Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Часть 5 Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
А вчера, перед спуском в шахту, – работали в четвёртую, – Сергей, неожиданно для самого себя, вдруг ответил улыбкой Маришке Кудряшовой. Маришка замерла от счастья. А много ли бабе надо, чтобы поверить: надежда сбывается!
А Сергей рассуждал по-шахтёрски, без особых мудрствований: клин – клином… Тосковал по сыну… по Машеньке – невыносимо. Но для себя решил твёрдо – не портить девчонке жизнь. Валерка достал своими советами и поучениями: борись, Серёга, за своё счастье! А с кем бороться-то... С капитаном этим Машенькиным... мальчишкой самоуверенным, весёлым. Ну, знаешь, Валерка! Ещё с пацанами я не боролся! За девчонку!.. А второе... За своё счастье, говоришь... А как же с её счастьем-то быть? Ведь ясно, что она сама не понимает, с кем её счастье... Упрямая девчонка вбила себе в голову, что любит его... Неужто ему, Сергею, мужику, идти на поводу у девчонки несмышлёной! А потом что?.. Да ты посмотри, Валерка, на неё посмотри... и на меня!..И вообще, Валерка! Я вот тоже всегда знаю, как тебе лучше поступить. Но тебе же от этого не легче! Хватит мне советы давать, беду мою… руками разводить…
Кум в растерянной задумчивости хлопал глазами:
- Серёга!.. Я б, наверное, не смог... Это ж какую силу надо – отказаться от любви девчонки такой... от своей любви!
Сергей отмахнулся:
- Иди ты!
А с тем, что неудержимо хочется видеть её… целовать хочется… беззастенчиво целовать, всю-всю… – он справится. Лишь бы она это поняла – что не надо им быть вместе. Ещё в самом начале войны, когда Машенька появилась в их городской школе, он заметил в её глазах такую любовь, что даже растерялся. Но уже тогда Сергей решил, что девчоночке этой славной, нежной – до головокружения! Восемнадцать лет! – он, шахтёр-работяга, не нужен. Надеялся, что со временем Мария Андреевна обратит внимание на своих коллег, учителя истории или физрука… А она при встречах не сводила с него, Сергея, глаз, в которых светилась любовь и надежда…
Гремучая смесь – из счастья и надежды, горечи неизбывной и боли – полоснула по сердцу, когда увидел её недавно. Значит, и капитан ничего не изменил в её любви к нему, Сергею…
Ладно! Клин – клином… никто не отменял! Валерка сказал, что у Маришки день рождения завтра. А у них – выходной.
После смены Сергей отправился за цветами. Выбрал огромный букет белых и розовых хризантем. Ну, торт, коробку конфет – это само собой.
Маришка расстаралась, наготовила – стол ломился. Подружки её собрались, Валерка с Анюткой пришли. Переглядывались все, как Маринка Сергею угождала, как светилась от счастья. А Сергей всё больше темнел от невысказанной тоски своей… Валерка хмурил брови: вот бревно! Дубина! Пьёт – одну за другой… не закусывает почти, а Маринка подкладывает ему в тарелку то одного, то другого… на колени полотенце чистое положила, села рядом… Понятно – баба надеется… на разговор серьёзный, на то, что надежда начнёт сбываться… ИАнютка взгрустнула – знала, что не первый год Маришка ждёт, когда Сергей опомнится, увидит, рассмотрит, наконец, её, Маришку… А он сидит, угрюмый, мрачный… чем дальше, тем хуже... смотрит исподлобья, и то – не на Маринку…
Подружки потихоньку разбегались, целовали Маришку, что-то заговорщически шептали на ушко, на Сергея посматривали… Анюта тоже поднялась – дома дети, пора. У Валерки руки чесались: тряхнуть Серёгу как следует… чтобы протрезвел. Хотел забрать кума с собой, да случайно увидел Маришкин умоляющий взгляд. Махнул рукой, вышел вслед за Анютой.
И не понимала Маришка: счастье ли… или тоска – прямо вселенская! – вошла сегодня в её дом… Пока со стола убирала, посуду мыла – Сергей сидел, прикрыв глаза. Молчал. А Маринка не дышала: только бы не поднялся… не ушёл!.. А уж она удержит счастье своё долгожданное… Узнает Сергей, как она умеет любить! Ему и не снилось!..
