История окинских казаков — предмет малоизученный, поскольку их деятельность ограничивалась исключительно охраной государственной границы, и сохранилось мало письменных источников на эту тему. В основу данного очерка легли труды Петра Кропоткина, Сергея Балдаева и архивные данные, сообщает газета «Буряад унэн».
Линия разграничения
Продвижение на Восток Российской империи вывело ее к зонам влияния Цинской империи, в которую входила и Внешняя Монголия. Во избежание прямых военных столкновений между двумя государствами шли напряженные дипломатические переговоры, и в 1727 году была окончательно установлена русско-китайская граница. По монгольскому и тувинскому участкам это явилось результатом заключения Кяхтинского (Буринского) договора.
Так, в 30-х годах XVIII века был образован Окинский караул в местности недалеко от современного села Саяны. Пограничная охрана была создана в лице Окинского (в устье реки Жомболок) и Гарганского (Нарин-Холойского) караулов в Окинском крае. В итоге появилось селение Окинский караул, которое в течение многих десятков лет являлось центром Окинского края (хошуна). Цепь таких караулов тянулась вдоль всей границы, а первоначально служили в них, в основном, буряты, поскольку русских казаков практически не было.
Согласно «Исторической записке о Китайской границе, составленной советником Троицкосавского пограничного правления Сычевским в 1846 году» и любезно предоставленной нам историком Михаилом Харитоновым: «Маяки: 17 и 18 были поручены Красноярского ведомства Еудинцы Зукдеевского рода Шуленге Хараджи Кувадарову в пяти юртах; оным приказано пограничное смотрение до указу; и велено им стоять в урочищах на Аха (Ока) реке, против устья Сенси реки. Ныне у 17 маяка караул наринхоройской, учрежденный в 1771 году и у 18 караул Окинской (Тункинской дистанции)».
Это были самые западные буряты (село Ея находится в Нукутском районе), причисленные к Красноярскому ведомству. На границу они проходили через Саяны по тропам вдоль реки Оки – притоку Ангары. Многие из них образовали позднее целые роды в приграничных районах, в той же Джиде: «В Верхне-Бургалтайском улусе проживают люди Кулметского рода, племени Булгат. Некие Хубли и Хутэгэр были присланы унгинскими бурят-монголами на Туранский пограничный караул для охраны русско-китайской границы. Они оба прослужили положенные три года, но влюбились в местных девушек. Женились и хотели ехать домой, но жены их были единственными дочерьми своих престарелых родителей, которые не отпустили своих дочерей. Они остались и образовали Кулметский род» (Балдаев. с.471).
Окинский караул
Что же представляла собой пограничная застава того далекого времени? Вот что пишет по этому поводу тогда молодой учёный, а в будущем известный революционер Пётр Кропоткин, по заданию Сибирского отделения Русского географического общества исследовавший Тункинскую долину и Окинское плоскогорье: «Окинский караул, как и все остальные караулы по этой линии, состоит из ветхой казармы, окруженной развалившимся частоколом, амбара и часовни. Кроме обязательного русского населения, состоящего из 4 казаков, здесь есть еще и две семьи, поселившиеся несколько десятков лет тому назад. Приволье для звероловства, возможность торговать с бурятами, выменивая масло и скот на привозные русские товары, были причиною того, что здесь некогда осталось жить несколько казаков, и теперь потомки их, хотя и не находят тех же выгод, остаются жить уже по привычке».
Согласно предписаниям Тункинской пограничной дистанционной канцелярии, найденным Кропоткиным в Окинском карауле, главное внимание тогда обращали на то, чтобы сделать из караулов бдительные пограничные пикеты. Тогда посылалось на каждый караул только 5 казаков, под начальством казака или урядника, но кроме того, для содержания постоянных разъездов прибавлялось к казакам по 20 «братских», то есть бурят.
«Караульные должны были постоянно ездить в стороны от караула, съезжаясь с пикетом из соседнего караула на полдороге, и всегда иметь лошадей наготове».
Линия соприкосновения
Пограничная служба велась очень строго, дабы не допустить контрабанды, незаконного пересечения границ и угона скота. Российская сторона была заинтересована в соблюдении установленного режима, поскольку недовольство китайского правительства могло отразиться на очень выгодной торговле через Кяхту. Напомним, что в ту пору основной поток чая и других китайских товаров шел сухопутным путем по территории Российской империи. Виновных в контрабанде жестоко наказывали, например, «в 1799 году в Кударе отобрали у кого-то 2 куска неклейменой китайки. За это главного виновника подвергли «во уважение молодых лет (двадцать семь) прогнанию сквозь строй вместо шести тысяч, одной тысячи», — других, братских, было приказано кого выбить плетьми, кого тростьми в такой же пропорции, а одного послали на соляной прииск заработать ценность китайки семь руб. и процентов 40 копеек».
