ПРОДОЛЖЕНИЕ ИСТОРИЧЕСКОГО РАССЛЕДОВАНИЯ К 75-ЛЕТИЮ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ В РУБРИКЕ "НАРОДНЫЙ ГЕРОЙ"
В прошлых статьях:
был рассказ о героической молодости Никифора Захаровича Коляды.
К его биографии можно добавить, что в Архангельске он познакомился со своей будущей женой Сарой, которая подарила ему дочь Майю и сына Александра.
В архивных документах нет информации о возможной нелегальной работе Коляды Н.З. в Китае на рубеже 20-30 годов прошлого столетия.
Вероятно в будущем это может стать темой отдельного исследования, но на данный момент никаких точных сведений не имеется.
Стоит отметить только то, что некоторые его боевые товарищи по Дальнему Востоку подобной деятельностью занимались и весьма успешно и результативно. Да и сам Никифор Захарович, думаю, что не просто так пять лет прилежно учил китайский язык и есть ещё белые пятна в его довоенной биографии.
Важно, что когда началась Великая Отечественная война, так называемая "старая гвардия" не смогла усидеть на месте и первыми устремилась на выполнение самых опасных заданий Родины, несмотря на возраст, былые раны и иные причины.
В 1941 году Никифору Захаровичу было 50 лет, но Народный Герой просто не мог остаться в стороне от крупнейшего вооружённого конфликта в истории человечества, его тянуло в самую гущу, в самое пекло.
Многие из ветеранов, чудом уцелевшие в годы репрессий, в час тяжёлых испытаний, не раздумывая, встали грудью на защиту Отчизны, имея за плечами бесценный опыт Первой Мировой и Гражданской войн, партизанской борьбы против иноземных захватчиков. Именно этого катастрофически не хватало в начальный период Великой Отечественной войны, за что Советский Союз поплатился большой кровью и потерями.
Вся подготовка к партизанской войне в СССР была ошибочно свёрнута из-за принятой военной доктрины "...бить врага на его территории", значительная часть партизанских кадров подверглась преступным репрессиям.
Знаменитый диверсант-профессионал 20 века полковник И.Г. Старинов справедливо говорил и писал о том жутком времени:
«…В 30-ые годы погибло в десятки раз больше хорошо подготовленных партизанских командиров и специалистов, чем за всю Великую Отечественную войну».
Когда страшная война пришла в наш дом, всю партизанскую работу пришлось создавать с "нуля" и огромную помощь в этом оказали именно чекисты-ветераны, такие как, Ковпак, Коляда, Корж, Медведев, Флегонтов, Ваупшасов, Шмырёв, Орловский, Мордвинов и другие.
Уже в самые первые дни войны "старая гвардия" была зачислена в Особую группу при наркоме СССР Берии Л.П., которую возглавил старший майор госбезопасности Судоплатов П.А.
Из "Микиты" в "Батю"
О том как создавался партизанский отряд № 1 – ядро будущего партизанского соединения, со слов Н.З. Коляды, записал его сын Александр Никифорович.
По стечению обстоятельств будущих партизан во главе с Колядой, чуть не расстреляли красноармейцы в самом начале их славного боевого пути.
Очень повезло, что трагедию удалось избежать и будущий вожак народных мстителей не погиб летом 1941 года от рук "своих".
Коляда Н.З.:"Спустя две недели после начала войны, 7-го июля 1941 я был вызван в НКВД СССР на встречу с сотрудниками и руководителями Особой группы при наркоме внутренних дел, где мне сказали:
- Нам известно, что в период гражданской войны вы командовали партизанскими отрядами на Украине и на Дальнем Востоке, и мы решили направить вас в тыл противника для организации и руководства партизанскими отрядами Смоленской области. В помощь мы даем начальника штаба, специалиста по всем видам и системам оружия (особенно немецкого) и начальника снабжения. Они будут у вас на квартире через два часа, где вы с ними и познакомитесь.
-Когда прикажите быть готовым?
-Завтра к четырем часам дня машина с сотрудниками НКГБ, которые будут сопровождать вас до Смоленска, будет на Покровском - Стрешнево у вашего дома. Подробные указания, где перейти фронт вы получите от начальника НКВД Смоленской области на месте.
