Могут произойти удивительные открытия, если пересматриваешь #кино, которое очень давно не видел. На днях таким фильмом стал «Разрушитель» (Demolition Man) 1993 года со Сильвестром Сталлоне. Это был один из тех запоминающихся маскулинных боевиков 90-х, которые навсегда западали в память, но лишь короткими отрывками, отдельными эпизодами. Прежде всего, наверное, многим запомнилась завязка фильма, в которой персонаж Слая – брутальный и не стесняющийся в средствах полицейский – был настолько крут и опасен, что его от греха подальше засунули в криотюрьму, где он должен был провести семьдесят лет в замороженном состоянии. Вот только извлекли его оттуда гораздо раньше, когда прежде пойманный им особо опасный преступник (Уесли Снайпс) освободился из той же тюрьмы и начал сеять хаос на вылизанных до блеска улицах будущего. Так мы увидели драку двух старомодных дебоширов, с упоением разносящих в щепки декорации местной футуристической утопии. Также многие наверняка вспомнят сцену, в которой Сталлоне выписывает себе штрафы за нецензурные выражения, чтобы с помощью этих бумажек нормально воспользоваться туалетом.
Ну что, вспомнили, наконец, что это за фильм? Молодцы. Не призываю его пересматривать, хочу лишь поделиться тем, сколь интересным может оказаться сравнение нашей с вами действительности и того будущего, что было изображено в фильме. Мне вот, к примеру, некоторые изображенные в данном кино моменты показались в некоторой степени пророческими.
Итак, действие фильма происходит в 2032 году, и первое, что стоит отметить – довольно адекватное изображение технологий этого времени. Вот, допустим, по версии создателей «Назад в будущее» уже в 2015 году у нас должны были быть летающие автомобили с воздушными шоссе, роботы-бармены, ховерборды и интерактивные голографические изображения на пол-улицы. В мире «Разрушителя» ничего подобного нет – машины все также ездят на четырех колесах, люди общаются по видеосвязи посредством экранов, весь город утыкан камерами… Знакомо, не правда ли? Таким образом, в категорию чистой фантазии можно включить разве что технологию замораживания людей, существовавшую аж 1996 году, но без этого допущения не было бы фильма.
Ну а теперь перейдем к тем сюжетным моментам, которые и вдохновили меня на этот небольшой пост. К аллюзиям на те события, о которых создатели фильма никак не могли знать.
В мире «Разрушителя» президентом США стал… Арнольд Шварценеггер. Помните такого губернатора Калифорнии? Вот-вот. Конечно, губернатор штата и президент Соединенных Штатов Америки – это несколько разные должности, но тем не менее. С другой стороны, юридически, любой американский штат – это государство со своими законами, так что в какой-то степени каждый губернатор там является своего рода президентом вверенной ему территории. С этой точки зрения пророчество можно считать полностью исполненным.
Второй момент, который меня сильно позабавил – это история ресторана «Тако Белл». Местный магнат и главный социальный инженер вымышленной агломерации Сан Анджелес Реймонд Кокто приглашает Разрушителя и его напарницу (ее играет Сандра Буллок) на ужин с местной элитой в ресторан «Тако Белл». Персонаж Слая, естественно, пребывает в изумлении, почему вдруг сливки общества собираются в обычном фаст-фуде? На что напарница отвечает, что в результате «франчайзных войн» теперь все рестораны называются «Тако Белл». Чтобы еще лучше осознать формат шутки, нужно представить ситуацию, при которой все рестораны в Москве вдруг стали называться «Донер Кабаб» или «Шаурма 24».
Но меня позабавило в большей степени не это, а аллюзия на современные события, где гиганты той или иной индустрии неизбежно двигаются на пути к монополизации целых отраслей. Можно вспомнить политику Disney, которые скупают одну за другой киностудии и принадлежащую им интеллектуальную собственность. Например, вы знали, что «20 век Фокс» теперь принадлежит Микки Маусу? Так что столь ожидаемые нами сиквелы «Аватаров», грядущие в конце 2022 года, будут бить кассовые рекорды уже для Диснея.
И так сейчас происходит не только в киноиндустрии. Facebook скупает What`s App и Instagram. Google владеет YouTube и Android. Даже в порноиндустрии, как говорят, свой монополист есть – некая компания MindGeek. В общем, мы потихоньку движемся в направлении, где все будет называться каким-нибудь одним названием.
Ну и самая интересная аллюзия в фильме – это, конечно же, изнеженное рафинированное общество, которое не способно защитить себя пусть от очень крутого, но все же одного единственного психопата-дебошира. Однажды заметенные под ковер проблемы могут выползти наружу в самый неподходящий момент и тогда всем становится очевидно, что действующие нормы и принципы не то чтобы больше не работают – они изначально были лишь паллиацией. На примере «Разрушителя» мы видим гигантский контраст не только на примере сюжета фильма, но и в нашей с вами текущей действительности. Глядя на такие фильмы, мы задаемся вопросом: «А возможен ли выход такого вот условного «Разрушителя» сейчас, в 2020 году?». Ведь создателям фильма пришлось бы отвечать на огромное количество вопросов: «Зачем здесь эта токсичная маскулинность? С чего вдруг главный герой – это накачанный белый мужик? Почему так мало чернокожих персонажей? Где сильные женские персонажи? Где здесь геи? А что насчет трансгендеров? О, смотрите, главный герой домогается до своей напарницы, фу какая мерзость! Срочно убрать разрушителя из фильма про разрушителя!»
Глядя сейчас на фильмы 90-х и сравнивая его с современным искусством, мы обнаруживаем явную творческую деградацию даже в таком непритязательном к зрительским вкусам жанру, как боевик. А все дело в том, что раньше персонажи не боялись быть собой. Сценаристы и режиссеры не чурались делать своих героев яркими и харизматичными, даже если для этого требовалось вкладывать в их уста колкие шутки или прописывать точки зрения на щекотливые темы. Теперь всего этого нет. Повальная борьба с̶ ̶в̶е̶т̶р̶я̶н̶ы̶м̶и̶ ̶м̶е̶л̶ь̶н̶и̶ц̶а̶м̶и за социальную справедливость и всепоглощающая толерантность возводят на идеологический пьедестал общества принцип ущемленности, где каждый стремится использовать право быть угнетенным ради получения социальных репараций. Что мы видим в киноиндустрии сейчас? Активно вводятся расовые и гендерные квоты; как грибы после дождя, плодятся эксперты и консультанты по «стандартам разнообразия»; истерики в твиттере гнобят тех, кто имеет наглость никак не высказываться на тему «социальной справедливости»; актерам отныне запрещено исполнять роли персонажей, чья гендерная или расовая идентичность не соответствует их собственной. Иными словами, людям искусства запрещено ставить себя на место других.
Вот такое вот на наших глазах прямо сейчас возникает парадоксальное вроде бы антистереотипное общество, построенное на шаблонах. Где тебе указывают, как думать, что говорить, кого не злить и кого не обижать, если не хочешь лишиться своего теплого насиженного местечка. В таких условиях привет из прошлого в виде фильма далекого 1993 года может оказаться глотком свежего воздуха. Фильма, где в качестве крутизны и героизма сейчас воспринимается вовсе не бравая солдафонщина на фоне взрывов под градом пуль, а самое обыкновенное стремление говорить то, что думаешь.