Представители власти обеих сторон ежегодно встречались на Окинской пограничной заставе и совершали церемонию обмена особых пограничных знаков с печатями. Для местных жителей это было большим праздником с гостями с обеих сторон, торговлей, угощениями и праздником «Сурхарбаан». Праздник обмена «пайзами» был отменен только после 1900 г., когда Монголия обрела независимость.
Однако, позднее порядки стали смягчаться, была разрешена «…свободная торговля на 100 ли от границы, и теперь на караулах хотя и живет 4 казака, но они уже не должны содержать постоянных разъездов, и только 2 раза в год ездят для свидания с китайскими чиновниками; но все это уже только простые формальности, уцелевшие в угоду нашим церемонным соседям».
За Бога, Царя и Отечество
В документах архивного фонда Иркутской казачьей сотни, в посемейном списке нижним чинам 5 сотни Иркутского казачьего конного полка Шимковской станицы на 1863 г. значится: «…Окинское селение: Елшин Гаврило Михайлов, казак, 48 лет; жена его Елизавета Егорова, 24 лет; сын Филипп 4 лет, дочь Степанида 1 года, дочь Марья (род.11 ноября 1863 г.); Елшин Иван Трофимов, казак, 40 лет; жена его Аграфена Семенова 37 лет; сыновья Никандр 14 лет, Петр 11 лет, дочери Евгения 18 лет, Татьяна 2 лет; …»
А в документах архивного фонда Иркутского уездного полицейского управления, в отчете о народонаселении казачьего сословия в Тункинской волости Иркутского округа на 1895 г. сообщается: «В Окинском карауле служащих полевых – 1 малолетний 17 лет, готовый на службу, полевых отставных – 1 казак, малолетних детей нижних чинов от 1 до 17 лет – 3; жен и детей нижних чинов – 5; итого: душ мужского пола 5, женского 5. Родившихся и умерших не значится». При этом все казачье население было православного вероисповедания. Христианами были как русские, так и бурятские казаки. Не случайно среди коренных окинцев бытуют такие фамилии, как Иванов, Захаров, Дмитриев, Шарастепанов, Никифоров и др. Такие же фамилии сохранились у потомков бурятских казаков в Закамне. Например, в Санаге – Николаев, Никифоров, Балуев, Логинов, при этом некоторые из них ведут свою родословную из Приангарья. Впрочем, как замечает Кропоткин, в жилищах окинцев соседствовали христианские иконы, буддийские божества и шаманские онгоны.
Окинские казаки входили в состав Иркутского казачьего войска, однако, согласно положению 1822 года, как пограничная стража подчинялись Троицкосавскому пограничному управлению.
Специальные пограничные отряды
Этнограф Сергей Балдаев собрал несколько версий происхождения окинских бурят, и все они сходятся в одном: заселение Оки шло со стороны Тунки, Алари и других районов Приангарья: «Екатерина I издала Указ о переселении бурят на границу для охранной службы, обещала дать льготы по ясаку в течение 10 лет. Указ был разослан по Иркутскому, Бельскому, Балейскому, Нижнеудинскому и Тункинскому острогам. Атаманы созвали бурят и объявили условия переселения. Желающими переселиться на границу были преимущественно охотники, которым хотелось попробовать счастье на пустопорожних местах, богатых пушным зверем. К ним присоединились недовольные и обиженные зайсаны, как, например, Эгнэхэн и Мату.
Из переселенцев были созданы специальные пограничные отряды, которые утверждались атаманами острогов и находились под ближайшим ведением тайшей тункинских бурят. Отряды имели начальника, которого называли «зангием». Они выбирались родовым сугланом на три года. По прошествии трех лет они освобождались, и на их место отправлялись из других родов зангии с казаками. Так поочередно пограничная служба обходила бурят-монголов».
Об этом же пишет историк, писатель и этнограф Жан Зимин: «О несении караульной службы приангарскими, в том числе аларскими бурятами, свидетельствует поныне бытующее предание о Тэбшинове Бале и Шаралдаеве Манше. Содержание этого предания таково. Манша стоял в карауле во главе десяти пограничников. Бала был рядовым караульным….» (Зимин. с.46). Зимин приводит рассказ и о буряте по имени Матушка из-под Балаганска. Он возвращался домой на уже состарившемся коне, который пал, не дойдя до родного улуса. Матушка снял седло, как дорогой подарок от друзей окинцев, хотя и нарушил этим обычай, согласно которому ничего нельзя снимать с павшего коня.
P.S. В целом несение пограничной службы было одним из связующих факторов между русскими, бурятами и сойотами, а среди бурят – между окинцами, тункинцами и приангарскими бурятами. Об этом же говорит их генетическая, языковая и культурная близость и единство. Несомненно и то, что казаки-пограничники сыграли выдающуюся роль в становлении Российского государства и освоении труднодоступной горной Оки.
Автор: Александр МАХАЧКЕЕВ