Для того чтобы сдать дела на работе, подготовиться и собраться в дорогу, оставалось меньше суток. Простившись с женой и детьми, я ровно в 16 часов 8 июля с тремя товарищами, проводником и радистом выехали из Москвы через Клязьму на Смоленск.
По дороге несколько раз приходилось останавливать машину и ложиться в кювет, пока не улетят самолеты противника. Но самолеты и бомбы не оказывали особого действия на нашу группу – в своей жизни каждому пришлось многое увидеть, а главное, знали, что впереди нас ждут еще большие испытания. Начальник штаба "Василич" несколько лет провел на Севере, и я в шутку подтрунивал над ним: белые медведи, наверное, лучше, чем немецкие бомбы.
В Смоленск приехали утром десятого июля. Город был разрушен. Вокруг насколько хватало глаз, все было искалечено, и сожжено. Сопровождающий нас товарищ доложил начальнику НКГБ о прибытии группы, которая должна быть срочно переброшена через линию фронта. Но начальник нас не принял, а предложил разместиться в его пустой квартире, и ждать указаний.
Прошел день.… Два… Фронт надвигался. Я просил ускорить нашу переброску, но напрасно. Прошло еще два дня. Тогда я решил больше не ждать и со своей группой, которая увеличилась до 10 человек, на машине отправился в Демидово, и дальше в Демидовские леса, где уже никакой фронт для партизан не страшен. Но четверо суток, потерянные бесцельно в Смоленске, не прошли даром. Когда машина подъехала к Демидово, то город нашими войсками был уже оставлен. Во всех частях его горели здания, и противник входил в город. Мы повернули на Духовщину. Здесь в небольшом леску, где находились тыловые части, с нами произошел комичный случай, который, однако, едва не кончился для нас трагично…. Мы расположились недалеко от медсанбата, предполагая получить здесь перевязочные материалы. Несколько партизан, забравшись на одну из хозяйственных телеги расстелив плащ-палатку, принялись за чистку оружия. Костя, закончив чистить пулемет и собрав его, решил проверить правильность сборки - дал короткую очередь в воздух. Услышав стрельбу, комиссар медсанбата (фамилию его не помню) прибежал и, дрожа от страха начал кричать:
- Кто здесь стрелял?
Я объяснил, что стрелял один из партизан – проверял пулемет после чистки и сборки.
- А вы кто такие?
Я сказал, что наша группа послана из Москвы в тыл врага для ведения партизанской борьбы, и мы ищем место, где можно перейти фронт.
- Ваши документы!
Но документы все остались в Москве, партбилет сдан в ЦК – предполагалось, что документы не потребуются, т. к. группу сопровождал сотрудник НКГБ. Но сотрудник остался в Смоленске. Кто может подтвердить правильность моих слов? Я ответил, что мне с московскими документами являться в тыл врага нельзя, что сопровождающий нас сотрудник НКГБ задержался в Смоленске, а вместо себя к нам приставил другого человека. Но последний сказал, что он нас знает, что в Смоленске ему нас представили, как будущих партизан из Москвы, но кто мы такие он не знает.
Тут комиссар приказал явиться к нему с винтовками всему составу обозников и санитаров – набралось до 30 человек. И он стал им объяснять, из десанта противника заброшены к нам в тыл, чтобы стрельбой из пулемета поднять у нас панику, что мы шпионы, а поэтому он им приказывает расстрелять всю группу. Он выстроил своих людей напротив партизан, и приказал зарядить винтовки. Я, видя, что дело принимает серьезный оборот, вступил в спор, и стал доказывать, что расстреливать советских людей ему никто права не давал. Даже если ему попадутся действительно шпионы, то и тогда он должен их отправить в особый отдел или политчасть , в ближайшей дивизии, благо все штабы находятся тут же, неподалеку. Если он верит, то пусть сейчас же отправит всех нас в особый отдел ближайшей дивизии.