Сергей оказался вовсе не таким пьяным. Она ещё вытирала тарелки, а он подошёл, обнял её, стал целовать шею, волосы… Потом взял её на руки, на постель понёс. Усмехнулся незаметно: а постель-то готова!.. А Маринка и не скрывала, что ждала…
Ласкал её Сергей так… что ей и не снилось… Сбылось!.. Она же знала, чувствовала, что Сергей такой... Смелость его безоглядная, сила бесстыдная... И тонула Маринка, и взлетала, а он не отпускал её из своих крепких рук... Ох, сладко-то как!.. И тонула в этой сладкой глубине, и опять взлетала... Пока не расслышала, что… Машенькой зовёт её Сергей.
Знала Марина об учительнице, сопливой этой девчонке, что бегала за Сергеем лет пять. Обрадовалась, когда Мария Андреевна, математичка, вдруг неожиданно уехала из города. Вот тогда и появилась у Марины надежда… А получается… Сергей… сквозь негромкие стоны – Мааашенькааа! Маша… Мааашенька!..
И всё равно не хотела отпускать его… Всё равно удержу! – в отчаянном упрямстве доказывала сама себе… Глотала слёзы… и сама совершенно бесстыдно ласкала его… и позволяла ему… Самонадеянно думала: да разве бы… Машенька твоя!..
А перед рассветом Сергей ушёл. Маринка лишь на секунду прикрыла глаза… а он поднялся, оделся… Поцеловал её в висок, укрыл заботливо:
- Спи, спи…
И ушёл.
Когда на смену пришёл – Маринка вспыхнула, ждала, что увидит в глазах его… ну, что помнит он их ночь… А он не отвёл взгляда, смотрел спокойно и приветливо – как до вчерашней ночи. Будто и не было немыслимой сладости ласк…
…София ждала сына на скамейке в сквере, недалеко от училища. Заученно повторяла слова, которые убедят Матвея в том, за что здесь, на Донбассе, надо воевать. Когда мальчишка подошёл, она не сразу его узнала. Задумалась, видно… Да и вырос он… Да ещё и форма эта кадетская!
Матвей вежливо ждал, пока она заговорит с ним: ведь это она захотела встречи. Честно говоря, Матвею нечего было ей сказать… после того, как она ещё в начале войны уехала от них с отцом с этим её новоявленным дружком, журналистом… Яриком, кажется?.. И после того, что узнал тогда от крёстной… И о чём с ней говорить?.. А начальник училища строго свёл брови, сказал – надо поговорить с матерью!
София поднялась.
- Вот какой ты стал! Я и не узнала!
Матвей молчал, только слегка плечами пожал.
- Значит, офицером будешь! Ну, а воевать за кого собираешься? За Украину чи…
Матвей усмехнулся: вот оно что!
- Чи. За ЛНР. За Донбасс.
-А кровь-то! Кровь-то в тебе моя! – София старалась говорить убедительно и строго, особенно – про кровь. Так Ярик учил.
Матвей взглянул ей прямо в глаза. И София испугалась: сначала ей показалось, что сын смотрит отцовскими, Гришкиными, глазами… а потом вдруг увидела, как Матвеевы глаза похожи на Серёжкины…Надо же так!.. Он за эти годы даже лицом похож стал на него, отца неродного...
- А кто Вам сказал, что кровь – Ваша?
Мальчишка говорил со спокойным превосходством. И это его – Вы… Чужой, что ли, считает её?..
- Послушай, сынок… родная тебе – я! – София достала платочек, делано всхлипнула. – Отец, Сергей… он неродной тебе… Зря ты думаешь, что… раз он в ополчении… против Украины…. То и ты должен, как он. У тебя есть мать. Родная! Мы родные с тобой!
Думала, сразит наповал мальчишку таким сообщением. А Матвей взглянул на часы.
- У нас построение. Я ответил на Ваш вопрос.
Улыбнулся, паршивец:
- Честь имею!
Не успела София опомниться, как он уже шагал к училищу.
- Но я же – мать!!! – громко прокричала вслед мальчишке.
А он даже не оглянулся!
