О том, с какой стойкостью переносили блокаду жители Ленинграда, написано и сказано не мало. В День празднования полного освобождения города от фашистской блокады приводим данные из архивных документов, которые еще раз свидетельствуют о том, что, несмотря на все лишения и ужасы долгой осады, город жил и верил в будущее – с ноября 1941 года и до самого окончания войны в Ленинграде работали 39 общеобразовательных школ.
«Я с нетерпением жду этого желанного дня»
И раньше, и в наши дни 1 сентября заканчиваются каникулы, и дети с легкой тоской по ушедшему лету отправляются в школы. Так было до 1941 года и в Ленинграде. В первый военный год сентябрь стал особенным – школы не открылись: обучать детей стало некому да и негде. Все, кто мог сражаться, в том числе и многие ленинградские учителя, ушли на фронт, а здания большинства образовательных организаций еще летом были превращены или в эвакуационные пункты, или в места дислокации воинских частей.
Однако не учить детей − значило оставить их без будущего, и, согласно архивным данным, Горком Ленинграда 25 октября 1941 г. обязал военных в 3-дневный срок освободить здания школ, а Исполнительный комитет городского Совета депутатов получил задание организовать обучение школьников. Эти поручения были выполнены, и в первых числах ноября в городе на Неве начали работать 39 школ.
Зимовщики
Так ласково взрослые называли детей, не эвакуированных из города. К осени 1941 года их было около 400 тысяч.
Что можно сказать о школьниках? Они, так же как и учителя, совмещали учебу с помощью фронту на военных заводах, рыли вместе со взрослыми оборонительные окопы, спасали здания от «зажигалок», помогали больным и раненым в госпиталях, выполняли любую общественную работу, чтобы город смог выстоять под вражеским натиском. А в перерывах учили уроки.
Более 5000 детей по окончании войны получили награды – медали «За оборону Ленинграда».
Им было очень непросто: из-за истощения подводила память, их постоянным спутником стали страх за жизнь родных, их мучили холод и голод, нестерпимыми были злость на врага и желание, чтобы весь этот ужас скорее закончился. Те из них, кто сумел пережить блокаду, вспоминают – именно то, что школы продолжали работать, помогало не потерять веру в будущее и выстоять.
Сначала занимаемся в классах, потом переходим в подземелье
«Было холодно», – таким был бы ответ школьников блокадного Ленинграда о помещениях, где проходили уроки. В часы, когда не бомбили, дети занимались в классах, во время обстрелов и бомбежек спускались в бомбоубежища, и уроки продолжались там.
Как ведут себя дети во время тревоги? Я бы сказала: удивительно спокойно. Только один мальчик из 7-го класса буквально трясется. Но над ним не смеются. Все понимают, что может быть страшно; но ленинградские дети научились владеть собой.
Из дневника учителя истории школы №239 г. Ленинграда К. В. Ползиковой-Рубец
Программа обучения были облегчена и включала занятия только по основным предметам. Уроки длились 20-25 минут – больше не выдерживали ни учителя, ни дети. Основную часть информации школьникам приходилось запоминать на слух и пересказывать учителю − записи в тетрадях почти не велись: это отнимало слишком много сил, да и руки стыли (зимой 1941-1942 гг. температура в классах и бомбоубежищах редко поднималась выше минус 15 градусов).
В школе царит рабочее настроение, почти нет отказов отвечать урок. Если кто-нибудь говорит, что он не знает ответа, то причина всегда серьезная. Тот, кто отказался, на следующем уроке непременно напоминает: «Вы меня спросите, пожалуйста, я ведь в прошлый раз отказался».
Исчезли шпаргалки, никто не подсказывает. И вопросы дисциплины больше не тревожат учителей. В школе непривычно тихо. Ребята учатся по-настоящему; нет отметок «плохо», и почти нет «посредственно». Вот каково мужество детей!
Из дневника учителя истории школы №239 г. Ленинграда К. В. Ползиковой-Рубец
Детей в школах кормили. В начале 1941 года давали каши, желе, супы, чай и хлеб. Первое время ученикам даже не приходилось отдавать за это карточки. Но позже, когда с провиантом в городе стало совсем плохо, в школах стали давать только хлеб, и только по карточкам.
Сегодня дежурила в школьной столовой. На моей обязанности − следить, чтобы учащиеся съедали суп в столовой, а не отливали его в баночки и кружки и не уносили домой. А многим очень хочется это сделать. Дома мать, младшие дети не имеют тарелки супу.
− Позвольте отнести суп домой! − просит меня Надя. − Мне, правда, довольно одной тарелки, а дома у меня мама и сестренка.
− Нельзя, девочка, суп вам дают, чтобы поддержать силы и помочь вашему ученью.
Глаза ее наполняются слезами, и она молча ест суп. У меня нехорошо на душе. Имею ли я право так поступать? Я учительница, которая всегда стремилась воспитывать в детях заботу о близких… Но сейчас я должна помешать Наде унести суп домой. Иначе нельзя. Организм детей и молодежи слабее, чем взрослых.
Из дневника учителя истории школы №239 г. Ленинграда К. В. Ползиковой-Рубец
О смерти не говорили
Трудно было не только школьникам, но и педагогам: перестроить систему обучения с письменной на устную; объяснять материал так, чтобы каждому было легко понять его, запомнить и ответить на «отлично» и «хорошо», проводить уроки под постоянными обстрелами и, не теряя самообладания, удерживать внимание класса − с этим справлялись. Сложнее было справиться с голодом и холодом.
В ленинградских школах во время войны преподавали в основном те, кто уже не подлежал мобилизации, и многие из них, не перенеся тяжелых условий жизни, до освобождения города так и не дожили. Но то, как принимали дети и взрослые известия о смерти, – еще один пример мужества и стойкости ленинградцев. О ней либо не говорили вообще, либо говорили шепотом, чтобы не усугублять и без того гнетущую атмосферу. Убеждали себя и друг друга, что не блокада сломила павшего, а просто время пришло.
Слабеют наши мужчины и очень пожилые учительницы. Умерли Борис Александрович и Анастасия Ивановна. Мы утешаем себя, что они не жертвы блокады, просто время пришло.
Из дневника ученицы 8 кл. школы №239 Вали Петерсон
«Мы гордимся тем, что сумели выпустить в жизнь 26 юношей и девушек»
Это цитата из дневника учителя 239-й школы г. Ленинграда Ксении Ползиковой-Рубец, 26 учеников которой в 1942 году стали выпускниками.
В праздничный выпускной день в школах звучала музыка. Каждый из тех 26 получил не просто аттестат с оценками − документ, который говорил об зрелости, смелости и неумолимой вере в Победу. Ведь все эти мальчишки и девчонки посмотрели смерти в глаза, но не ушли вслед за ней.
Учителя были полны гордости, а ученики вторили им в ответ: «Мы благодарим всех учителей за то, что они дали нам возможность учиться в школе. Когда в трудной обстановке зимой мы порой теряли мужество, многих из нас они убедили ее закончить».
Школы продолжали работать в Ленинграде всю войну. Дети узнавали новое, получали оценки и мечтали о мирном будущем. И город жил, превозмогая холод, голод, страх и, кажется, даже саму смерть.
Оригинальная статья размещена здесь.
Чтобы быть в курсе последних новостей из мира образования, подписывайтесь на наш Telegram-канал.