- Если же вы расстреляете нас, то находящийся здесь сотрудник Смоленского управления НКГБ расскажет о вашем самоуправстве и как только в Москве узнают, что расстреляли группу ответственных партийных работников, имеющих важное задание, то вас же, как врага и убийцу, самого расстреляют. Где командир медсанбата?! Идите к нему, может быть, он не такой паникер.
Комиссар, как видно, подумал, что действительно брать на себя всю ответственность за расстрел ему не следует – и согласился уйти со мной к комбату. Уходя, он приказал следить за остальными, чтобы они не убежали. Партизаны заверили, что бежать они не собираются, и тут же все легли на землю.
Комбат находился недалеко, метрах в десяти. Человек уже пожилой солидный, он спокойно выслушал запыхавшегося комиссара, всеми силами старавшегося убедить комбата, что перед ним стоит матерый диверсант, и все группу следует расстрелять. Спросил, кого я знаю в Москве, фамилии некоторых командиров. Видя спокойный ответ, также услышав, какое задание и от кого имеет группа, почему остановились именно в расположение медсанбата, он отдал приказ: выделить для отряда медикаменты, перевязочные материалы и даже несколько полевых мед. сумок. Комиссару ничего не оставалось делать, как только пойти с нами на склад и выдать все, что обещал комбат. Получив медикаменты и поблагодарив за них, мы уехали, как можно скорее, от этого рокового места"
Н.З. Коляда:
"Утром 15 июля мы направились в сторону Ярцева, но попали под бомбежку. Пришлось свернуть машину влево, и направится в Батурино. Но так как самолеты противника обстреливали из пулеметов не только машины или группы, но и отдельных людей, то пришлось машину оставить, а самим укрыться под отдельно растущими березками. С наступлением темноты отряд партизан, число которых выросло до пятидесяти, в двенадцать ночи того же дня прибыл в Батурино.
В городе, мы застали только одного милиционера и телефонистку.
- Где же люди? – спросил я у милиционера.
- Они ушли в лес – отсюда не больше километра.
- Пойдите и передайте им, чтобы возвращались немедленно в город.
Выставив охрану, отряд расположился в здании райисполкома – на диванах, столах, на полу и через несколько минут крепко спали. Но я не спал, ожидая возвращения батуринцев. Часа через два явился тот же милиционер – один, и заявил, что он в лесу никого не нашел. Я этому не поверил, и приказал немедленно вернуть всех в город. Категоричный приказ да еще ночью так подействовал, что постепенно все стали возвращаться.
Подойти к Батурино противник мог только по одной дороге, проложенной через топкие болота. Свернуть вправо или влево с нее невозможно – кругом трясина. Я приказал тов. Воронову, командиру местного отряда самообороны, разобрать деревянный мост, переброшенный через небольшую речушку и выставить заставу с двумя пулеметами. А также обеспечить фланги: в сторону Ярцево выслать дозор, а в сторону г. Белого, на правый фланг, верховой разъезд. К обеду по дороге, ведущей в Батурино через болота, показалась группа мотоциклистов- разведчиков. Но встреченные пулеметным огнем мотоциклисты повернули обратно, и больше не показывались.
В районном центре Батурино находилось много продовольствия, и я с помощью местных работников приступил к устройству продовольственных баз в лесу: несколько машин муки, сыра и топленого масла, а также все лишние винтовки и патроны в нескольких местах и хорошо замаскировал.
Через несколько дней в Батурино пришел отряд Красной Армии, а за ним и сам командующий фронтом генерал Еременко. Так как при встрече партизан с отрядом Красной Армии последние не верили словам партизан, и забрали их в штаб для выяснения личности, то командующий дал мне удостоверение, в котором предлагал всем частям и соединениям оказывать партизанам Бати всякое содействие и помощь оружием и боеприпасами. Первая же встретившаяся часть по предъявлению такого удостоверения выдала нам 60 штук противотанковых мин, которые необходимы в тылу врага.
