Ницше, по-видимому, был бы удовлетворен тем, что во многих отношениях он весьма точно предсказал будущий курс западной цивилизации.
Самый известный культурный прогноз Ницше заключался в том, что «смерть бога» приведёт к упадку христианской церкви. И действительно, подавляющее большинство людей во многих европейских странах теперь говорят, что религия не важна: это 82% в Швеции, 80% в Дании, 73% в Великобритании, 69% во Франции и 59% в Германии.
Несмотря на это, в Соединённых Штатах большинство (69%) считает, что религия является важной. С другой стороны, доля взрослых американцев, которые верили в бога, упала с 92% в 2007 году до 89% в 2014 году. Доля тех, кто был «абсолютно уверен» в том, что бог существует, в 2014 году составляла 63% по сравнению с 71% в 2007 году.
С 2014 года в США наблюдается ещё более резкое снижение религиозности. В 2007 году средняя оценка американцами «важности бога» в своей жизни составляла 8,2 балла по десятибалльной шкале. К 2017 году этот показатель упал до 4,6 — резкое снижение. По сути, это самый большой уход от религии среди всех исследованных стран. Если эти тенденции сохранятся, возможно, что вера в бога в Соединённых Штатах упадёт до европейского уровня.
Ницше также предвидел и, конечно же, надеялся, что люди перестанут страдать от моральной вины и стыда. Он надеялся, что мы будем уделять меньше внимания требованиям морали и больше — личной самореализации, особенно творческой реализации. Он предвкушал «философов будущего» и практиков «весёлой науки», которые откроют знания, могущие быть полезными людям, ищущим собственное призвание, принадлежащее им и только им.
Ницше должен был бы испытывать некоторую двойственность в отношении нашей чувствительности к вине и стыду. В некоторых сферах моральной жизни — прежде всего в сексуальности — вина и стыд уже практически неизвестны, и это представляет собой огромную перемену по сравнению со временами Ницше. Предположительно, он бы это одобрил.
Но в других областях, таких как дисбаланс сил в отношениях между полами, расами и другими статусами, мы, кажется, стали гораздо большими моралистами, охваченными чувством вины и склонными стыдить друг друга за предполагаемые нарушения. Это не встретило бы одобрения Ницше.
С середины XX века до сегодняшнего дня наблюдается огромный интерес к личной самореализации и отсутствие недостатка в «экспертах» с советами о том, как этого достичь. Это соответствует целям Ницше, но я уверен, что он не согласился бы с качеством этих усилий, большинство из которых должны были бы показаться ему гротескно поверхностными.
С другой стороны, XX век — бесспорно, период большого творчества в живописи, скульптуре, музыке, литературе, театре и в совершенно новых художественных формах, таких как кино. Большая часть содержания этого искусства состояла из нападок на иудео-христианскую мораль. Сам Ницше прославился в ХХ веке, как он и ожидал, как выразитель непринужденного «творческого разрушения», которое и произошло в искусстве.
Что бы ни думали о качестве искусства XX и XXI веков, нет никаких сомнений в том, что оно радикально изменило культурный ландшафт, заставив нас «переоценить ценности». Это должно было бы произвести на Ницше впечатление.
Под «смертью бога» Ницше имел в виду не только то, что падала вера в бога. Падала и вера в объективные ценности как таковые. Он предсказал рост морального экспрессивизма и культурного релятивизма. Это вера в то, что идеи о хорошем и плохом, правильном и неправильном являются не чем иным, как выражением личных предпочтений или желаний. В частности, желания большей свободы воли и власти. Или они отражают то, что требуется для групповой сплоченности и устойчивости.
Трудно найти надёжные исследования по этому поводу, но одно из исследований указывает на то, что 57% американцев считают мораль сугубо личным делом. Это отношение более распространено среди молодых людей. Целых 74% миллениалов согласны со следующим утверждением. «Всё, что подходит для вашей жизни или лучше всего работает для вас — единственная истина, которую вы можете знать». С другой стороны, 65% согласны с тем, что «каждая культура должна определять приемлемую мораль для своего народа».
Возможно, нам следует ожидать, что доля американцев, придерживающихся морального релятивизма, будет расти по мере того, как миллениалы заменяют старшие поколения. С другой стороны, люди обычно меняют свои взгляды по мере взросления. В любом случае, цифры, кажется, подтверждают представление Ницше о том, куда движется наша культура.
Ницше ожидал, что в результате ослабления морали и роста релятивизма возникнет великий социальный и политический хаос. Особенно в результате превращения этих тенденций в то, что он называл «нигилизмом» — верой в то, что ничто в жизни не имеет ценности. В частности, он предсказал, что ХХ век принесет нам «войны, подобных которым ещё не было на земле» — войны за идеи и ценности, а не только за ресурсы.
Критерием Ницше для оценки ценности культуры было «здоровье» цивилизации. Его концепция здоровья сложна, но ключевым аспектом нездоровой западной цивилизации, по его мнению, была вера в равенство. По мнению Ницше, здоровое общество должно быть готово принять неравенство и угнетение ради достижений.
В одном исследовании, когда американцев попросили выбрать из ряда идеальных обществ, они выбрали такое, в котором люди из верхней пятой части имеют в три раза больше богатства, чем люди из нижней пятой части. Это намного более «равное», чем наше, общество, но всё же не «равное».
Я нашел ещё одно исследование, показывающее, что 57% миллениалов предпочитают общество, «в котором богатство распределяется в соответствии с достижениями». С другой стороны, 40% из них предпочитают «общество, в котором разрыв между богатыми и бедными, невзирая на достижения, невелик». Похоже, у нас есть противоречия по поводу равенства и достижений...
Таким образом, наше общество демонстрирует устойчивое конкурентное и индивидуалистическое отношение и готово обменять хотя бы некоторое равенство на достижения. Возникает соблазн сделать вывод, что мы не полностью оправдали страх Ницше перед тем, что Запад «скатывается» в культуру жалости, сострадания, демократии и социализма.
С другой стороны, конкуренция в основном сводится к «экономическим достижениям». Они сводятся к тому, что ценится «стадом» (как называл это Ницше). Нет сомнений в том, что он оплакивал бы эту особенность сегодняшнего мира.
По материалам публикации (англ.).
