СУБКУЛЬТУРА ОСУЖДЕННЫХ
Наряду с принуждением к подчинению официальным нормам в условиях исправительного учреждения (ИУ), к которым относится и тюрьма, мы наблюдаем добровольное подчинение другим, неофициальным нормам. Тюремная субкультура является не чем иным, как результатом деятельности людей, принудительно подчиненных дисциплинирующей власти. Протестуя против деспотической власти одних норм, осужденные с готовностью отдают себя во власть другим. Следовательно, система социальных отношений в тюрьме не может быть выведена из дисциплинирующего воздействия нормы.
Значимость изучения асоциальных субкультур, к которым относится и тюремная, была показана, в частности, американскими криминологами А. Коэном и В. Миллером. А. Коэн изучал молодежные шайки делинквентов, основываясь на идее Т. Селлина о конфликте культур разных сообществ1. В результате он сделал вывод, что у преступников складывается своя особая асоциальная субкультура, то есть своя мораль, своя система ценностей и норм, противостоящая ценностям общества, в которой преступление является морально оправданным. Личность развивается и действует в соответствии с ценностями и нормами своего криминального окружения, не воспринимая ценностей культуры общества.
В. Миллер считал, что асоциальная субкультура чаще всего развивается в низших слоях общества. Ее ценности и установки возникают в результате иммиграции из других стран, внутренней миграции из сельской местности в город, перемещения из одной социальной группы
в другую, когда мигрант не может (или не хочет) быстро освоить ценности новой среды. Субкультура развивается постольку, поскольку существует проблема адаптации (приспособления) к другой культуре, но это приспособление носит конфликтный характер. Возникновение субкультуры обусловливается потребностью в адаптации к непривычной среде, а ее носителями являются маргиналы - лица, утерявшие старую культуру и не сумевшие (или не желающие) усвоить новую.
Теория субкультур широко используется при изучении рецидивной и профессиональной преступности в пенитенциарной криминологии при изучении причин преступности в местах лишения свободы2. Считается, что основным фактором, определяющим преступность в исправительных учреждениях, является именно асоциальная субкультура осужденных. Так, большинство преступлений связано или с нарушением норм сообщества осужденных, или со стремлением отстоять либо повысить свой статус в этом сообществе.
В зарубежной криминологии выдвигались различные гипотезы относительно причин возникновения асоциальной субкультуры осужденных. Одни криминологи объясняют ее возникновение воздействием сексуальной изоляции, которая делит людей на активных и пассивных гомосексуалистов, позволяя первым морально оправдывать сексуальную эксплуатацию вторых. Из этой гипотезы следует, что сексуальная изоляция должна вызывать проявления асоциальной субкультуры везде, где свобода разнополых сексуальных контактов ограничена. Другие - под-
вергают критике эту гипотезу как весьма ограниченную3. Действительно, условия сексуальной изоляции не всегда ведут к возникновению субкультуры. В то же время она проявляется в закрытых учреждениях для подростков 11-12 лет, у которых сексуальные устремления еще не сориентированы.
Истоки субкультуры лежат в особых психических состояниях, возникающих у человека в условиях изоляции. В ситуации социальной и сенсорной изоляции жизненный тонус человека снижается. Осужденные оказываются в состоянии фрустрации, порождающем напряженность и агрессивность личности, ее повышенную уязвимость, подозрительность, неуживчивость, конфликтные ситуации.
Состояние фрустрации способствует возникновению агрессивной мотивации, которая может реализоваться в отношении различных объектов. Направлять агрессию против главных «притеснителей» в лице представителей администрации весьма опасно, поэтому она сдерживается благодаря рассудку либо имеющемуся опыту, постепенно накапливаясь и переходя в скрытую агрессию. Это вызывает у правонарушителей желание «разрядиться» даже за счет искусственно создаваемой ситуации.
А. Подгурецкий считает, что группа, подвергаемая насилию, имеет в своем распоряжении три способа внутренней реинтеграции. Первый - усиление внутренней солидарности. Это происходит обычно тогда, когда соответствующую группу связывают какие-то надличностные узы, общие задачи. Второй способ - перенос агрессии с группы как целого на ее отдельных членов. Третий способ - создание собственной, существующей лишь внутри группы и основанной на неформальных связях «другой жизни» (некоторые зарубежные криминологи используют вместо термина «субкультура> термин «другая жизнь»).
Другие исследователи считают, что истоки возникновения субкультуры осужденных связаны не столько с психическими состояниями, сколько с изменением характера жизнедеятельности личности в условиях лишения свободы. Таким образом, субкультура осужденных также является по своей социальной сущности адаптивным, приспособительным механизмом.
