Мы уговорили маму уехать с нами в деревню. Но чтобы купить там дом, нам сначала нужно было продать свою ростовскую квартиру. А она, фактически, нам не принадлежала.
Это были 24 квадратных метра – без туалета, без душа, с холодной пристройкой вместо кухни, зато в самом центре старого Ростова – где я провела большую часть своих детства и юности.
Когда в 2008 году папа умер, оказалось, что квартира не приватизирована. Заниматься этим я не стала. В первую очередь, из-за мамы. У нее тогда было очередное обострение, зато не было российского паспорта – только советский. А она должна была сходить со мной в несколько инстанций и подтвердить, что она на квартиру не претендует. И надеяться на то, что мама легко согласится на это, не приходилось.
Много лет она обвиняла свою мать, мою бабулю, что та продала остаток бывшего родового поместья на Верхней Нольной линии (по факту – комнатушка и клетушка в бывшей сараюшке), а деньгами с ней не поделилась. У бабушки были долги (почему и отчего – отдельная история), ей пришлось за какие-то копейки продать свою халупу и перейти жить к старшей дочери, моей тетке.
Воспаленный мамин рассудок преобразовал это событие, возведя его до уровня страшного предательства.
- Сука! Хату просрала, деньги спустила на кобелей! Оставила меня с голой жопой!..
- Скотина неблагодарная! Я на тебя пахала полжизни! Я имела право - я твоя мать!..
Обычно обсуждение квартирного вопроса протекало примерно в таком ключе. И заканчивалось грандиозным скандалом с рыданиями и битьем посуды.
Короче, отношение к имущественным вопросам у мамы было самое ревностное. И я была совсем не уверена, что она позволит мне приватизировать квартиру на свое имя.
К тому же, любая нестандартная ситуация могла вывести ее из себя. Кто-то не так посмотрел, что-то не то сказал… Поэтому после смерти отца я так и не заставила себя ходить с мамой по инстанциям, менять ей паспорт, а потом оформлять приватизацию.
При мысли о том, что ее «вскроет» где-нибудь на людях, что она устроит скандал с матом и визгом, я внутренне леденела. И в итоге уехала в Питер, малодушно оставив все, как есть.
Когда мы были на Украине, маме исполнилось пятьдесят пять. Нужно было оформлять пенсию. Моя тетка, мамина сестра, оказалась сильнее меня – она буквально взяла маму за руку, прошла по всем присутственным местам и поменяла ей паспорт. Кстати, мама вела себя вполне прилично – несмотря на свое затуманенное состояние, она поняла, что речь идет о пенсии, о деньгах… В общем, новый паспорт она получила без проблем.
И вот, весной 2014-го года, мы вернулись из Украины, а мама неожиданно легко согласилась уехать с нами в деревню.
И мы пошли в паспортно-визовую службу – выписывать ее и Коробка из квартиры, чтобы я могла дальше спокойно оформить приватизацию на свое имя.
В очереди я ее отвлекала рассказами о нашем светлом будущем. Она с улыбкой слушала, потом громко оповестила:
– Я писать хочу.
Очередь на мгновение притихла. Косые взгляды. Потом опять зажурчали приглушенные разговоры.
– Здесь не туалета, – ответила я почти спокойно. – Надо потерпеть.
– Я не могу терпеть, – децибеллы повысились. – Мне поссать надо.
Она встала и ринулась к выходу. Я – за ней.
Коробок как раз курил на улице. И стал свидетелем того, как мама пытается помочиться за углом рядом со входом в паспортную службу, а я безуспешно пытаюсь ее остановить.
В числе других очевидцев была какая-то женщина, чье окно выходило прямо в подворотню. Она уже открыла рот, чтобы возмутиться, но увидела мое перекошенное лицо, и молча задернула занавески.
А мама оправилась и с безмятежной улыбкой сказала:
- Ну что, пойдем обратно?..
И мы пошли. Она беспрекословно подписала документы. Так что, мы, можно сказать, легко отделались. Выпили тем вечером коньяку и постарались забыть об этом случае. Но не получилось.
Я начала оформлять приватизацию квартиры. Параллельно мы готовились к отъезду. Так как приватизация – процесс не быстрый, решено было вставить квартиру на продажу заранее. А маму забрать и увезти в Сиротинскую – проводить просмотры при ней было невозможно.
Однако на пути к осуществлению этого плана обнаружилось препятствие в виде маминой судимости. Вернее, двух.
__________________________________
- Другие части этой истории ищите по тэгу #предпоследнийприют_путидороги.