Отряд все время пополнялся отступающими из районов Смоленщины и к середине августа в нем насчитывалось около двухсот человек. Мы искали место, где можно через болота незаметно перейти в тыл врага, и так вдоль фронта дошли до полотна железной дороги недалеко от станции Ломоносовка (?). Переход был назначен на 24 августа. Несколько дней мы потратили, чтобы найти место перехода по лосиным тропам, которые известны только старожилам, по трясине с кочки на кочку.
20 августа собрав весь отряд, я повел такую речь:
- Товарищи! Через несколько дней мы будем в тылу противника. Наша задача всем ясна: поднимать советских людей на борьбу с врагом, организовывать их и руководить. Создать в тылу такие условия для оккупантов, чтобы у них горела земля под ногами, чтобы враг не знал, где у него фронт, а где тыл… Теперь я хочу остановиться на трудностях, которые встретятся у нас на пути. Когда вы явитесь в свои районы, то все деревни будут заняты противником – нам временно придется жить в лесу. Вопрос о питании очень важный, и здесь у нас могут встретиться большие затруднения. С собой мы можем захватить продовольствия на неделю, не больше – так как у каждого из вас на руках будет оружие, противотанковые мины, гранаты, взрывчатка, патроны – и к тому же партизан должен быть неуловимым, подвижным, а с большим грузом скоро не уйдешь. Примерно через неделю нам волей - неволей придется идти в деревню, хотя бы там и были немцы. Если нашего прихода немец не обнаружит – хорошо, колхозники всех вас знают, как работников своего района и, конечно, накормят. Но вдруг неудача – враг обнаружил партизан. Значит, подтягивай пояс до следующей попытки достать хлеба или картошку. А если опять неудача? И так может повторяться несколько дней подряд.
Вас противник обнаружил – начинает преследовать, а возможно, прочесывать лес. Положение для партизан неважное. Подумайте об этом. Теперь дело идет к зиме. Летом в лесу жить не плохо – устроил шалаш, и живи, а вот что делать, когда наступят холода? На многих из вас одежонка не особенно теплая. Хорошо в ней чувствовать себя в августе, но что делать, когда наступят холода? Подумайте и об этом. Все это я говорю для того, чтобы каждый из вас подумал, сумеет ли он побороть все тяготы, перенести спокойно, не растеряться при первой же неудаче, и не струсить перед врагом. И последнее….В партизанских отрядах взаимная выручка, спайка и дисциплина должна быть самой крепкой. У нас там не будет ни судов, ни трибуналов. Нарушил присягу – расстрел. Нарушителя карает рука своих же товарищей… Я не хочу, чтобы потом среди нас оказались трусы, маловеры, нытики или просто дезертиры. Пусть они сейчас заявят, что эта задача им не по плечу. Пусть они не стесняются – лучше от них сейчас избавиться, чем потом они же будут нам помехой. Если есть среди вас такие люди, то прошу их выйти на правую сторону. Никто не выходит? Значит, среди вас трусов нет? Это очень хорошо. Среди вас много женщин и, как видно, все вы готовы на любые трудности для уничтожения врага.
Теперь, товарищи, другой вопрос… Партизан в открытый бой с противником не вступает. Он выслеживает врага еще издали, и бьет его из-за укрытия. Партизан должен заметить врага раньше, чем враг партизана. Но для этого он должен иметь острое зрение и хороший слух. Если в нашем отряде будут близорукие или глухие, то толку от них мало. Больше того – можем только набраться горя. Представьте себе, что вот этот товарищ разобьет в лесу свои очки, а без них он дальше своего носа не увидит. Что мы с ним будем делать потом? А поэтому, если бы он даже просил меня взять его с собой в тыл врага, то я бы ему отказал. Прошу товарища встать вправо. Кто еще носит очки по близорукости, также выходите вправо, кто плохо слышит – выходите. Кто чувствует себя больным , заявите сразу, чтобы потом не было недоразумений. В тыл пойдут только крепкие, здоровые люди.
Из двухсот человек половина перешла вправо. Оставшиеся сто человек как один заявили, что они здоровы, и готовы перенести все трудности и лишения партизанской жизни, и пока враг на нашей земле они не сложат оружия. Командиром отряда и своим помощником я назначил тов. Чернышева.