Для мест лишения свободы асоциальная субкультура есть явление закономерное и объективное. Специфичность субкультуры определяется уникальностью взаимосвязанных факторов, присущих в полной мере только наказанию в виде лишения свободы, а именно: принудительной изоляцией индивидов от общества, их вклю-
чением в однополые группы на уравнительных началах, жесткой регламентацией поведения во всех сферах жизнедеятельности.
Действие этих факторов принципиально неустранимо, поскольку они являются необходимыми элементами лишения свободы. Все это нарушает привычные способы жизнедеятельности, лишает или резко ограничивает человека в удовлетворении целого ряда элементарных потребностей, снижает возможность получения новых впечатлений, делает жизнь монотонной. Осужденные пытаются найти новые способы выполнения ведущих социальных функций или такие заменители, которые давали бы возможность реализоваться потребностям в общении, самоутверждении, самоуважении и т. д.
Источником возникновения асоциальной субкультуры является существенное отличие условий жизни на свободе от условий исправительного учреждения и стремление осужденных приспособиться к этим новым условиям, восстановить, насколько это возможно, привычные формы жизнедеятельности (хотя это приспособление может осуществляться в необычных, на наш взгляд, формах). Указанные социальные факторы являются объективными, внешними по отношению к социальной среде мест лишения свободы.
Существуют и внутренние социально-психологические факторы: общество осудило и изолировало осужденных и тем самым противопоставило их основной массе законопослушных граждан. Общность социального положения, наличие некоторых общих ценностей (свобода, справедливость) способствуют тому, что осужденные начинают себя осознавать членами единого сообщества («мы»), имеющего общие интересы и противопоставленного людям, живущим на свободе («они»). Сообщество, имеющее особые интересы и ценности, вырабатывает и специальные нормы, направленные на их защиту и сплочение сообщества. Эта система норм, как и любая нормативная система, выполняет регулятивную, охранительную и стабилизирующую функции. Нормативная система субкультуры осужденных поражает, скорее, своей обычностью, нежели оригинальностью: «Не лги», «Не кради», «Почитай старших». Только эти нормы несут ярко выраженную печать корпоративности: «Не лги своим», «Не кради у своих». Да и с нарушителями своих норм сообщество осужденных поступает обычным образом: их подвергают социальному клеймению (особые татуировки, клички) и социальной изоляции (каста «опущенных», или «униженных»).
Исходя из функционального назначения можно предложить следующую классификацию неформальных норм.
1. Ограничительные (сдерживающие) нормы прямого действия, направленные на сохранение иерархической структуры сообщества и противопоставление другим группам. Эти нормативные предписания жестко регулируют особенности поведения и систему взаимоотношений осужденных, особенно занимающих противоположные позиции в субкультуре и, как правило, многократно судимых. В наибольшей степени действие указанных запретов распространено на лидеров (им строго запрещается участвовать в общественно полезной деятельности) и лиц, занимающих низшие ступени на иерархической лестнице. Этим лицам строго запрещается общаться с элитарным слоем сообщества, находиться с ними за одним и тем же столом, занимать удобные места в спальных помещениях и комнатах отдыха и т. д.
2. Поощрительные (мотивационные) нормы, направленные на развитие солидарности, усиление групповой сплоченности, а также формирование оппозиционных отношений с членами других групп. Как правило, они выражаются в вербальных требованиях и заповедях, например: «Будь честным и справедливым», «Помогай членам своей группы», «Материально и морально поддерживай авторитет», «Спокойно переноси наказание и оставайся верен своему братству», «Отвечай агрессией на агрессию» и др.
Благодаря этим нормативным требованиям стимулируются активные действия осужденных по сбору дефицитных ресурсов в «общий котел» сообщества, а также оказывается посильная помощь лицам, находящимся в экстремальных ситуациях (например, водворенным в ШИЗО, ПКТ). Указанные нормативные модели поведения разделяются и поддерживаются большинством осужденных, хотя и вызывают противоречивые чувства, поскольку конечные результаты подобной активности используют лица, занимающие высокие позиции в субкультуре.
3. Имущественные нормы, ориентированные главным образом на оптимальное регулирование конфликтов в сфере распределения различных материальных ресурсов, проникающих в пенитенциарные учреждения легальными и нелегальными путями. Эти нормы обеспечивают защиту личной и групповой собственности, а также поддерживают достаточный уровень жизнеобеспечения, позволяющий несколько ослабить дефицит ресурсов, вызванный изоляцией от общества. В вербальном плане они нередко фиксируются в категорических императивных высказываниях: «Не воруй у своих собратьев», «Поделись с ними продуктами питания и сигаретами», «Отдай долги, взятые у других, в строго установленные сроки» и т. д. Сфера действия указанного блока норм весьма обширна и разделяется практически всеми осужденными, независимо от их групповой принадлежности.
