Рассмотрим те функции, которые выполняет рынок при эффективной организации общественного труда.
Настоящей тайной экономики является именно ценность того или иного труда. Чей труд более ценен и насколько? Продавщицы эскимо или конструктора самолетов, землекопа или профессора политэкономии? Ясно, что справедливая «по труду» оплата производителей, то есть распределение в обществе, зависит от правильности ответа на такие вопросы. Но правильный ответ включает и нечто большее — эффективность экономики. Характер распределения в обществе может способствовать процветанию производства, а может вести к его деградации. Рыночный механизм оценки труда с помощью стоимости товара, произведенного этим трудом, есть естественный, исторически сложившийся способ, то есть способ, прошедший испытание естественным отбором. Другого способа не существует, проблема внерыночной оценки труда неразрешима.
Что же касается плановой социалистической экономики, то, лишившись рынка, она вынуждена поручать конкретным людям строить иерархию ценности различных форм труда, иерархию цен товаров, иерархию оплаты труда, и эти люди, получив такую неразрешимую задачу, становятся профессиональными распределителями. Искусственный, кабинетный способ распределения открывает широкий простор для произвола и жульничества, позволяет платить работникам намного меньше стоимости их рабочей силы. Умение и знание, совершенствование профессиональных качеств уже не обеспечивают успеха в жизни. Важнее оказаться ближе к классу людей, осуществляющих распределение. И они действительно становятся хозяевами жизни. Их собственностью делается все государство, которое широко используется для сохранения этого в высшей степени несправедливого распределения. Поистине, как у Дюринга: труд производит — насилие распределяет. При всеобщей незаинтересованности в результатах труда, которая инициируется таким насильственным распределением, развал и деградация экономики — вопрос времени.
Пренебрежение на практике общественно необходимыми затратами препятствовало распространению и подлинной планомерности, и полноценных товарно-денежных отношений, вело к игнорированию запросов потребителей, нарастанию дефицита, превращению и рынка, и государственных планов в их конкретном воплощении в катализатор теневой экономики.
Да, в концепции закона трудовых затрат просматривается материально-производственный подход. Однако уже в конце 20-х годов Бухарин ясно понимал, что хоровод представлений, созвучный идее закона-нормы, в соответствии с которым людей можно заставлять осуществлять затраты в принудительном порядке, приводит к последствиям, абсолютно не соответствовавшим его представлениям о постепенной эволюции общества в переходный период, о его движении вперед через содержательные экономические формы, к числу которых Бухарин относил и товарно-денежный механизм. Вместо перерастания закона стоимости в закон трудовых затрат происходило упразднение первого и обессмысливание второго.
Наблюдая это, Бухарин не мог сохранять академическую невозмутимость.
Он выступал на объединенном Пленуме 18 апреля 1929 г., где ему, пожалуй, в последний раз удалось изложить свои истинные взгляды на проблемы рынка. Однако его соображения о решающей роли рынка в длительном процессе становления социализма, об иллюзиях полной стихийности, якобы соответствующей природе рынка в переходной экономике, не были приняты во внимание. Доказать свою правоту Бухарин уже не мог.