Люди подобраны, отряд сформирован – можно переходить фронт. Через день или два весь отряд рассыпался в лесу небольшими группами, метров на двести в сторону противника и осторожно продвигался. С нашей стороны войсковых частей не было, так как километров на десять тянулись сплошные болота, а со стороны противника были отдельные заставы. Мы знали это,.. когда неожиданно увидели, что с нашей стороны идет цепь в касках. Кто это – разобрать было трудно. Мы для них были со стороны немцев, и они открыли по нам огонь. Укрываясь за деревьями, партизаны пошли на сближение, и, когда оставалось метров тридцать в ход пошли ручные гранаты. Вдруг Чернышев закричал: Свои! Не стреляй! Было двое ранено гранатами, и один красноармеец убит пулей. Это было первым боевым крещением отряда, хотя дрались со своими. Тут у меня появилась уверенность, что из отряда удалены все трусы и остались одни боеспособные ребята, и, что при встрече с будущим врагом отряд не дрогнет.
Разговорились. Красноармейцы оказались из соединения Доватора. Я и Чернышев пошли к нему. Доватор среднего роста лет сорока, не смотря на жару, был в кубанке и папахе. Он обрадовался встрече с людьми, знающими местность, и предложил переходить линию фронта с его кавгруппой. Мы согласились. В связи с этим нам пришлось отказаться от поисков пути через болото, т.к. лошади не смогли бы пройти.
Через час Доватор собрал своих командиров, и мы пошли подбирать место для прорыва. Помню, день был сухой и солнечный, а в лесу была такая масса малины, что мы всю дорогу ели ее и говорили: вот где благодать. Подошли к краю леса. Было видно пересохшее русло реки, покрытое травой и сплошными кочками, дальше поднималась возвышенность, на которой были расположены окопы противника. От леса до окопов метров 150-200.
- А мы думали, - сказал Доватор, что здесь кругом противник. И добавил: приходи, Батя ко мне обедать и ужинать. Обо мне ординарцы заботятся, даже колбаска есть.
Прорыв был назначен на утро. Вся ночь прошла в подготовке. Но утром густой туман лег на низину. В лесу за пять шагов ничего не было видно. Уже взошло солнце, а туман еще не рассеялся. Доватор начал нервничать. Но вот стали вырисовываться окопы противника.
- Ты, Батя, - сказал Доватор, - держись только за мной. На фланги не выходи.
И отдал приказ о наступлении. С криком «ура!» и обнаженными шашками конница вырвалась из леса. Бой был короткий, но жаркий. Партизанам пришлось туго. Центр кавалерии подался влево, а мы пошли прямо и попали под огонь пулеметного гнезда. Пули пришили нас к земле. Мы стали продвигаться перебежками. В этом бою отличилось несколько человек: Костя, косивший из пулемета немцев, удиравших по фронту и молодой врач, студентка пятого курса (высокая и стройная). Она под огнем переползала от одного раненого к другому, и делала перевязки. О ее бесстрашии еще долго шел разговор среди партизан. Наши потери – пять человек убиты и несколько ранеными.
Пройдя километра полтора и оказавшись в густом лесу, Доватор сделал привал. Приступили к завтраку. В это время со стороны Ломоносовки послышались выстрелы: это шел противник. Доватор приказал поднять шум и беспорядочную стрельбу. Когда шум стих, со стороны немцев не было больше выстрелов – они испугались и ушли.
За лесом сразу началось шоссе. Вдоль леса была ограда из жердей, чтобы скот из леса не выходил. Разведка сделала в них проходы и к ним подтянулась кавалерия. По команде, лавиной бросились через шоссе. Слева и справа были выставлены заставы с пулеметами. Машин на шоссе не было. Только слева ехала легковая машина, но увидев такое «чудо», остановилась в километре. Так она и стояла все время – ни взад, ни вперед. Конница заняла деревню, находившуюся в километрах 2,5, там уже немцев не оказалось. Справа стали гореть деревни, может быть жгли скирды: сигнализировали. Туда Доватор направил кавалерию. Немцы бросали деревни и убегали. Через полчаса Доватор ушел в лес. На прощанье он сказал: пеший, Батя, конному не товарищ.
