Катя собиралась в школу. Светлана помогала собраться Артёму. Коля ушёл к врачу закрывать больничный лист, но к школьной линейке обещал успеть.
- Почему мама уехала? – спросил Тёма уже, наверное, в третий раз.
Света напряглась. Что можно сказать ребёнку, которой вступает в возраст подростка, почему его мать не провожает своих детей в школу.
- Давай-давай, не отвлекайся, а то забудем что-нибудь.
- Тётя Света, что можно забыть на первое сентября? Расписания-то ещё нету.
- А цветы? Ваш папа купил вам цветы для учителей?
- Катюха вчера купила. В кухне стоят.
- Отлично! Ну, всё. Вроде одет ты, как человек. Носки одинаковые, галстук к пиджаку подходит. И к глазам. – пошутила Светлана.
- У мамы другая семья теперь, да? – спросил мальчик.
Тут же Катя забежала в комнату и взяла ситуацию в свои руки:
- Во-первых, не лезь во взрослые дела. А во-вторых, не парься, сынок. Без мамки не останешься. Я тебя усыновлю. Или вот тётя Света усыновит. Да, тёть Свет?
- Катя. – Света сделала страшные глаза. - Не лезь во взрослые дела.
И они расхохотались. Тёме не было смешно. Всегда его провожала в школу мама, и вот сегодня её нет рядом. «В такой важный для него день», как она сама говорила. Флегматичный и согласный со всем Артём чуть ли не впервые в жизни почувствовал неравнодушие. Обиду. Ревность какую-то. Вот так живёшь, воспринимаешь близких, как должное. А потом они исчезают. И, кажется, это только начало.
У Кати зазвонил телефон.
- Да, бабуль. Привет. Ага, в школу собираемся. Что? Не дозвонилась? Ну, не знаю! Нет, рядом её нет. Позвони папе. Да ничего не случилось! Живы все. Ой, ба, нашла с чем поздравлять. Ну, спасибо, конечно. Нет. Не могу я передать ему трубку, его тоже нет рядом. К врачу пошёл. Ба, да живы у нас все, не паникуй! Всё, прости, прости, мне на линейку бежать надо.
Она отключилась от звонка и посмотрела на Светлану.
- Дурдом! Что я должна ей говорить? А в школе что? – она плюхнулась на Тёмкину кровать, забыв, что юбка мнётся, и в планах было какое-то время не садиться на неё. – Тёть Свет, что я всем должна отвечать на этот вопрос: «А где твоя мама?» Какой стыд…
- Мда. – ответила Света с сочувствием.
- Пойдём уже в школу. – Артём подошёл к сестре и неловко обнял её. – Потом придумаем, что отвечать.
У него завибрировал телефон в кармане. Тёма достал трубку, на экране светила надпись «Мама». Катя вырвала у него телефон, сбросила звонок и помотала головой.
Наташа лежала в квартире у Кирилла на диване, а он ухаживал за ней. Чувствуя свою вину, старался ухаживать как можно более старательно и искренне. Когда он позавчера поехал забирать её к Кристине в клинику, выяснилось, что в клинике уже никого нет. Ни Наташи, ни Кристины. Ткнувшись в закрытую дверь кабинета, он позвонил однокласснице:
- Вы где? Я приехал – никого.
- У меня смена закончилась, я ушла домой.
- А Наташа-то где?! Ты же мне сама написала.
- Наташа тоже ушла. И пока ты не спросил – я не знаю, куда именно.
Кирилл отключился и проворчал в пустоту:
- А предупредить-то нельзя?
Он поехал домой и обнаружил Наташу сидящей на лестнице у квартиры. Помог ей раздеться, помыться, уложил на диван. Приносил ей кофе, чай, еду. Помогал вставать и ложиться. Сходил в аптеку за мазями и аккуратно мазал, где болело. За всё время они едва сказали друг другу несколько слов, и то по необходимости. Как люди, которые прожили в браке сорок лет и уже исчерпали запас тёплых задушевных разговоров. Спать Кирилл ложился на кресле, ещё более неудобном, чем диван. Это получилось как-то по умолчанию. Он хотел, чтобы у Наташи была возможность найти удобное положение с учётом трещины в ребре. А она не возражала. На работу Кирилл не ходил, только созванивался с управляющей. Решил, что пойдёт первого сентября, - хватит уже отдыхать. Выспится, насколько получится, на своём дизайнерском кресле-кровати, и пойдёт. Проснулся он от того, что Наташа плакала. Встал, подошёл к ней.
- Обними меня. – попросила она вдруг.
- Я боюсь. Вдруг хуже сделаем. – но осторожно лёг рядом и обнял Наташу за плечи, стараясь не прижимать к себе. – Ну, чего ты?
Она помотала головой в кольце его рук, намочив Кириллу всю грудь слезами. Не хочу говорить, мол.
- Да ладно тебе, чего ты развела сырость с утра пораньше. Что успело случиться?
- Мои дети не хотят со мной разговаривать. – всхлипнула она. – Даже Тёмка.
Кирилл только тяжко вздохнул в ответ.