Почти за пол года морей команда атомной подводной лодки, собранная из не пойми кого, превратилась в Экипаж, которому можно было доверить практически все. Например - в одиночку снова потопить матчасть 7-ого флота США, скопившуюся в Перл Харборе. Но всем хотелось большего. Так сказать, во всемирном масштабе. А для этого надо было немного подучиться. И где-то через три месяца после сдачи атомохода во временное управление салагам из другой команды, отгулянных отпусков у кадетов и сундуков Экипаж вместе со всякими штабными прилипалами был отправлен в Учебный центр на другой конец страны.
Только представьте, утром ещё на берегу Тихого океана моем обувку, а после обеда уже распеваем: «Здравствуй, дорогая моя столица, дорогая моя Москва!»
На новом месте, как полагается, Экипаж сперва занялся покраской травы.
Фигурально выражаясь, конечно.
Надо быть совсем отмороженным на всю голову начальником, чтобы в лютый ноябрь послать мореманов-подводников из малоснежного Приморья заниматься ландшафтным дизайном. Понятное дело, они и под метровым слоем снега найдут траву. И не на такую глубину ныряли.
Но зачем им облегчать службу?!
И потом, снег будет идти до апреля. А, может, и до мая. Каждый раз снова красить? Так никакой краски не напасешься. Лучше уж пусть подводники с Дальнего Востока покрасят кабинеты и жилые кубрики в Учебном центре.
Это как раз улучшит ихнюю карму при сдаче выпускных экзаменов. И если получится плохо, сами понимаете – никто не уйдет необиженным.
В результате таких маневров руководства Учебного центра Экипаж первые недели три командировки занимался улучшайзингом казармы и кабинетов. А нам не привыкать. Мы и не такое красили с единственным открытым люком в прочном корпусе. Тем более, всегда в Учебном центре можно было распахнуть окна на улицу пошЫрьше и подышать морозцем, когда глаза совсем уж начинали слезиться от слоновки и в голове показывались странные картинки.
Кстати, до сих пор не дает покоя вопрос, кто именно и чем именно надышался, а потом предложил чистить щетками сухую побелку на потолках в спальном кубрике. Вот потом уж где была жесть с пылью и попыткой отмыть побелку с палубы.
В конце концов у покрасочных работ наступил финиш и Экипаж отправился в кабинеты не малярничать, а пополнять подводницкие знания и умения: как правильно затыкать собою пробоину в реакторе, чем на слух отличается свист турбины американского авианосца Китти Хоук от шлёпанья винтами какого-нибудь японского рыбака, как починить опреснитель с помощью штатной кувалды и так далее.
И вот, как-то раз сидим мы всей группой акустиков минус старшина команды в кабинете с макетами нашей матчасти в натуральную величину, только без матраса и подушек за пультом управления гидроакустического комплекса. И нам совсем не тесно.
БэЧе-люкс Экипажа во главе со Старпомом изображает выход в торпедную атаку. Курс цели номер один такой-то, курс цели номер два сякой-то… Посылка гидролокатора… Дистанция до цели… Глубина хода… А руководство Учебного центра всячески нам мешает. Типа вспышка сверху.... Неотмеченная на картах отмель – прямо по курсу. И ее уже слышно…
Я же веду журнал боевого поста. Командир группы ведёт цели, передавая данные Старпому, а остальной акустический народ на БП просто зевает. Ничего особенного. Тренируемся, так сказать, на кошках. Разве что техник-гидроакустик мичман Коновалов не дремлет у себя в генераторной.
В результате виртуальной торпедной атаки Старпом под чутким руководством нашего Командира Экипажа отправляет на дно Марианской впадины весь 7-ой флот США, а не только тот, что отирается в Перл Харборе.
Можно даже готовить новые дырочки для заслуженных орденов на груди и звезд на погонах.
Но сперва – разбор полетов… пардон, торпедной атаки.
Сколько, чего, кому и в граммах.
Мы – БэЧе- люкс - переводим дух. А я к тому же вытираю пот на лбу и привожу карандаш в исходное положение. И тут у нас на импровизированном боевом посту появляется старшина команды гидроакустиков мичман Броня. Он во время торпедной атаки изображал починку тиристоров в генераторной на средней палубе второго отсека атомной подводной лодки проекта 671В. То есть - просто шлялся где-то по Учебному центру. И, судя по его довольному выражению лица, Броне обломились какие-то ништяки, которыми он собрался с нами поделиться.
Броня прошел через кабинет и неожиданно положил передо мной толстенный фолиант.
Дывися, яка гарная штукенция!
Я посмотрел на фолиант, оказавшийся последним амерским справочником «Jane’s fighting ships». Потом я посмотрел на Броню, пытаясь понять, что он от меня хочет. Броня матернулся от моей тупизны, полистал справочник, отыскал в нем статью про новые забугорные сонары и сказал:
- Переводи.
Типа с листа. И без словаря.
Тебе ж ничего не стоит. Это мы – пять минут как от сохи. С английским на уровне «хенде хох» и «вассер». А ты у нас ого-го как шпрехаешь на английском.
Я напряг извилины.
За полтора года службы куда-то английский из них выветрился. Да и зачем он на подводной лодке? Разве что по звукоподводной связи кричать SOS с рязанским акцентом.
В общем, с зубовным скрежетом я начал переводить статью, пытаясь сообразить, кто меня сдал Броне.
ОУ ОО КГБ, под лупой изучавший мое личное дело? Секретчик? Или я сам год назад, когда пришел в Экипаж, расслабился и проболтался, что перевожу без словаря? Это ж ведь не очень важное умение рисовать стенгазету для БЧ-4/РТС и альбомы для дембелей! Или печатать на машинке Командира Экипажа!
И все ж таки я одолел статью. Если коротко, фигня всякая в ней была. Ничего нового.
А что мне было за перевод? Увольнителная?
Нет. Всего лишь ночь со справочником «Jane’s fighting ships», в котором были все советские подводными лодки и которые я впервые в тот день увидел во всей красе...