Спустя немного времени и мы направились вслед за ним".
5 сентября 1941 г. Совинформбюро сообщило: «На днях из вражеского тыла после двухнедельного рейда вышла в расположение наших войск кавалерийская группа под командованием полковника Доватора. Она уничтожила до 3000 фашистских солдат, 19 офицеров, 150 разных машин, 9 танков, 4 орудия, 6 минометов. Вывела из тыла 400 бойцов и командиров, попавших в окружение фашистских войск. Около 300 километров прошли казаки по тылам врага, нарушили работу 9-й немецкой армии, отвлекли с линии фронта более двух пехотных дивизий, более 40 танков».
За рейд по тылам врага Доватора наградили орденом Ленина и присвоили звание генерал-майора. Лев Михайлович уникальнейший человек, достоин того, чтобы о нём почитали дополнительно в интернете и других источниках, ещё один настоящий "Народный Герой". А значение его стремительного и успешного рейда в конце лета трудно себе представить.
Стоит отметить, что в 1941 году германский вермахт по праву считался самой сильной и современной армией в мире. Прежде всего своей военной мыслью генералитета с тактикой "блицкрига", танками, моторизованной пехотой, авиацией и артиллерией, слаженному взаимодействию родов войск и служб тыла.
На немцев работала вся мощь покорённой Гитлером Европы и мировой капитал, благодаря чему вермахт победоносно шагал по планете. Движимый теорией о превосходстве арийской расы и идеями о расширении жизненного пространства за счёт "унтерменшен", фашисты рвались к Москве и далее к мировому господству.
Быстро проделав половину пути до столицы СССР вражеские войска были вынуждены почти три месяца про топтаться на Смоленщине, готовя новый решительный и мощный бросок на Москву, накапливая резервы
В такой момент к ним в тыл прорывается более 3000 всадников и совершают дерзкий рейд и это на фоне катастрофических поражений первых месяцев войны, когда Красная Армия постоянно отступала, истекая кровью, оставляя врагу всё новые города и сёла вместе с населением, не успевшем эвакуироваться на Большую землю.
Население оккупированных районов, испытали огромную радость, узнав, что через линию фронта прорвались красные конники и громят в пух и в прах тылы гитлеровских захватчиков. И отборные дивизии вермахта в век моторов, оказались фактически бессильны против стремительных действий кавалерийского рейда.
Только от одного слова: "Казакен" чистокровных арийцев охватывала паника, животный страх, кровь стыла в жилах. Все отчаянные попытки фашистов ликвидировать кавалеристов с треском провалились, группа Доватора благополучно вернулась в советский тыл, израсходовав почти все боеприпасы и блестяще выполнив задание командования.
А на смену кубанских казаков, для немецкого командования пришла новая постоянная головная боль под названием "Партизаны", которых враги смертельно боялись и яростно ненавидели, готовые растерзать за малейшее участие и поддержку в партизанском движении.
Мало кому известно, что в подготовке, в проведении и в успешном завершении конного рейда Доватора, свою роль сыграли первые партизаны, в том числе и под руководством Никифора Захаровича Коляды, а также местное население, оказавшее им всяческую помощь и поддержку. Для народа наглядный пример силы, способной бить немца в глубоком тылу германских войск, а не только на фронте.
По сути, редкий удачный пример успешного взаимодействия красноармейцев и партизан в начальный период Великой Отечественной войны. Отрадно, что к этому причастны "батинцы"
О начале знаменитого похода кавгруппы Доватора и другие факты из деятельности самих партизан, сохранились в воспоминаниях Громова Л.В.
Громов Л.В.:
«Нашу группу направили в тыл группы немецких армий «Центр» с задачей создать партизанский отряд, для действий севернее ж.д. магистрали Москва-Смоленск. В состав группы вошли: командир подполковник Коляда Н.З. (псевдоним «Микита»/ «Никита»), начальник штаба капитан Громов Л.В. («Василич»), техник-лейтенант Молчанов К.П. («Костя», в будущем возглавил одну из партизанских бригад), разведчик Вильдман С.А. («Семён»)»
"От НКВД-НКГБ спецгруппу сопровождал майор Кукин К."