- И что теперь? – с растерянной злостью думала София. – Легко было Ярику рассуждать! Да кто их, луганских-то, переубедит!.. У них вон даже пацаны непреклонные какие-то… И слушать не стал!.. Про кровь… У них тут – своя кровь…
София вдруг почувствовала страшную усталость… ненужность всего, к чему она так тщательно готовилась. От сына она совсем отвыкла… а если честно – то и не привыкала к нему… Даже к этому слову – сын – она так и не привыкла. Ведь твёрдо была настроена оставить мальчишку в роддоме – тогда, после аварии в шахте… когда Гришка кого-то там спас, а сам… О ней не подумал, шахтёров бросился спасать, рассказывали. А почему она, София, должна была растить его сына одна…
И не привыкала – после роддома Сергей сам всё делал, купал малого, пеленал… Даже кормил молочной смесью из бутылочки. Ну, и что – ведь это он, Сергей, уговорил её не оставлять ребёнка… Вот и пусть возится – его выбор!
И про материнские чувства – ерунда… Совершенно чужой мальчишка.
Уныло вспоминала София, как надеялась выйти замуж за Ярика… Ну, и родить ему детей. Чтобы уж в новой семье… Как положено… Ярик рассмеялся, узнав о её надеждах.
Впрочем, о детях… Хорошо, что Ярик их не хотел. Здесь, во Львове, выяснилось, что детей у Софии больше не будет – после того аборта… когда Сергей так ждал девчонку…
София взялась за голову: ну, что теперь делать! К Ярику нельзя – с таким провалом его задания! Он так и сказал – нэ повэртайся, якщо нэ зробыш!(не возвращайся, если не сделаешь!). Но даже в этой совершенной безысходности София понимала: о том, чтобы к Сергею вернуться, и речи нет. Помнила, как испугалась его глаз... когда он узнал об этом аборте... Он ненормальный... И вообще, хватит с неё этой шахтёрской неотёсанности! Ещё рожай от них! Вот, родила... волчонка!
Оставалась призрачная надежда – Броник… Там, в Польше. Ему нравились их… игры. Софию передёрнуло: думала, никогда не повторится кошмар тех ночей, когда Броник требовал от неё послушания... содрогнулась, вспоминая его утехи. А получается... выбора нет. В глубине души София понимала, что от прежней её красоты почти ничего не осталось – только косметика пока ещё выручает… Как быстро ушла её молодость и красота! А ведь нет ещё и сорока!.. И неизвестно, как долго она будет нравиться Бронику…
Что ж… Тогда, перед её отъездом на Украину, Броник с улыбкой говорил, что она, София, зря туда возвращается…
- Ну, посмотри на себя. Какой из тебя борец за нэзалэжнисть и самостийнисть?... Тебе самой не смешно? Оставайся! Я тебя здесь прокормлю… лучше, чем Ярик!
София поднялась со скамейки. Вздохнула. Решено: Польша. Будем стараться… быть послушной девочкой для Броника. Хватит с неё этой борьбы… за Донбасс, за Украину. А жить когда?.. Может, есть ещё время… хоть что-то начать сначала?..
...Мария Андреевна с утра приехала в город – в отдел образования, по школьным делам: её недавно назначили заместителем директора. Потом прошлась по городу… Да!.. – в надежде встретить его, Сергея. Она всегда знала – высчитывала! – в какую смену он сегодня работает. Выходило, что работает он сегодня в первую, значит, в полдень вернётся домой… И Машенька решилась – дождаться его… встретить. Сказать ему… сказать самыми простыми словами, а не только измученными глазами, как до сих пор:
- Люблю тебя, Серёженька! Жить не могу без тебя… дышать не могу…
Дождалась его только под вечер. Сидела в осеннем парке недалеко от его дома, знала, что Сергей возвращается домой по этой улице. Смотрела, как медленно кружатся багрово-жёлтые кленовые листья-звёзды… Листопад или звездопад?..
Уже темнело, когда подошёл Сергей. Сел рядом. Машенька не верила счастью… А он устало сказал:
- Ну… пойдём?.. Чего сидеть-то…
Сергей взял её ладонь. И от прикосновения его руки у неё закружилась голова.
А потом Машенька почувствовала запах водки… Не знала, что Сергей увидел её ещё в полдень… Увидел, и решил: раз и навсегда… дать понять этой упрямой девчонке, что… ну, не он – её счастье! Не понимает – так сделаем так, что поймёт!
И Сергей решил напиться. Пусть знает, что… ну, такие мы…мужики- шахтёры. А ты как думала?.. Как капитан, мальчишка твой, что ли?..
Продолжение следует…
Начало Продолжение Часть 3 Часть 4
Часть 5 Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9
Часть 10 Часть 11 Часть 12 Часть 13
