Январь 1942 года. В ночном небе, в районе Куйбышева, на большой высоте, летел немецкий самолет. Когда подали команду, из самолета выбросились двое. Приземлившись в лесу, они закопали свои парашюты в снегу, достали компас, карту и при свете фонарика наметили путь - на Сызрань, городок недалеко от Куйбышева, запасной столицы СССР. Именно там можно было укрыться, обосновать конспиративную квартиру и оттуда наносить удары.
Оба одеты в зимнее обмундирование командиров РККА и имеют безупречные документы. Оба - диверсанты специальной группы. Один из них, Давыдов - матерый уголовник и убежденный враг советской власти. Второй - Васильченко, еще в разведшколе решил сдаться в органы госбезопасности СССР.
Но как это сделать? Давыдов не спускает с Васильченко глаз и в случае чего выстрелит первым. У этого Давыдова отличная интуиция, звериное чутье и он уже что-то подозревает.
Но уже в городе выдался случай. Они прятались в разрушенном бомбежкой здании, Васильченко удалось подкрасться незаметно и вырубить второго диверсанта. Связав его, парень направился в городское НКГБ. Дежурный округлил глаза, когда Васильченко заявил, что он диверсант абвера и пришел на прием к начальнику управления.
Это были не первые диверсанты, которые попали в НКГБ СССР. Но впервые удалось получить радиста, добровольно сдавшегося и изъявившего желание сотрудничать с советскими органами госбезопасности. Со всеми шифрами и кодами, с ценными знаниями о разведывательных школах абвера.
План операции разрабатывался на ходу, чекисты 3-го Управления импровизировали. Затевалась грандиозная по масштабам радиоигра. Операцию на месте возглавил начальник Сызранского горотдела НКГБ Сергей Туляков. В Сызрань вылетели чекисты из Москвы.
Уголовник не представлял ценности в этой игре, доверия к нему не было, и его отконвоировали в Москву. А к Васильченко вместо Давыдова приставили чекиста, старшего опера управления г.Сызрань Фортуната Козика. Именно Козик и стал лже-Давыдовым.
Вдвоем они должны были составить удачный "диверсионный тандем": взрывать важные государственные объекты, спускать с рельс воинские эшелоны, но самое главное - вести глубинную разведку и сообщать о передвижении советских войск по железной дороге, докладывая об этом в Берлин. Всё это, разумеется, не по настоящему.
И вот тут выходила заковыка. И чекисты и Васильченко понимали, что "работу" спецгруппы будут проверять извне, до тех пор, пока не удостоверятся в правдивости переданной информации. Для упрочения своего положения "диверсантами" под чутким командованием руководства обл.НКГБ был взорван небольшой аэродром, который занимал авиаполк тяжелой авиации РККА.
Самолеты полка удалось скрытно перебазировать, а после взрывов остались доказательства - "сгоревшие фюзеляжи" и "обломки самолетов", да и в поселке только и было разговоров о ночном нападении немцев.
Операция "Кустарник" производилась в режиме строжайшей секретности. О ней не знали даже коллеги по сызранской контрразведки, их пеленгаторные машины ловили любой всплеск радиоактивности.
Группа отправила шифровку в Берлин. Ответа не последовало. Быть может диверсантам не доверяют? Пришлось пожертвовать второстепенной правдивой информацией о составе и расположении одной из армейских тыловых частей. Наконец, Берлин ответил: все в порядке, данные подтверждены, ожидайте связного с инструкциями.
Группа проживала в Сызрани, в доме на улице Интернациональной. Все подходы к нему были под наблюдением чекистов. Ожидали связника. Но когда он появится и кем он является - это было неизвестно. Шли дни, связник не появлялся. Тогда сотрудники госбезопасности решили ускорить события, радист передал шифровку о том, садятся батареи радиостанции и они нуждаются в замене.
Связником оказался некто Береговой, матерый диверсант абвера, которого Васильченко знал по разведшколе. Он принес батареи питания, но выстрелить из парабеллума не успел. Берегового взяли без лишнего шума. На допросе он раскололся, так чекистам стали известны подробности немецкой секретной операции "Цеппелин".
И в Берлин полился поток дезинформации. Иногда она перемежалась и с информацией правдивой, о местоположении некоторых объектов. Немецкое люфтваффе отправляло бомбардировщики для "работы" по целям, но на всех этих объектах были усилены средства ПВО и вражеским самолетам нанести точные удары не удалось.
Вся дезинформация тщательно согласовывалось с Генштабом, именно он решал, что и как можно "скормить" немцам. Генштаб тщательно анализировал полученный группой задания и принимал необходимые меры к усилению безопасности объектов, важных стратегических мостов, железных дорог.
Самое важное - с помощью этой радиоигры от немецкого командования удалось утаить скрытную переброску войск с Сталинграду. А под Сталинградом назревали важные события.
Ни один из военных объектов области не был уничтожен. Все немецкие диверсанты, забрасываемые на территорию области, арестовывались или при сопротивлении подлежали ликвидации. Об их появлении "Кустарник" был осведомлен из Центра заранее и принимал все меры для "теплого приема" "гостей".
А Варшавская разведшкола, где обучались Васильченко, Давыдов, Береговой и прочие немецкие диверсанты и разведчики, была сметена с лица земли бомбами советских крылатых асов, сразу как только линия фронта приблизилась к объекту настолько, что позволяла фронтовой авиации нанести удар.
Дальнейшая судьба раскаявшегося диверсанта Васильченко мне не известна. А капитан госбезопасности Фортунат Викторович Козик после этой операции стал начальником отделения Сызранского горотдела НКВД, затем руководил Безымянским, Ставропольским отделами МГБ СССР, 5 отделом УКГБ СССР по Куйбышевской области.
