзащиты и погрузить в грузовик. Солдаты расстелили на земле несколько плащей и баграми перекатили на них покойника. Накрыв его сверху ещё двумя плащами, начали руками переворачивать его, заворачивая в плащи. Со стороны это выглядело так, будто в капустные листья заворачивают толстую сосиску. Затем всё это погрузили на носилки и унесли к грузовикам. Нескольких солдат стошнило, во время всей этой процедуры.
.........................
Кое-как добравшись до своего, теперь уже, дома, Плейшнер, ощущая ломоту во всём теле и проклиная всё на свете, выбрался из кузова грузовика. Сильные руки Вильгельма в последний момент подхватили его, не дав ему, в довершение к тяжёлому переезду, ещё и упасть на землю. Пройдя в дом, профессор обнаружил, что в обеденном зале жарко топится камин, горит полный свет, зажжены все свечи, а самое главное это то, что их ждёт богато накрытый стол. Женщины хлопотали вокруг своих мужей, помогали умыться, переодеться, куда-то убегали и прибегали, принося на стол всё новые угощения. В зале царила атмосфера ожидания праздника. Профессор давно не испытывал ощущения семейной предпраздничной суеты. А сейчас, глядя на накрытый стол, вдыхая запахи праздничных блюд, ему вновь на мгновение показалось, будто он перенёсся в детство. В то самое раннее детство, когда вместе с родителями он встречал Рождество или праздновал день рождения кого-то из членов семьи. В такие дни у них в доме также вкусно пахло пирогами, мама и бабушка накрывали на стол, а отец пыхтел трубкой, наполняя комнату дымом самосадного табака. Уже второй раз, за столь короткое время, этот дом дарил ему такое приятное ощущение дежа-вю. Приятно удивило профессора и то, что все присутствующие принимали его за своего - ему улыбались, старались помочь в каких-то мелочах, оказывали знаки дружеского внимания. Причём делали это не потому, что он, формально, являлся хозяином этого дома, а так, будто все они были добрыми старинными приятелями. Ему вдруг вспомнился их разговор с Хоффе, в подвале дома, в пыточной камере, когда тот предупредил профессора о том, что эти люди, братья или их жёны, в случае чего, пристрелят его недрогнувшей рукой. Всё это никак не вязалось с той картиной, какую он наблюдал сейчас перед собой.
Предыдущая часть - здесь. Начало истории - здесь. Продолжение - здесь.
Текст - авторский. Подписка на канал. Не игнорируйте нижеприведённые ссылки. Там тоже интересные авторские статьи на актуальные темы.
- США. Ковбои женятся. Свадьба в малиновом. (если вы ещё не поняли, в чём смысл жизни, тогда вам сюда)
- Адмирал Шёнбах: из морских капитанов, в капитаны бизнеса? Следим за карьерой отставного немецкого военного.
- Шведский остров Готланд, глядя на Европу, готовится ко всякому... На всякий случай.
- А согласится ли Куба на размещение российской базы? Ждём ответа на поставленный вопрос.
- Как и почему британские военные судятся со всоим командованием? Да и наши тоже.
- Чем грозить нам будут "шведы"? Выставки натовских вооружений в Польше и Британии.
- Испытания русского "Клеща" или каково это - американскому Абрамсу заехать в яму?
- Костюмы Путина. Так ли они хороши, какими представляются в Израиле?
- "Семеро смелых" или новые приключения российских покорителей Турции.
- В 55, баба - ягодка опять. И опять, и опять, и опять...
- Как мы, было дело, охраняли Ким Ир Сена. История из армейской жизни.