Закончились новогодние праздники. Я вышел из лазарета, вернулся к своим обычным занятиям последних полутора месяцев: наряд, рабочка, снова наряд. Специальность, полученная в учебке, оказалась бесполезна в новой части. Я становился вечным дежурным по роте.
До конца службы оставалось полгода. Да, условия были отличные: хорошее питание, новая казарма со всеми удобствами. Но такое существование совсем не прельщало: не для этого я в сознательном возрасте шёл на год в армию. Больше всего бесили разные хозработы, которыми каждый день озадачивал старшина: что-то мыть, красить, чистить. О том, что я всё же нахожусь в армии, а не в странноватом детском оздоровительно-трудовом лагере, напоминало только то, что вокруг все ходили в форме и ругались матом.
Шанс
Как вы уже могли понять из заголовка, мне всё же удалось разнообразить свою службу. В первый раз я очутился в штабе в начале декабря. В тот день меня вызвал к себе замполит роты. Старлей знал о моём высшем юридическом образовании и решил отправить в помощь сотрудникам (а точнее сотрудницам) строевой части штаба. В то время у них был настоящий аврал с разными документами, им срочно требовался помощник. Мне очень обрадовались и загрузили работой. Она была не самой захватывающей, однако куда приятнее работать головой, чем в очередной раз катить квадратное и нести круглое. И ещё важный момент: ко мне сразу отнеслись как к человеку, а не срочнику, которого многие в армии ни во что не ставят и при первой же возможности унижают или насмехаются.
Тогда удалось поработать всего один день. Хотя я надеялся, что задержаться получиться подольше.
После январских праздников меня снова позвали помочь. Погрузился в работу, старался делать всё как можно быстрее и качественнее. И усилия не пропали даром: мне предложили работать в строевой в те дни, когда не стою в наряде.
Теперь после развода я сразу отправлялся в штаб, где находился до вечера с перерывом на обед. Если заступал в наряд, то возвращался в роту несколько раньше. Перед заступлением нам разрешали пару часов поспать, но этой возможностью не пользовался, шёл получать оружие сразу из штаба.
Люди
Я работал в строевой части – она есть в каждой в/ч, занимается документооборотом и кадрами. Ничем секретным и особо важным, конечно же, не занимался, но серьёзно разгружал других, поскольку брал на себя довольно механическую работу, которой много, особенно перед новым периодом обучения. Например, два раза в год в части полностью менялись все журналы, описи имущества, висящие в каждом помещении, и прочие бумажки. И каждую нужно внести в опись. Конечно, заранее почти никто ничего не приносит, всё приходится регистрировать в последний момент, когда столы завалены этой макулатурой и офицеры со всей части приходят и требуют сделать срочно или прямо сейчас, что физически невозможно.
В строевой работали женщины — военнослужащие, в звании от рядового до сержанта. Они всячески опекали меня, угощали бутербродами из дома, предлагали разную помощь, я же отвечал старательной работой. Несмотря на звания, сотрудницы строевой были по-своему круты, могли завернуть почти любого офицера, если тот криво заполнил документ и требовал всё равно его принять. Лейтенант, капитан или майор – без разницы. Я же старался не подводить их и не косячить, не хотелось разочаровывать людей, оказывающих тебе доверие.
Ещё часто пересекался с кадровиком и заместителем начальника штаба – старлеем и капитаном соответственно. Первый был всегда позитивным, с хорошим чувством юмора. Я помогал ему, а он – мне. Например, когда старшина не горел желанием отпускать в штаб. Капитан же был очень педантичным, когда он заступал дежурным по части или помощником, солдаты и сержанты, плохо знающие обязанности, понимали, что следующие 24 часа пройдут крайне «весело». Учили и приходили раз за разом рассказывать пока не выучат. Неудивительно, что срочники его не любили. Однако на деле капитан оказался хорошим человеком, готовым помочь, что-то подсказать.
Иногда к нам заходил начальник штаба части. Подполковник выглядел как идеальный офицер с советского плаката. В свои примерно 45 лет идеально сдавал все нормативы по физподготовке. И был очень правильным. Во время ночной проверки несения службы нарядом мог найти недостатки там, где любой другой прошёл бы мимо. Сам с этим, кстати, не раз сталкивался. Конечно, с ним мне практически не довелось общаться, но он знал о моём существовании и в дальнейшем серьёзно помог.
Несколько недель я жил в режиме штаб/наряд/штаб. В наряде особо не поспишь, это выматывало. Но вскоре ситуация изменилась, начальник штаба поговорил, с кем надо, и меня освободили от нарядов. Почти полностью. Теперь с понедельника по пятницу с 9 до 18 я работал в строевой, в субботу со всеми драил казарму и убирал территорию в ПХД, а вечером заступал дежурным по роте.
Некоторые сослуживцы отнеслись к такому повороту с завистью. Но какого-то серьёзного негатива к себе не испытывал. Сержанты тоже могли подколоть, но незначительно, думаю опасались ссориться со строевой. Хотя никогда и ни на кого не жаловался, когда спрашивали, всё ли в порядке в роте. Да и мысли такой не было. При этом я мог помочь: отнести нужную бумажку вроде заявления на отпуск, что-то распечатать, найти образец и помочь с заполнением.
Вот так я стал «штабной крысой». Очень радовал тот факт, что приношу реальную пользу, что ценят. Так меня, пожалуй, больше не ценили практически ни на какой работе. Приятно вновь почувствовать себя человеком, а не бесплатной рабочей силой.
На этом очередная часть моего большого рассказа о срочной службе в современной российской армии (16/17) окончена. Ставьте пальцы вверх и подписывайтесь, чтобы не пропустить продолжение.
Прошлую часть можете прочитать по ссылке, первую – тут. Все главы доступны на моём канале.
Опубликована следующая часть. Её вы найдёте по ссылке.
ПРЕДЫДУЩАЯ ЧАСТЬ