"Спегруппа имела задание: связаться в гор. Смоленске с начальником УНКВД тов. Куприяновым и секретарем обкома партии тов. Поповым: решить с ними вопросы, связанные с организацией партизанского движения в северо-западных районах Смоленщины, незамедлительно приступить к организации партизанских отрядов и на их основе поднять всенародную борьбу с фашистскими оккупантами; развернуть диверсионную и разведывательную деятельность в тылу врага; установить связь с оставленным на временно оккупированной территории подпольем; держать непрерывную связь с регулярными частями Красной Армии"
«Прибыв в Смоленск мы встретили горящий город, ожесточённую бомбёжку и потерявших голову руководящих работников города, панически бежавших из районов. Ни о каком подполье не могло быть и речи, когда мы пытались выяснить – что же делается в Демидовском, Слободском, Велижском и др.северных районов области: никто толком не мог ничего нам объяснить; связь с районами практически не работала».
"В период с 9 по 13 июля 1941 года смоленским обкомом и УНКВД, совместно с группой Коляды Н.З. и при участии майора Кукина, были уточнены задачи по развитию партизанского движения в северо-западных районах Смоленской области и было принято решение об организации сводного партизанского отряда под руководством Коляды Н.З., а также начать организацию партизанских отрядов из состава партийно-хозяйственного актива, на основе истребительных отрядов Демидовского или Батуринского районов; привлекать к участию в партизанском движении местное население не только Смоленской, но и прилегающих районов Калининской и Витебской областей; после организации сводного партизанского отряда и подготовке партизан к проведению боевых, диверсионных и разведывательных действий вывести их в свои районы; на базе личного состава отрядов развернуть разведывательную деятельность в ближайшем тылу врага и на дальних подступах; координировать и направлять всю деятельность районных партизанских отрядов; передавать в Центр, в обком и ближайшие части Красной Армии разведданные о передвижениях, дислокации и прочих данных о вражеских войсках; проводить патриотическую работу среди населения временно оккупированных районов, вовлекать его в активную борьбу с немецко-фашистскими захватчиками.
14 июля 1941 года спецгруппа тов. Коляды Н.З. приняла Батуринский истребительный батальон, состоявшего из партхозактива в составе около 90 человек, значительная часть которых по ряду причин (пожилой возраст, больные, женщины и т.д.) была направлена в советский тыл.
17 июля было первое боевое столкновение с немецко-фашистской разведкой на реке Меже.
В сводный отряд принимались, на первых порах, далеко не все желающие стать партизанами. Для этого ещё не было создано необходимых условий (оружия, продовольствия, одежды и т.д.). Кроме того, специальное назначение группы требовало включения в состав сводного отряда людей, обладающих индивидуальными качествами для выполнения сложных заданий.
Во второй половине июля шло формирование районных отрядов. В этот период через Батурино выходили большие группы советских людей и поэтому имелась возможность проводить отбор добровольцев, наиболее достойных для ведения партизанской войны. В состав отрядов по отдельным районам входили партийные работники, работники советских учреждений, председатели колхозов, лесники и т.д.
В короткий период были сформированы партизанские отряды: Батуринский, Бельский, Велижский, Демидовский, Духовщинский, Пречистинский, Ильинский, Руднянский, Слободской, Касплянский и Ярцевский. Было известно, что в Слободском районе уже действует отряд Шульца. В каждом отряде было по 10-15 человек. К моменту рейда сводного отряда в его составе было 125 партизан. В Бельском районе отряд увеличился на 10 человек, а к середине августа его численность доходила до 170-180 человек.
Попытки установить связь с подпольем не увенчались успехом, т.к. большинство оставшихся в тылу врага людей на первых порах уходило в леса до выяснения общей обстановки. Только значительно позднее это удалось сделать через партизан районных отрядов.
Буквально с первых дней существования сводного отряда под командованием Коляды была организована разведка противника, что позволило собрать хорошие сведения о его дислокации и направлении движения воинских подразделений. Первые военные сводки в части Красной Армии Западного фронта стали передаваться в конце июля 1941 года. Одновременно посылались донесения в Центр. Сводки посылались нарочными, большинство которых в отряд больше не возвращалось.