4. Процессуальные нормы, призванные согласовывать поведение осужденных при разрешении конфликтных ситуаций, возникающих в сообществе. Они объективируются как типичные варианты реагирования в отношении конкретных субъектов взаимодействия. В одних случаях ими являются материальные или моральные стимулы поступков, согласующихся с общей линией внутригрупповой жизни. В других -скрытые формы агрессии, дискриминационные действия или открытые физические способы принуждения к общеразделяемым групповым моделям поведения.
5. Специфические нормы ритуального характера, благодаря которым, во-первых, определяется процедура вхождения («прописки») в сообщество новых членов, устанавливается сценарий так называемых разборок, необходимых для решения спорных вопросов, а во-вторых, весьма жестко поддерживается на должном уровне занимаемый статус и личный авторитет элитарных членов сообщества. Указанные нормы фиксируются в своеобразном субкультурном этикете, символическом психологическом пространстве личности: татуировках, стиле одежды, художественном оформлении среды обитания. Например, в местах лишения свободы публично не допускается поднимать упавшие на пол предметы личного туалета, одежды или столовые принадлежности. В психологическом плане считается неприличным демонстрировать чувство слабости, сопереживания, проявлять излишнюю назойливость и т. д. Механизм действия таких норм устанавливает монопольные права элиты на дополнительные привилегии в различных сферах жизнедеятельности не только в стенах конк-
ретного пенитенциарного учреждения, но и за его пределами.
Сообщество осужденных по типу является закрытым обществом, по характеру социальной структуры - сословно-кастовым. Вертикальная мобильность в сообществе асимметрична, чаще всего направлена сверху вниз, переход в вышестоящие слои весьма затруднен, а для некоторых низкостатусных членов («опущенных») вообще исключен. В этих условиях борьба за статус, потребность в самоутверждении приобретает всеобщий, самодовлеющий и гипертрофированный характер, поскольку групповой статус осужденного полностью определяет ценность его личности и, как следствие этого, возможность удовлетворения материальных и духовных потребностей. Поскольку в местах лишения свободы все ресурсы являются дефицитными, борьба за повышение или сохранение группового статуса носит остроконфликтный характер.
В сообществе осужденных действуют те же социальные и социально-психологические механизмы (стратификация, лидерство, нормообразо-вание, подражание), что и в любой человеческой общности. Специфичность же результатов действия этих механизмов обусловливается своеобразием социальной среды, искусственным и принудительным характером формирования общности. Можно выделить несколько характерных особенностей социальной структуры сообщества осужденных.
Отношение к человеку и его оценка определяются главным образом не его личностными качествами, а социальной ролью, групповым статусом. И если представители «элиты» воспринимаются «массами» как личности, то характеристика индивидов, образующих «массу», полностью исчерпывается их статусом. Происходит как бы «овеществление» личности, ее деперсонификация. Тем самым она исключается из сферы действия механизмов, блокирующих внутригрупповую агрессию (например, запрет доносительства не распространяется на «опущенных»). Социальное клеймение (присвоение оскорбительных кличек, принудительное нанесение «знаковых» татуировок и т. д.) имеет целью затруднить восприятие «клейменого» как человека. Психолог А.Н. Леонтьев в свое время резко высказывался против теории социальных ролей, которая оставляет за бортом психологическую сущность личности. Идею сведения личности к совокупности исполняемых ею ролей он считал одной из самых чудовищных6. Но самое страшное состоит в том (это ярко характеризует нравственную сущность субкультуры), что эта теория относительно сообщества осужденных вполне работает.
Противопоставление сообщества осужденных всему обществу (и администрации колонии как его представителю) происходит по линии основных моральных ценностей - честность, справедливость, равенство и т. д., что не только повышает ценность образа «мы», но и формирует враждебный образ «они». Это предполагает особую деятельность лидеров сообщества по компрометации представителей администрации.
Привилегированная верхушка, представляя себя выразителем и защитником интересов всего сообщества, старается свои узкогрупповые интересы и цели выдать за общие. Для защиты и оправдания своих привилегий элита нуждается не только в существовании внешней угрозы, но и во внутренних врагах. Таковыми прежде всего выступают «опущенные», или «униженные». Во-первых, в условиях крайнего дефицита материальных благ «опущенные» являются объектом эксплуатации, во-вторых, их социальное положение служит для основной массы осужденных свидетельством ценности собственного статуса и в то же время предупреждением на случай возможных конфликтов с лидерами, поэтому, если в какой-то момент в сообществе не оказывается непривилегированных осужденных или их недостаточно, нормы поведения ужесточаются.
Полное подчинение личных интересов групповым, укрепление сообщества не за счет соблюдения прав его членов, а за счет делегирования этих прав всему сообществу (фактически привилегированным группам), тотальный контроль за распределением и потреблением материальных благ, жесткая централизация и субординация, нормирование поведения - все эти особенности социальной структуры сообщества и
его нормативной системы прямо влияют на характер поведения его членов.
