В эти выходные я поняла, насколько я не деревенский житель. Я – дитя каменных джунглей и могу – максимум – отличить кошку от собаки. Ну, в самом крайнем случае, корову от козы. Всё.
В обычной жизни мне этих знаний вполне хватает. Не каждый же день, допустим, корову встречаешь. Вот в деревне – другое дело. Там непременно, непременно нужно отличить корову от быка!
Лирическое отступление. Когда-то мне довелось пообщаться с главным зоотехником племпредприятия. Это, знаете, где быков держат исключительно ради «этого самого». А потом бычачью, пардон, сперму развозят по всей стране (и даже иногда за границу!), чтобы потом «это самое» коров – осеменять. Так вот на этом предприятии все зоотехники были – мужчины. А когда я наивно поинтересовалась, почему такая гендерная несправедливость, окружающие меня мужчины отчаянно покраснели. И, так как их сила явно была не в умении красиво связывать слова, то один из них (главный, кажется), выдавил:
- Э-э-э… ну… они же того… быки…
- И чо? – до меня откровенно не доходило.
- Ну… у них нюх хороший… Они… э-э-э-э… могут по запаху женщин от мужчин отличить… - зоотехник продолжал краснеть.
- И они не любят женщин? – божежмой, хорошо, что я тогда выглядела лет на 20, и мне было простительно задавать такие вопросы. Сейчас мне, конечно, стыдно!
- Наоборот. – Зоотехник, наконец, справился с волнением. – Они же быки… Ну… мужики всё-таки… Осеменители! И они очень любят женщин… э-э-э… А коров у них нет, понимаете?!
И он ОЧЕНЬ выразительно посмотрел на меня. Очень выразительно. Тут, кажется, покраснела я. Потому что до меня внезапно дошло, какая связь между мной и коровой. И почему меня даже издалека не пустили посмотреть на быков.
Зато меня охотно пустили в лабораторию, где работали одни женщины – и те с удовольствием мне рассказали, как сохранить семенной материал в длительных условиях (аж до 20 лет!) без потери качества. Представляете – бык давно почил, а его сперматозоиды живут себе и в ус не дуют. И даже делают маленьких бычков. В общем, сосуд Дьюара – классная штука, а жидкий азот – прикольный, и в него даже можно засунуть палец!
Конец лирического отступления.
Ну, в общем, вы понимаете теперь, почему мне в деревню путь заказан, мой удел – балкон. В крайнем случае – парк.
На сей раз у свекров я прокололась на курицах. Или на петухах. Так и не поняла. Началось с того, что племянница (дочь моей золовки) сказала про кошку свекрови (про ту, мифическую, ну вы поняли!), что она, кажется, беременная. На что бабушка (для племянницы, соответственно, прабабушка) заявила:
- Окстись! Ты вон про цыплят сказала, что одни петухи будут – так и вышло! Ну где это видано – три куры на 10 петухов?!
Я сразу поскакала смотреть кур, чтобы понять, кто из них, собственно, куры, а кто совсем наоборот. Ну вот – показываю вам. Есть среди вас куриные знатоки? Это вот петух или курица?
А это?
В общем, пока я бегала по периметру курятника с фотиком, племянница и свекровь меня живо просвещали по поводу курячьего гендера:
- Вон, вон, видишь, пёстренькая? Это петух!
- А вот этот черный – тоже петух!
Тут и я решила блеснуть интуицией (ибо знаниями тут никак не блещу):
- А вот этот, беленький, - петух?
- Нет! - авторитетно заявила племянница. – Это Софа.
Хоспадибожемой… Курица по имени Софа!
- А почему именно Софа? Не Лида, не Агриппина, а Софа?
- Потому что это Софина дочка, - резонно сообщила племянница.
Тут я вам поясню. В прошлом году эта удивительная девочка поименовала всех бабулиных кур, и помнила, какую как зовут. Не уверена, правда, помнили ли сами куры свои имена, однако факт. А в этом году куры благополучно снеслись и сдали яйца моей свекрови по счёту. Она сложила их под самую ответственную наседку – и вот они, 10 петухов и три курицы. Одна из них, оказывается, Софина дочка.
- Может, это не дочка, а сын? – упорствовала я, не желая не доверять своей интуиции. – Как их вообще различать?!
Дело в том, что взрослого петуха я ещё худо-бедно отличу: у него что-то там болтается на башке, а сзади – хвост. У данных же особей, которые ещё, так сказать, подростки, на башке почти ничего не было, а хвосты… Ну, хвосты и хвосты. Уж никак не петушиные. Там вообще нет никаких хвостов!
- По походке! – заявила мне свекровь. – Петухи ходят горделиво.
- А ещё у петуха шея длиннее! – добавила племянница.
- И они ноги задирают по-разному! – завершили они хором.
Я честно старалась целых пятнадцать минут сравнивать шеи, походки и ноги. Но вся эта орава суетилась и толкалась, с клёкотом выдирая друг у друга куски арбуза, совершенно одинаково. Ни о какой гордости, я вас уверяю, там и речи не шло! А с линейкой за ними бегать мне бы не позволили.
- Смотрите, - старательно объясняла племянница, тыкая пальцем в очередную птицу, - видите, ноги как высоко задирает! Это петух!
Я таращила глаза на предполагаемого петуха, сравнивала его колени с коленями рядом бултыхающейся курицы – и никакой разницы в упор не видела.
- Нет… Вот если б у него хвост был или там борода… как в мультике, я бы поняла, а так…
Свекровь тяжко вздохнула и смирилась с бестолковостью городской снохи:
- Через месяц у них всё будет – и хвост, и гребень… А пока так. Поверь нам на слово.
- Я бы предпочла суп, - сказала я. – Зачем мне гребень и хвост? Или плов.
- Или плов, - согласилась свекровь. – Зачем нам столько петухов?
В общем, как бы горделиво ни шагали петухи, вытягивая длинные шеи, а в плов им всё равно угодить.
А в конце я вам расскажу свою собственную теорию о курах и петухах.
Однажды я прочла, что когда цыплёнок только вылупляется, то даже специалист никогда не скажет, какого он пола, потому что визуальной разницы нет никакой совершенно. А различия становятся видны попозже (ну, вот как у свекровиных цыплят сейчас). Отсюда я решила, что цыплята рождаются вовсе бесполыми. Или двуполыми, если угодно. И только в процессе они определяются, кем будут. И если знать, какие условия влияют выбор пола, то можно регулировать, кого растить – кур или петухов.
Разумеется, эта теория ненаучная, а сугубо фантастическая, так что не спешите мне ничего доказывать, просто она мне нравится)))