В первой половине августа 1941 года в дер. Бортная была создана крупная база продовольствия, снаряжения, оружия и боеприпасов (в сентябре 1941 г. база была открыта немцам предателем). Небольшие базы создавались в Бельском, Ильинском и Духовщинском районах.
Рейд сводного партизанского отряда тов. Коляды Н.З., которого к этому времени стали все называть не "Микитой", а "Батей", - с моей лёгкой руки, проходил по Духовщинскому, Бельскому и Ильинскому районам.
(Данный факт Н.З. Коляда публично подтвердил 8 июля 1942 года в редакции газеты «Комсомольская правда»: "Из Москвы я выехал первым командиром, мы первыми были посланы Наркоматом Государственной безопасности. Дорогой у меня начала вырастать борода. Начштаба, вот тот «Василич», которому разорвало живот и который сейчас возвращается со мной, говорит: не идёт тебе имя Микита, будем звать тебя «Батя»")
Во время рейда проходил сбор разведывательных данных, устанавливались связи с местным населением. На первом этапе главной задачей являлась организация партизанского движения и разведывательная деятельность. К серьёзным боевым действиям отряд ещё не был подготовлен.
15 августа 1941 года отряд установил связь с бронепоездом, стоявшим на станции Жарковская в Ильинском районе, через командование которого передал в штаб Калининского фронта разведданные о противнике, донесение в Центр.
10-16 августа отряд проводил разведывательные операции по сбору данных о расположении частей немецко-фашистских войск в прилегающих районах. Полученные данные были занесены на карты Генштаба м-ба 1:100000 и 1:500000. Карты были дополнены проходимостью, ориентиров, наличием источников и т.д. Всё это было сделано по докладам разведчиков-партизан и местных жителей.
17 августа отряд "Бати" встретился вблизи дер. Лонной с кавалерийской группой Доватора. Полковник попросил ознакомить его и штаб кавгруппы с обстановкой и был немало удивлён наличием карты с подробными разведданными.
Карта была с показом общепринятых географических названий, транспортных путей, лесных массивов, водных переправ, размещения промышленности, водных источников и др.
В качестве спецнагрузки карт являлось размещение сил противника, обеспеченность боевым оружием. Были отмечены пути патрулирования неприятелем во время обхода гарнизонов и прилегающих частей.
Полковник Доватор Л.М. высоко оценил карту и положил её в свою полевую сумку. К сожалению, карта была составлена в единственном экземпляре.
Впоследствии карта оказала Доватору существенную помощь и послужили основой при разработке детального плана рейда по тылам врагам.
По заданию тов. Доватора 19-22 августа 1941 года партизаны сводного отряда "Бати" расходились по близлежащим населённым пунктам, где распространяли слухи о том, что подошла 100-тысячная армия казаков (а было всего две неполных дивизии). Эта операция предусматривала оказание психологического воздействия на противника.
23 августа 1941 года кавгруппа Доватора разгромила сильно укрепленный гарнизон в дер. Подвязье и устремилась в более глубокие тылы врага. Тов. Доватору переданы несколько партизан-проводников.
Во время боя под дер. Подвязье я был тяжело ранен в живот.
Во время пути С.А. Вильдман ("Семён") и несколько партизан подорвались на мине и также выбыли из строя.
Молчанов К.П. ("Костя"), посланный по заданию, был ранен и выведен в советский тыл разведкой Красной Армии.
Н.З. Коляда приступил к выполнению второй части плана, намеченного в г. Смоленске. Все отряды были направлены по своим районам для вовлечения в активную борьбу с оккупантами местного населения и находившихся в окружении воинов Красной Армии..."
"В дальнейших событиях в жизни ставшего потом партизанского соединения "Батя" до июля 1942 года я никакого участия не принимал.
После излечения и положенного отпуска я находился в составе Отдельной мото-стрелковой бригады Особого назначения, где занимался подготовкой спецотряда"
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ ...
