Месяц назад мне задали интересный вопрос: целовались ли женщины с женщинами в советском кино? По-взрослому, в губы, как Брежнев с Хонеккером.
Я ничего не припомнила, хотя старательно прокрутила в голове старые фильмы, где вручались ордена, медали и почётные грамоты. Мне думалось, что знатная, например, доярка или ткачиха, установившая новый рекорд, теоретически вполне может быть смачно поцелована в губы партийной деятельницей. Но - увы, такие проявления советской пылкости мне не вспомнились; потерпела фиаско.
Вспомнила я (наконец-то) об одном случае, когда писала текст, в котором упомянула фильм шестьдесят седьмого года "Бабье царство". Поцелуй в "Бабьем царстве" был, но далеко не восторженно-партийный и не на радостях. Это был поцелуй отчаяния. Одна из героинь, Настя, во время войны позволила немцу над собой надругаться, чтобы избавить от этой участи девчонку-малолетку; после войны Настя девочке всё высказала - мол, из-за тебя моя жизнь пошла наперекосяк, - и поцеловала её в губы как будто в попытке передать проклятие. (Настя в этот момент немного выпила, поэтому перестала сдерживаться.) История была трагическая - а я пыталась вспомнить нечто комичное.
Кстати, о комедиях. Был ещё занятный эпизод совсем из другой оперы. В фильме пятьдесят пятого года "Двенадцатая ночь" (по шекспировской комедии положений) целомудренно поцеловались Клара Лучко и Алла Ларионова. Случай не вполне подходящий и не годится в качестве ответа на вопрос о женских лобзаниях: Лучко играла две роли, Виолы и Себастьяна, и с Ларионовой она поцеловалась в образе Себастьяна - так что всё в рамках скреп и традиций, мальчик целуется с девочкой. Однако Лучко была настолько недвусмысленной и ярко выраженной женщиной, что процедура бракосочетания "с соединеньем уст" выглядела довольно оригинально для советского экрана.
Интересно, что в другой "Двенадцатой ночи" - в телеспектакле "Современника", который был поставлен в семидесятые - актрисы не целовались. Тем не менее некоторая эротика там была (фарсовая и хулиганистая): Анастасия Вертинская очень потешно расписывала свои прелести и соблазняла Виолу-Неёлову своим почти голым животиком.
Наконец, братья по разуму напомнили мне эпизод из поздней советской кинопродукции: в "Забытой мелодии для флейты" символически целовались героини Купченко и Догилевой - в порядке сатиры, юмора и фантасмагории (и не на самом деле, а в чужих фантазиях).
Ещё почитать: Мишель Мерсье. Она могла быть разной.
