Карл Филипп Готтлиб фон Клаузевиц — военачальник, военный теоретик и историк, личность интересная и к его мнению принято прислушиваться. И если сражение Семилетней войны при Цорндорфе в 1758 году он счёл странным, то стоит изучить вопрос.
И если, даже кратко, рассмотреть события 14 (25) августа 1758 года у маленького прусского селения Цорндорф (ныне польская деревня Сарбиново), то, мне кажется, многие с Карлом Филиппом согласятся.
Война, о которой идёт речь у нас до сих пор мало известна, причём, совершенно незаслуженно. Ибо было там немало событий весьма интересных и полезных к изучению.
И сражение при Цорндорфе к таковым несомненно относится.
В этой битве сошлась прусская армия под командованием самого Фридрих Великого, с русскими войсками, которыми командовал генерал-аншеф Виллим Виллимович (Вильгельм фон) Фермор. Генерал Фермор в нашей истории фигура не очень понятная. Его обвиняют в нерешительности, даже кто-то и в трусости. По некоторым версиям, Фермор даже в ходе сражения покинул войска (читай — струсил) и наша армия сражалась без главнокомандующего. Но данный факт подтверждения серьёзного не имеет. Хотя подобное бы дало ещё один повод считать это сражении странным.
А вот Суворов (по данным некоторых авторов) именовал Фермора «отец родной». За сие сражение, о котором идёт речь, Виллим Виллимович награждён орденами Андрея Первозванного и Святой Анны.
Русская армия имела по росписи 42 590 солдат: 36 308 в пехоте (55 батальонов), 3 282 в кавалерии (21 эскадрон), при 240 орудия, плюс к этому около 3000 казаков.
Прусская армия имела 38 батальонов и 83 эскадрона, всего 32 760 человек (22 800 в пехоте и 9 960 в кавалерии) при 193 орудия. Есть правда более круглые цифры в 25 тысяч человек пехоты и 11 800 кавалерии.
Как видно, у нас было мало кавалерии, поскольку большая часть её, во главе с Румянцевым, была отправлена к переправам через Одер.
Сражение началось крайне неудачно для нашей армии. Пруссаки обошли нашу позицию, войскам пришлось перестраиваться под огнём, причём, если раньше перед нашим фронтом находилась река (что удобно), то в результате она оказалась позади (что очень неудобно). Да ещё и посреди нашей позиции оказался глубокий овраг, разделивший наши силы на две независимые части. Построение наших войск было крайне плотным, чем воспользовались артиллеристы противника: упоминают про случаи, когда одним ядром выкашивало по четыре десятка человек.
Огромные массы, считавшейся лучшей в мире, прусской кавалерии под командованием генерала Зейдлица обрушились на наш правый фланг, атакую с фронта, фланга и даже тыла. Пруссаки потеснили нашу пехоту, захватили несколько артиллерийских батарей, но не смогли опрокинуть и обратить в бегство. Вся мощь эскадронов Зейдлица разбилась о несокрушимую мощь русских батальонов.
Наша кавалерия тоже себя проявила, и рубила прусскую пехоту успешно. Правда, не обошлось без неприятностей: из-за неразберихи на поле боя, дыма и пыли мешавшей видимости, наши кавалеристы попали под огонь собственной артиллерии.
На левом же фланге прусская пехота была обращена в бегство пехотой нашей, а нашими кавалеристами были захвачены вражеские пушки и целый батальон супостатов взят в плен.
Словом, весь ход сражения вёл к тому, что победа не достанется никому. И так оно и было, бой при Цорндорфе относится к тому редкому числу сражений, по поводу которых все историки дают результат — ничья. Что не мешало каждой из сторон приписывать победу себе.
Король Фридрих II заявил о своей полной победе, по его уверениям он разгромил 70-тысячную русскую армию, которая потеряла свыше 20 тысяч. Впрочем, уже через два дня Фридрих уверял, что в русской армии было 80 тысяч, а потери составили 30 тысяч. Ну, тут я даже упоминать не буду о том, что общего между войной, охотой и выборами.
Генерал Фермор же счел сражение успешным, так как позицию он удержал, а пруссаки даже и в бегство обратились в некоторых местах. После чего, отпраздновав победу и написав о ней донесение в Петербург, отправился на соединение с дивизией Румянцева.
Хотя прусская армия находилась в таком состоянии, что вступать в новый бой с русскими желания не было от слова совсем, было заявлено, что русская армия с поля боя бежала, а пруссаки её долго преследовали.
На самом же деле, надо понимать, что победу праздновали лишь там, где о ней узнали из победных донесений: в Петербурге, Вене, Берлине.
Обе же армии понесли огромные потери. Точные данные разнятся. Прусская армия потеряла по разным данным от 11 500 до 12 800 человек и 26 орудий. В том числе пленных около 1500. Есть цифры 3680 убитых и 7710 раненых.
Потери нашей армии от 18 282 (3524 убитых, 2882 пленных и 11 867 раненых) до 19 500 человек и 85 орудий. Ранено 11 генералов и ещё 3 попали в плен.
Потеряна, конечно, не половина армии, как пишут некоторые авторы, а скорее треть, но и это ставит Цорндорфское сражение в ряд самых кровопролитных.
Все участники сражения в своих воспоминаниях пишут, что сражение было крайне ожесточённым с обеих сторон. Бой шёл с раннего утра до темноты, заряды в пехоте скоро вышли, и бой шел исключительно штыками. Сражались насмерть, немало есть упоминаний, когда раненые уже бойцы пытались вцепляться зубами в противника.
Фридрих, и многие его офицеры, писали, что они были поражены «жестокостью русских». Что не может ни вызывать недоумения: армии же сошлись на поле боя, а не в футбол поиграть вышли. Пруссаки привыкли, что их противник обычно, после серьёзных потерь, сдаётся или бежит. И им впервые пришлось узнать, что от русских солдат такого ждать не следует.
Знаменитую фразу: «Русского солдата мало убить, его надо ещё и повалить», Фридрих II произнёс именно после сражения под Цорндорфом.
Такая вот была битва, о которой, к сожалению, у нас мало пишут.
Широкая публика могла про неё узнать разве что из романа, который написал Валентин Пикуль, но это книга не из тех, что хочется рекомендовать к прочтению.
Даже в книге Александра Керсновского «История русской армии» Цорндорфскому сражению уделено лишь полстраницы, но его труд прочитать обязательно стоит.
Не знаю, согласитесь ли вы с господином Клаузевицем, что сие сражение стоит считать странным. Больше бросается в глаза его ожесточённость. Но с другой стороны Карл Филипп Готтлиб прав, конечно. Если сравнивать с другими битвами, которые шли по правилам линейной тактики, то на поле под Цорндорфом действительно всё шло как-то не так, непривычно и необычно.
Так что будем считать, что «старина Клаузевиц», как всегда, прав.
